Валерий Большаков - Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина
– Товарищи! – сказал Калинин. – Коварный и подлый враг напал на нашу Родину. Весь советский народ и его Рабоче-Крестьянская Красная Армия сплотились, чтобы на фронте и в тылу добиваться поражения немецко-фашистских захватчиков. И сегодня здесь, в этом зале, собрались те, кто своим ратным трудом приближает победу над Германией…
Жилин слушал невнимательно, его куда больше интересовали те сановники, что вознеслись после его опалы. На некоторых лицах он с удовлетворением различил следы волнения.
Забеспокоились, зашебуршились!
Сановников мучила возникшая неопределенность: Рычагов снова в фаворе или тут что-то другое? А что именно?
Начались награждения.
Одним из первых Калинин поздравил Мишу Ерохина, вручив ему коробочку с орденом Боевого Красного Знамени.
«Дядя Миша» вернулся с блуждающей улыбкой, нащупал сиденье, примостился и стал любоваться наградой.
– Молодец, «Дядя Миша»! – искренне сказал Иван.
Подошла его очередь, и Жилин прошагал к – сцене.
– Генерал-лейтенант Рычагов по вашему приказанию прибыл!
«Всесоюзный староста» ласково покивал ему и вручил две награды сразу – вторую Золотую Звезду и орден Ленина.
– Поздравляю вас!
– Служу Советскому Союзу!
Приняв ордена и грамоты к ним, Иван вернулся на место.
– Поздравляю! – шепнул Челышев.
– Сегодня обмоем, – улыбнулся Жилин.
– А как же? Святое дело!
– Тебя вызывают, Егор! – дернул товарища за рукав «Дядя Миша».
– Ох, ты…
Челышев вернулся с «боевиком».
– Ух! – выдохнул он, плюхаясь. – Все девки мои!
Неожиданно над плечом Ивана наклонился некто военный и тихонько проговорил:
– Товарищ Рычагов…
Оглянувшись, Жилин узнал Власика. Тот поманил его за собой, и Иван слегка похолодел. Нет, страха не было, просто он представлял себе, с кем ждала его встреча.
Власик провел Ивана на третий этаж и отворил двери кабинета Калинина.
– Прошу!
Жилин вошел и, минуя пустующую приемную, перешагнул порог кабинета. Там, возле огромного стола, находился всего лишь один человек.
Иосиф Виссарионович Сталин.
Одетый обычно, без трубки или папиросы в руках, вождь стоял и наблюдал за Иваном. Второй раз за день Жилин вытянулся и отчеканил:
– Генерал-лейтенант Рычагов по вашему приказанию прибыл!
Сталин кивнул и, заложив руки за спину, медленно прошагал к окну.
– Вы хорошо послужили Родине, товарищ Рычагов, – неспешно проговорил он, – и мы это оценили. Нэ так высоко, как оно того стоило, но нэ будем забывать, что вы только медиум…
– Я помню, товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович повернулся к Жилину лицом и продолжил:
– Мы ознакомились с вашим ответом, товарищ Рычагов. В тему «Медиум» посвящены лишь товарищи Берия и Молотов. Надеюсь, вы никому более не открывали свою тайну?
– Это совершенно недопустимо, товарищ Сталин.
Покивав, вождь помолчал пару минут, словно собираясь с мыслями, и сказал:
– А вы сами верите этому… м-м… «духу»?
– Да, товарищ Сталин. Я полагал, что…
Иосиф Виссарионович поднял руку.
– Мы нэ сомневаемся в истинности того, что касается военных дел. Ценнейшая информация помогала нам нэоднократно, особэнно при выборе решения. Дэсятки и дэсятки фактов из вашей тетрадки подтвердились за последние три месяца, тут о совпадениях и речи идти нэ может. Признаюсь, товарищ Рычагов, что именно нэвероятность изложенного в тетради вынудила меня поверить, как это нэ странно. Именно поэтому я сразу же отдал приказ Кузнецову, чтобы он направил эскадру в Мурманск. Но легко ли принять за истину, что нас ждет такое ужасное будущее?
– Товарищ Сталин, Хрущев был и остается ярым троцкистом, чего еще от него ждать? При вас он как шелковый, но…
– …Но, когда я умру, Никита возьмет свое, – закончил вождь. – Все логично. Именно Хрущев, Маленков и Булганин останутся после меня, а эта… хм… нэ святая троица способна на все. Ш-шени деда…
– Товарищ Сталин… – осторожно начал Жилин.
– Говорите.
– Сейчас только 1941-й, впереди много времени – все можно исправить. Я тоже не хочу, чтобы распался СССР, чтобы вернулись капиталисты и попы. Но положение уже меняется! И в ваших силах, товарищ Сталин, сделать эти перемены необратимыми.
Вождь кивнул.
– Товарищ Рычагов… «Дух»… Он вам что, рассказывал о будущем? Вы разговаривали с ним?
– Нет, товарищ Сталин, все куда сложнее – его память вроде как раскрыта мне. Я как бы помню две жизни, его и мою. Причем, как ни странно, жизнь Ивана помнится лучше, ярче, полнее.
– Иван? – оживился «отец народов». – Так его зовут?
– Да, товарищ Сталин.
– Тогда вы, товарищ Рычагов, ходячая тайна особой государственной важности! – усмехнулся вождь. – Вас нельзя отпускать на фронт – вдруг попадете в плен?
Желтые тигриные глаза Сталина, холодные и внимательные, впились в Жилина. Взгляд Ивана сохранил твердость.
– Позволю себе возразить, товарищ Сталин. Больше пользы я принесу именно на фронте. Иван – обычный человек, он не допущен к гостайнам будущего, не знает военных секретов, не способен начертить схему какой-нибудь там водородной бомбы или выдать технологию производства спецсталей. Ему известно лишь то, что имелось в свободном доступе. Конечно, далеко не все уместилось в тетрадке или на тех листочках, но разом все и не вспомнить. Если возникнут вопросы, я тотчас отвечу, если смогу, конечно.
– Хорошо, мы подумаем над этим. А вопрос… Почему наши союзнички открыли Второй фронт лишь в 1944-м? Определенное впечатление об этом у нас сложилось, но меня интересует мнение… м-м… Ивана.
– Полагаю, товарищ Сталин, сначала они выжидали, когда Советский Союз и Германия настолько ослабят друг друга да обескровят, что подходи и бери их, хоть вместе, хоть порознь. А потом в Вашингтоне и Лондоне просто испугались, что мы и сами одержим победу над немцами, и решили вмешаться, чтобы влияние СССР не распространилось на всю Европу. Кстати, Черчилль предлагал высадиться на Балканах, но Рузвельт убедил его открыть Второй фронт в Нормандии. Думаю, для того чтобы оставить в сфере своего влияния прежде всего развитые государства – Францию, Италию, ту же Западную Германию. А мы в это время кровь лили, освобождая «Европу 2-го сорта» – всякие там Румынии, Польши, Болгарии… Европейцы в будущем уверены, что их освободили американцы, а не русские, и даже День Победы отмечают 8 мая – именно в этот день немецкие генералы поспешили заключить мир с американцами и англичанами. А мы в тот день штурмовали Берлин, потом освобождали Прагу и Будапешт…
Сталин нахмурился.
– Мы думаем над тем, как обойти этих «союзников». Когда мы очистим нашу территорию от гитлеровцев и дойдем до границы, то Польшу освобождать не станем – двинем через Чехословакию и Австрию прямо в Германию! Высадим десант в Италии, прорвемся во Францию и выйдем к немцам с запада! Надо только не затягивать с войной и покончить с Гитлером в 1944-м… – помолчав, Сталин сменил тему: – Для немцев авиация – важнейшее слагаемое блицкрига. А для нас? Для нашей победы?
Жилин вздохнул.
– Товарищ Сталин, я мог, я должен был сделать все, чтобы наши ВВС были сильнее Люфтваффе, но даже не попробовал навести порядок в порученных мне войсках, где царили бардак и откровенное разгильдяйство. Конечно, всего бы я не осилил, просто времени не хватило бы, но попытаться-то надо было? Надо. А на ваш вопрос отвечу так: авиация – основное условие победы. И так далее, по пунктам…
– Излагайте, товарищ Рычагов, – сощурился Сталин, – излагайте.
– Во-первых, на фронте очень мало радиолокаторов, поэтому мы не в силах быстро реагировать на самолеты противника. Мы летим наобум, надеясь встретить «Мессеры», и возвращаемся, несолоно хлебавши, или, того хуже, не поспеваем – и вот нас бомбят прямо на аэродроме. Локатор же видит самолеты издали, и можно вылететь на перехват загодя, точно зная, сколько их пожаловало и где они точно находятся.
– Раз, – загнул палец вождь.
– Во-вторых, у нас почти нет самолетов-разведчиков, а вот у немцев их полно. Прилетает «рама», сообщает, скажем, о позициях артбатарей, и пару минут спустя являются «Юнкерсы» – бомбить наши позиции. У нас есть «Су-2», но… Это не то. Правда, у Сухого есть задумки построить «Су-12», такой же двухбалочный самолет, как «Фокке-Вульф-189», однако взлетит он лишь шесть лет спустя.
– Два, – невозмутимо сказал Сталин.
– В-третьих, мы чересчур разбрасываемся. У нас целая куча самолетов самых разных конструкций – и к каждой свои запчасти. Еще хуже то, что «моду» в самолетостроении диктуют не сами летчики, а конструкторы, причем не из благих побуждений, а частенько из самых корыстных. Вот сейчас я летаю на «МиГ-3». Это отличная машина! Пусть она и сложная, зато «мигарь» способен на равных биться с «Мессерами». А сейчас идут разговоры, что нас будут пересаживать на «Як-1»…
– Вы не в восторге от самолета Яковлева?
