Имперский престол (СИ) - Старый Денис

Визирь посчитал, что его победы, а где и примирения через дипломатию, в Анталии и других мятежных регионах, сделают мужчину более влиятельным, чем ранее. Султан Ахмед постоянно сетовал, что это джелали со своими восстаниям, как и кудры, мешают молодому, но амбициозному правителю стать в один ряд с Османом Великим, Мурадом Завоевателем, или Сулейманом Великолепным. И вот Куюджу-Мурат приносит эту победу и нет больше восстаний в империи.

Вот тогда и нужно было стать человеком Кесем, а не начинать игру против нее. Но что сделано, то сделано, и лишь полная победа над Аббасом позволит прибыть в Константинополь-Истамбул сильным и властным. Вот тогда визирь и пойдет на сделку с властной женщиной, уже не допустит вновь ошибку. Лишь только эта сделка не будет столь унизительной, какой может быть сегодня.

Куюджу Мурат-паша готовился к войне. Он тщательно прорабатывал главный вопрос: снабжение. Именно от того, как быстро и сколь качественно будут снабжаться войска и зависит победа. Визирь не сомневался, что разобьет персов в полевом сражении. По ему нужно выиграть манёвренную войну, где главным маневром будет бегство по кругу Аббаса и игра в догонялки со стороны визиря.

Не зал Куюджу Мурат-паша, что уже приговорен. Два повара, в его немалой когорте прислуги, куплены и готовятся применить яд, тайно доставленный из столицы. Есть подкупленные, а, скорее, идейные, одурманенные воины из сотни личной охраны визиря, которые могут напасть на своего же хозяина.

Так что визирь обложен со всех сторон, но исполнение приговора, вынесенного ровно тогда, когда молодой султан повизгивал от удовольствия, а Кесем методично отрабатывала платежи за свою власть, откладывалось. Женщина была мудра и понимала, что полный крах османского войска не нужен никому в османском государстве. И так, слава султана померкла, а именно от нее и зависит власть Кесем. Так что визиря будут убивать ровно тогда, как будет четкое понимание, как без существенных потерь закончить очередной виток персо-османского противостояния.

— Мудрейший! — в большой шатер визиря, склонившись, зашел чорбаджи [полковник] Фырат Зейбек.

Фырат был поверенным по военным и дипломатическим вопросам, лично предан визирю, по крайней мере Куюджу Мурат-паша был в этом уверен. Зейбек принял участие в переговорном процессе и в прямом подкупе некоторых лидеров восставших джелали. И эта работа стала важной составляющей всего процесса усмирения восстания.

— Говори! — повелел визирь.

— Мудрейший, грязные персы подошли к Эрзеруму. Вы оказались правы, — Фырат Зейбек так и не выпрямился, а говорил в более чем почтительном поклоне, являя тем самым удивительную растяжку.

Визирь улыбнулся. Все так, как он и желал. Достаточно хитрая комбинация сработала и больше нет никакого смысла бегать за персидским войском и использовать огромные ресурсы, но без результата.

— Я созываю Военный Совет… — визирь задумался и понял, что в собрании, по сути, и нет смысла. — Возвести всех ага [офицеров-командиров], чтобы были готовы к выдвижению. Как только Аббас увязнет в осаде крепости, вы обрушимся на его и сомнем.

Османы стояли в чуть более, чем однодневном переходе до Эрзерума и ждали уже две недели. Работала разведка, рядом с визирем находились далеко не глупые люди, которых можно было назвать «аналитиками». Вот они и посоветовали Кюджу Мурат-паше вывести половину гарнизона крепости в Эрзеруме, как самом напрашивающемся направлении персидского удара. Тогда город станет лакомой добычей, которую трусливый Аббас поспешит захватить и попробует навязать мир, по которому отдаст османам обратно город.

Аналитики убеждали визиря, что в этот раз шах Аббас не станет долго бегать от сражения. Дело в том, что земли на стыке Османской империи и Ирана разоренные. Тут сложно воевать не только туркам, но и персам, хотя логистическое плечо поставок продовольствия у шаха меньше, но ненамного. Так что Аббас теряет почти столько же ресурсов, как и султанское войско.

Еще один фактор, который говорил в пользу более активных действий персов и нацеленности их на крепости, это наличие в войске Аббаса осадных орудий. Визирь был сильно удивлен тому, что такие пушки у врага вообще есть. Он знал, что у русского царя такие имеются, но был почти уверен, что делиться таким ресурсом с, даже не союзниками, а только теми, кто ими может стать, глупо, не рационально. Да и русские сами были заняты войной с Речью Посполитой и все были уверены, что эта война не может быть столь скоротечной.

Но даже артиллерия в рядах противника не останавливала от реализации плана подставить Эрзерум, чтобы обрушиться на персов и вынудить тех принять бой в неудобной для себя позиции. В битве при Суфиане, которую скрупулёзно изучал визирь, Аббас победил скорее не из-за мощи своей армии, или даже измотавшей турок «скифской тактики» выжженной земли, а из-за глупости и неправильной оценки действий противника командующим османскими войсками Джигалазаде Юсуф Синан-паши. Подобные ошибки, когда турки были загнаны в ловушку мнимым бегством персов, допущено не будет уже потому, что такие операции готовятся, а визирь не даст персам время.

*……………*………….*

Эрзерум

18 июля 1610 года

Невыносимая жара, стоявшая уже пятый день, являла собой начавшееся сражение. Люди боролись с погодой, часто безуспешно, нередко со смертельным исходом. Санитарные потери возрастали с необычайной быстротой и всем было понятно, что именно сейчас нужна та самая победа над османами, чтобы чуть расслабиться и заняться противостоянием с жарой. Сейчас на переходах, в стоянии у стен крепости Эрзерума, спрятаться было почти невозможно. Те крайне редкие тени, в которых можно было укрыться и получить не спасение, а лишь чуть менее болезненный удар, использовались только лишь командованием, редко слугами и конями, но не рядовыми воинами

Русские войска были еще менее приспособлены к подобным вызовам природы, от чего резко, с каждым днем, возрастали потери. Воевода Степан Иванович Волынский уже не обращал внимание на внешний вид воина, за что ранее радел, спасались как могли и нередко рубаха, обмоченная в воде, использовалась, как чалма. Теперь русское воинство могло представлять собой оборванцев, полуголых людей, но организованных, дисциплинированных и вооруженных до зубов.

Во всем объединенном войске при переходах никогда не было больше шесть колодцев, а постоянно маневрировать рядом с реками было нельзя. Османы просчитывали стремление персов, ну и русских, заворачивать к водоемам, от чего стали учащаться засады и персы, реже русские, теряли людей.

Ситуация в некоторой степени сменилась только на подступах к Эрзеруму. Город находился сильно над уровнем моря и тут постоянно был более прохладный климат. Счастье… абсолютное счастье, это когда жара сменяется прохладой, а вода из-за высокогорных источников, такая холодная, что зубы сводит. Мало в жизни радостных моментов, которые не принесли бы тревог, а то и бед. И вот это счастье прохлады и доступа к холодной воде привело к тому, что русские грозные войны ходили с раскрасневшимися носами, а теми соплями, что выделяли организмы, привыкших к северным морозам, но не к перепадам температур, людей, можно было покрывать поле перед строящимися оборонительными укреплениями. Противник тогда, неизменно бы поскальзывался и ломал себе конечности, а то и захлебывался в полученной массе.

Степан Иванович, было дело, стал волноваться за новые санитарные потери, но от простуды люди не умирали, а, скорее, чувствовали дискомфорт. Но что более всего беспокоило военачальника, что русских, по сути, подставляли под османов. Прямо, уже не стараясь как-то прикрывать свои низменные намерения по отношению к северным союзникам, Аббас определил место в будущем сражении для русских полков.

Место это было на южном направлении, где на фронте в чуть более две версты было самое удобное место для удара по персидской группировке под Эрзерумом. Брать город Аббас рассчитывал своими силами, а вот противостоять турецкому войску, которое, судя по разведданным, находится в одном-двухдневном переходе, предстоит русским полкам. Персидский шах даже уклонился от ответа о том, будут ли готовы персидские резервы прийти на помощь русским, когда начнется сражение.