Александр Богатырёв - Марсианин
— Ах вот оно что! А то я вас решил поймать на применении "ситуационной этики" и вообще лицемерии — рассмеялся Борис Ефимович, — но всё-таки поясните, мне что вы имели в виду под конкретной ситуацией и её использовании.
— То, что абсолютное большинство общества убеждено, что Сталин тиран и маньяк — это не только политическая, социальная данность вашего общества, — начала пояснять Юля, — Данность, которая ломает культуру народа (если уже не сломала окончательно), заставляя его поступать вопреки собственным культурным нормам. Каким? Прежде всего вопреки требованиям солидарного поведения. Солидарное поведение и вместе с ним содружество, взаимопомощь, традиции достижения согласия, единого мнения, — всё это оказалось под запретом.
Под запретом, так как объявлено "тоталитаризмом" (я правильно назвала этот ваш местный термин?), фундаментом фашизма и "сталинщины".
Не знаю как у вас это объявляется, но в нашем мире буржуазная пропаганда западных СМИ оперирует этими аргументами и этими терминами, — оговорилась Юля, — вряд ли у вас она отличается намного.
— Так вам таки известен этот термин — "тоталитаризм"?
— Ну да. Чисто буржуазный термин.
— А вот эти молодые люди, — Ефимыч кивнул на Юру с Николаем, — утверждают, что он им неизвестен вовсе.
— Ну они же физики, а я социальный инженер. Это я обязана разбираться в таких мало кому известных тонкостях буржуазной пропаганды. А им…
— А нам это было просто по шарабану! — закончил за Юлю Николай, — и в школе мы эту чушь в самых общих чертах проходили не вдаваясь в тонкости.
— Теперь вижу придётся вникать… — мрачно заключил Юрий.
— Теперь понятно.
— Ну я тогда продолжу, — сказала Юля.
— Вместо содружества и сотрудничества вам навязывается конкуренция и эгоизм как фундамент "правильного" общества и "демократии". Отсюда следует, что у вас ситуация в обществе, неизмеримо хуже, чем в странах Латинской Америки.
— И чем это хуже? По-моему, хуже чем там просто быть не может.
— Хуже потому, что там ещё сохранилось солидарное общество — на самом низу. У вас же оно рассыпано и уничтожено. Уничтожен сам народ.
— Народ? Это как?! Ведь нас ещё никто не убил.
— Народ не может состоять из индивидов и эгоистов. Народ это объединение людей на основе общей культуры, морали и человеческих, а не юридических законов. Объединение, когда люди общие ценности ставят выше личных. А индивидуалисты на такое объединение не способны в принципе.
А то, что не убил ещё никто… Так за этим дело не станет. И никаких армий тут не понадобится. Достаточно обыкновенной преступности. Четыре-пять выродков способны ограбить и убить в таком обществе тысячу. Способны, так как каждый из этой тысячи до конца будет надеяться, что его "минует чаша сия".
Борис Ефимович слушал и думал про себя: "А ведь действительно так. Вон племянник пришёл из армии без почки. А всё потому, что десять сплочённых выродков из Дагестана били поодиночке 50 здоровенных лбов из России. Нас превратили в быдло — баранов. Что стоит объединиться хотя бы на бытовом уровне и дать отпор всем этим бандюкам? Да ничего не мешает. Ничего, кроме чудовищного эгоизма и шкурничества.
Всегда: "Моя хата с краю". Вот и берут бандюки в оборот в первую очередь тех у кого "хата с краю". Дебилы!".
— Теперь вы поняли, почему мы взялись за историю?
Борис Ефимович кивнул, но весь его вид говорил, что он хоть и понял, но ещё сопротивлялся этому знанию.
— Взявшись за историю мы выявили главный порок и ахиллесову пяту вашего общества. "Методом тыка" мы бы добирались до этого очень долго. Порок — массовый и индивидуализм, и пофигизм. Ахиллесова пята — оскорблённое чувство национального достоинства.
— А почему именно ахиллесова пята?
— Тоже просто! Это чувство происходит от того, что далеко не вся правда о народе ушла. Она сохранилась в виде преданий и воспоминаний старшего поколения. А это уже серьёзное оружие против лжи и клеветы буржуазных СМИ. А раз есть такое, то следствие из этого факта самоочевидно: освободить и восстановить страну можно только восстановив народ. Народ можно восстановить только через восстановление его культуры. Культуру можно восстановить через восстановление Правды Истории Народа.
— Вы собираетесь восстанавливать правду истории?
— Нет, мы не такие революционеры, как может показаться. Но сама ситуация в вашем обществе такова, что сплочённые, в том числе и идейно, группы вполне могут приобрести огромную силу.
— Став центром кристаллизации этих сил, — добавил Михаил.
— То есть, — продолжила Юля, — мы теперь знаем как, на что и на кого в этом обществе можно и нужно опереться.
— То есть вы собираетесь прийти в наше общество, поднять там великий шухер, а потом свалить? Как это вяжется с вашей этикой? — ернически заметил Борис Ефимович.
— Очень просто! Во-первых, любая консолидация для рассыпанного общества — благо. Она способствует очищению от влияния негодяев, осознанию своих действительных коренных интересов. Во-вторых, мы здесь похоже надолго застряли, поэтому мы уйдём тогда, когда запущенные процессы в нашем непосредственном присутствии нуждаться не будут. И на наше место станут люди уже вашего мира. Они примут на себя ответственность, которую уходя мы им передадим.
— Верьте ей, верьте! — замогильным голосом вдруг сказал Николай, — это говорит социальный инженер…И БОЙТЕСЬ!
Группа засмеялась, а Борис Ефимович спросил:
— А почему нужно бояться?
— Потому, что если она так сказала, — пояснил Николай, — то так и будет. Их на факультете именно такие "шухеры" обучают делать. А она на седьмом, выпускном курсе. Значит, уже мастер!
Когда отсмеялись, слово взяла Эля.
— Для себя, мы тут кажется всё выяснили. Давай попробуем для науки. Может что приблизительно выясним.
— Это ты о чём? — спросил Юрий.
— Хотя бы кто первый запустил широкомасштабную клевету по десяткам миллионов расстрелянных. И как всё это привело к краху страны. Думаю, это в их Сети можно добыть?
— А не слишком ли широкий замах? — тут же усомнился Чернов.
— "Системный анализ может ВСЁ!!!" — с энтузиазмом отмочил Николай, не переставая рыться в Сети.
— О том, кто первый запустил информацию о десяти миллионах, так я могу сразу сказать, — вклинился Борис Ефимович. — это был генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв. На двадцатом съезде КПСС.
— Оп! — вскинулся Михаил, — а не тот ли это Хрущёв…
— Никита СЕРГЕЕВИЧ Хрущёв? — попробовала уточнить тут же Эля.
— Ну да, он самый, — подтвердил Борис Ефимович, — а у вас он чем прославился?
— Хм… — Эля смутилась, — У нас он был расстрелян вместе с группой соучастников как руководитель подпольного троцкистского центра на Украине, в конце 1938 года.
— Троцкист! — глубокомысленно заметил Николай.
— … и генсек! — добавил Чернов.
— Страшное сочетание! — прокомментировал реплики Михаил.
— Вот его доклад на съезде, — Николай нашёл текст в Сети и вывел на экран.
Несколько минут стояла полная тишина. Люди сгрудились у монитора и читали текст.
— Нда! — только и смогла выговорить ошарашенная Эля отходя к своему месту после прочтения текста.
— Вот тварь! — более жёстко отметил Юрий.
— Значит, 53-й год не точка бифуркации, — заключил Михаил, когда все расселись по местам.
— Не совсем… — откликнулась, слегка пришедшая в себя после потрясения Эля, — она и в 38-м и в 53-м.
— То есть?
— Предположим, его не выявили и не расстреляли в 38-м.
— Это ж, сколько он бы людей сгубил! — воскликнул Николай.
— Да, тысячи или даже десятки тысяч. Такова была тактика троцкистов по борьбе с Советской Властью руками самой Советской Власти [20]. Но не это сейчас главное — его вполне могли выявить и расстрелять в 1953-м.
— И на каком основании? — спросил Михаил, чисто для слова, хотя для него это в общем и так было ясно.
— Заговор, с целью свержения законной власти, заговор с целью убийства Сталина.
— Ты всё-таки считаешь, что его здесь убили?
— Да почти уверена, — ведь у нас он дожил до 1966-го.
— И мотив ведь есть, — продолжила она, — ведь веский: попытка Сталина отстранить от управления экономикой партноменклатуру, к которой Хрущёв и относился. Сталин ведь вообще тогда ликвидировал сам институт номенклатуры, чтобы все должности были выборные и выборные снизу [21].
— Но ведь номенклатура своё отжила и её по любому нужно было менять. Это было ясно всем. И она перестала существовать с 1948 года после того самого постановления Политбюро ЦК и Совмина.
— Ага! Потому, что Сталин настоял, и у него ХВАТИЛО голосов сторонников. А здесь. Я почти уверена, что номенклатура при Хрущёве здесь СОХРАНИЛАСЬ!
