Геннадий Ищенко - Коррекция
— Мне трудно поверить в бога, — сказал он, сажая ее на колени. — Понимаешь, нас воспитали атеистами, не верящими ни в бога, ни в дьявола. Верующие были, но они были сами по себе и с нами в жизни не пересекались. А поверить современному человеку в то, что написали тысячу лет назад…
— Писавшие могли отразить свое понимание бога. Оно не обязательно будет истинным. А людям нужно во что-то верить, почему не в это?
— Ну и что это для нас меняет, малыш? — спросил он. — Он нас использует и поощрил молодостью. Но рассчитывать все равно нужно только на самих себя. Вряд ли, если мы напортачим, он станет вмешиваться, иначе давно все бы сделал сам.
— Значит, не надо портачить! — сделала вывод Лида. — Слушай, ты не очень устал? Давай погуляем по территории? Я сейчас быстро надену форму и пойдем! Я воздухом дышу только на веранде, а там хоть что-то вроде леса.
Они гуляли, обнявшись, часа полтора, вызывая у охраны завистливые взгляды. Когда уже хотели возвращаться, послышался шум мотора, и через открывшиеся ворота въехали две машины ЗИС-110. Из передней вышел невысокий усатый мужчина с пенсне, одетый в строгий костюм коричневого цвета. Он целеустремленно зашагал к даче, но, увидев Самохиных, передумал и направился к ним.
— Это Молотов, — успел шепнуть Алексей жене.
— О чем шепчемся? — спросил подошедший Молотов. — Не меня обсуждаете?
— Как можно, — улыбнулся Алексей. — Я, Вячеслав Михайлович, просто сказал жене, кто приехал.
— Вы здесь недавно, — утвердительно сказал Молотов. — Я здесь частый гость, а вас вижу в первый раз. Вы не тот майор, о котором судачат в верхах?
— Не могу знать, — ответил Алексей. — Я, Вячеслав Михайлович, в верхи не вхож и поэтому сплетен о себе слышать не могу. Но на даче у товарища Сталина мы всего несколько дней.
— И как вас зовут?
— Алексей и Лидия Самохины.
— Я, вообще-то, министр иностранных дел, — сказал Молотов. — На этой даче останавливались гости нашего государства, можно сказать, великие люди. И всегда я о них знал заранее. А фамилию Самохин слышу почему-то в первый раз.
— Все когда-нибудь случается впервые, — заметил Алексей. — Если мы пока не прославились, не все потеряно: у нас еще вся жизнь впереди.
— Вы мне понравились, молодой человек! — одобрительно сказал Молотов. — А ваша жена – это вообще идеал женщины. Надеюсь, еще увидимся.
Он повернулся и ушел в дом.
— Пошли и мы, — предложила Лида. — А то уже появились комары. Леш, а кто он такой. Что министр, я слышала и, кажется, что-то о нем читала, но уже не помню. Должности меня не интересуют, скажи, что он за человек?
— Твердокаменный большевик с партийным билетом под номером пять, — ответил Алексей, прихлопнув севшего на лоб комара. — Ты права, разлетались гады. Пойдем быстрее, закроем окна на веранде, а то потом не дадут спать. А Молотов – это один из самых близких Сталину людей. Если верить тому, что я о нем читал, — это порядочная сволочь, причем сволочь убежденная. Через несколько лет должен пострадать с согласия Сталина.
— Здравствуй, Коба! — поздоровался Молотов. — Лаврентий у тебя?
— Здравствуй, Вячеслав, — недовольно сказал Сталин. — Занят Лаврентий. Неужели один вечер не можете без него обойтись?
— Я подожду, — сказал Молотов. — Мне он нужен ненадолго. Интересный у тебя появился майор. А жена у него настоящая красавица, где только такую достал! Лаврентий на нее еще стойку не сделал?
— Не нужен ей наш Лаврентий. Где ты их увидел?
— Гуляли возле дачи. Я подошел и поговорил. О них уже ходят сплетни, мне вчера Микоян говорил, вот и стало интересно, с чего им такая честь. Так этот майор меня вежливо отшил. Молодец!
— Может не узнал? — предположил Сталин.
— Назвал по имени-отчеству. Жена, говорит, не узнала. Но с ней я и не говорил. Кто они такие, не скажешь?
— Кто он, ты знаешь, а она хороший художник. Ты ко мне приехал или к Лаврентию?
— Он мне нужен по делу, а тебя я всегда рад видеть, ты же знаешь.
— Сейчас я его оторву от дела, а то тебе придется долго ждать. Я тоже сегодня занят. Все перед приездом звонят, один ты сваливаешься, как снег на голову. Смотри, когда-нибудь просто не пустят.
Прошла неделя. Алексей, как обычно делал утром, передал дежурящему телохранителю пакет со своими вчерашними записями и направился в здание охраны заниматься с офицерами. Ученики у него подобрались упрямые, поэтому не ушел ни один. Форму он им немного подтянул и продолжал этим заниматься, правда, уже не так усердно, как в первые дни. А со вчерашнего дня занялись отработкой приемов. Алексей понимал, что мало что успеет за месяц-два, поэтому начал обучать своих учеников десятку самых полезных связок. Главное – научить, отработать они смогут и сами, было бы желание. Хорошо, что в группу отбирали тех, кто не занимался самбо. Хуже нет – кого-нибудь переучивать.
Берия приезжал почти каждый день. Пару раз они вместе обедали, а вчера к вечеру он поднялся к ним в комнаты.
— Пока товарищ Сталин мне вас не отдает, — сказал он Алексею. — И я с ним согласен. Вы слишком много знаете, чтобы использовать вас, как боевика. Он сказал, что после этих объяснений, которыми вы занимаетесь, придет черед отвечать на его вопросы. А я смогу воспользоваться вашими услугами, когда возьму власть. Тогда книги по науке будут переданы тем, кто у нас занимается атомом. Вы, скорее всего, тоже поедите туда. У ученых тоже будет много вопросов.
Пожалуй, он был этому рад. Несмотря на симпатию, которую к ним демонстрировал Берия, сближаться с ним как-то не тянуло, а Алексей привык доверять своей интуиции. Лида ему по-прежнему не показывала свою работу, пока его не было много занималась упражнениями, а перед ужином они больше часа разучивали три связки.
— Тебе, малыш, больше и не нужно, — говорил он жене в ответ на упрек в том, что он ей дает мало приемов. — Лучше один хорошо заученный прием, чем три десятка, которые ты знаешь кое-как. Не умеешь драться – лучше убегай, но не пытайся отмахиваться. Разве что прижмут так, что не убежишь. А этих трех связок тебе хватит с головой, главное – это делать их без ошибки и с максимально возможной скоростью. В скорости главный успех. Будешь выполнять медленней, чем нужно, и никакая техника тебя не спасет. В борьбе нет чудес, почти все в ней очень просто. Тренируйся, не жалея себя, развивай тело и учи приемы так, чтобы не думать над их выполнением. Я почему валяю ребят, как хочу? Просто потому, что намного быстрее их. Они видят все мои движения, но даже понимают их цель с опозданием, а о том, чтобы отреагировать, вообще нет речи. Потренируются год-два, станут гораздо быстрее. А мастерами с тем, что я дал, не станут никогда. Для этого нужны годы упорных тренировок с моим участием.
— Что, и мне тренироваться годы? — ужаснулась Лида.
— Чтобы набить морду Лаврентию, тебе хватит месяца, — успокоил ее Алексей. — Через пару месяцев сможешь вырубить и кое-кого из здешних ребят, если ударишь внезапно, и этого от тебя не будут ждать. И еще через пару дней займемся бегом. Здесь есть нормальный маршрут от фонтана к гаражу, потом вокруг дачи и к воротам. Для начала пробежим раз десять, а потом сама доведешь до сотни. Тогда уж точно не растолстеешь и так укрепишь мышцы ног, что хрен тебя кто догонит.
Алексей зашел в дежурку и поздоровался с сидевшими в ней офицерами.
— Алексей Николаевич, — обратился к нему один из них. — Старостин просил передать, что у вас сегодня занятий не будет. Вчера вечером товарищ Сталин предупредил, что после завтрака поедет в Кремль, а из ваших учеников больше половины входят в выездную группу.
— Ну и ладно, тогда я себе тоже устрою выходной, — ответил ему Алексей. — Я тогда заходить не буду, а вы передайте тем, кто остается, что могут отдохнуть. Не возбраняется, если захотят, размяться и поработать с тем, что я им дал.
Сталин уехал через два часа. В четыре ЗИСа загрузились два десятка бойцов "девятки", а в пятый сел Иосиф Виссарионович еще с одним из телохранителей. Первыми выехали две машины с охраной, потом сталинский ЗИС и следом с минимальным интервалом пристроились остальные автомашины. Ребята говорили Алексею, что, пока не было этих бронированных монстров, впереди пускали две машины с открытым верхом, чтобы охране было удобно вести огонь во всех направлениях.
Хозяин вернулся через шесть часов и не один. Вслед за машинами дачи через ворота въехали еще четыре ЗИСа. "Свои" машины высадили Сталина и "девятку" и уехали к гаражу, а ЗИСы гостей остались стоять вдоль дороги. Вышедшие из них люди разделились. Группа из четырех человек пошла вслед за Сталиным, а больше десятка остальных направились к воротам.
— Гости приехали, — сказал жене Алексей, смотревший во двор из-за шторы на веранде. — По-моему, среди них были Берия с Молотовым. Еще двоих не узнал.
