Вячеслав Коротин - Флоту — побеждать!
— Конечно, конечно. Но всё-таки?
— Вы имеете в виду корабль линии?
— Именно его.
— Хорошо. Итак: несколько более двадцати тысяч тонн водоизмещения…
— Сколько? — слегка ошалел Молас.
— Вы разрешили мне мечтать, Михаил Павлович, — широко улыбнулся Макаров. — Дослушайте уже. В такую махину можно будет впихнуть весьма мощную энергетическую установку, так что узла двадцать два корабль давать должен… Пять двухорудийных башен с пушками в двенадцать дюймов установленных в диаметральной плоскости, по две в носу и корме одна над другой и одна в середине корпуса. И никакого промежуточного калибра — только главный и противоминный — что-то около шестнадцати орудий в сто двадцать миллиметров.
— Простите, Степан Осипович, но вы придумали какого-то страшно дорогого и нереального монстра, — не удержался начштаба.
— А я ещё не закончил. Надёжное бронирование всех жизненно важных участков, как то погребов боезапаса или машинного отделения, противоминная защита на уровне самых лучших французских образцов… Ну вот так, если вкратце…
— Насколько я помню, вы были сторонником вообще безбронных линейных судов.
— Мир меняется, любезный Михаил Павлович. И я меняюсь вместе с ним. Каюсь: находился под впечатлением японо-китайского сражения в устье Ялу, где именно небронированные скороходы японцев решили исход битвы. Но наша последняя баталия с противником показала, что броня в генеральном сражении, безусловно, необходима. И броня надёжная. Нужно не „помазать“ судно бронёй, а надёжно защитить все его участки борта, попадание в которые чревато выводом корабля из строя или вообще его гибелью.
— Прошу прощения, ваши превосходительства, — подошёл к адмиралам Щенснович. — Телеграмма с „Новика“.
— Что там? — немедленно повернулся к командиру броненосца Макаров.
— Наблюдают на норде японский крейсер. Почти наверняка — „Адзума“.
— Если почти наверняка — значит наверняка. Этого трудно спутать с кем-то ещё в дальневосточных водах.
Силуэт броненосного крейсера „Адзума“ действительно был легко узнаваем — третья труба стояла на нём в значительном удалении от первых двух.
— Передать на „Новик“: „Продолжать наблюдение. Идём к вам. Сообщать о ситуации каждые десять минут“. Какой у нас ход, Эдуард Николаевич?
— Четырнадцать узлов, ваше превосходительство.
— Увеличить до шестнадцати.
— Слушаюсь! — козырнул каперанг и отправился передавать распоряжения командующего.
— Как думаете, Степан Осипович, — с сомнением в голосе промолвил Молас, — этот „Адзума“ пришёл сюда один или японцы перебросили к нам всю эскадру Камимуры?
— Просто с языка у меня сняли вопрос, — усмехнулся Макаров. — Только что собирался вас спросить о том же самом. Но, в любом случае, по возвращении в Артур необходимо телеграфировать Иессену, о приказе сбегать своими крейсерами до Цусимы. Нужно показать нашим узкоглазым друзьям, что Японское море оставлять без присмотра для них чревато серьёзными неприятностями. Однако об этом потом — вон Щенснович снова к нам спешит…
— С „Новика“ передали: „Наблюдают ещё три дыма. Направлением к нам“.
— О типе судов не сообщили?
— Всё, что передали, я вам доложил.
— Телеграфируйте: „Отходить к эскадре, не теряя визуального контакта с противником. Доклады продолжать“.
— Есть, ваше превосходительство! — откозырял командир броненосца и снова оставил адмиралов наедине.
— Как думаете, Степан Осипович — „собачки“ к нам спешат или сам Того с броненосцами?
— Думаю, что и те, и другие. Хотя чего гадать — не пройдёт и получаса, как узнаем.
— А если и сам Камимура сюда из Японского моря пожаловал? Можем и сбежать не успеть, и отбиться не способны…
— Оставьте, Михаил Павлович — „Новик“ ведёт разведку…
— Прошу прощения, ваши превосходительства, — подбежал к Макарову и Моласу лейтенант Скороходов. — Командир просит передать, что связь „Новиком“ потеряна — эфир забит искрой.
— Дым с норда! — раздался крик сигнальщика.
— Значит, скоро сможем сообщаться флагами, — спокойно резюмировал Макаров. — Пойдёмте, господа, пора уже готовиться быстрому реагированию на изменение ситуации.
Учитывая, что русская эскадра шла навстречу „Новику“, скорость сближения была весьма солидной, так что уже через четверть часа на „Ретвизане“ получили информацию о том, что преследуют русский крейсер три „собачки“, дымы которых тоже стали различимы.
— Ну что же, адмирал Дева лезет на рожон… Нам есть, чем его встретить. Передайте на „Баян“: „Больше ход. До полного. Идти к „Новику“.
Сигнал немедленно подняли и единственный броненосный крейсер артурской эскадры, на удивление быстро стал ускоряться. Вирен явно ожидал подобного приказа и был готов к его немедленному выполнению.
Конечно, вдвоём с „Новиком“, самым всё-таки слабым крейсером этого театра военных действий, связываться с тремя лучшими бронепалубными крейсерами японцев даже броненосному „Баяну“ было небезопасно, но учитывая, что в самое ближайшее время к месту боя приблизятся три русских броненосца, можно, вполне можно атаковать зарвавшегося противника…
— Что с „Новиком“? — обеспокоено крикнул Степан, увидев, что крейсер совершенно очевидно сбавляет ход. Хотя чего было кричать…
— „Новик“ передаёт: „Имею повреждения в машине“, — немедленно донеслось с марса фок-мачты.
Командующий флотом отозвался на данное сообщение столь сложносочинённоматерно, что обомлели все находящиеся на мостике — Макаров всегда старался избегать нецензурной лексики, а тут…
— Полный ход! — выдохнул Степан, как только смог перейти к употреблению словами допустимыми к использовании в литературе и в общении между людьми с каким-никаким образованием. — Передать на „Баян“… А, впрочем, не надо уже. Молодец Вирен.
Было совершенно очевидно, что „Баян“, на котором сигнальщики тоже разглядели сигнал с „Новика“, и так дал „самый полный“, чтобы выручить своего „младшего брата“.
Степан не отрывал бинокля от глаз. Главный и единственный разведчик-скороход эскадры находился если и не под угрозой гибели, то имел все шансы нахвататься таких попаданий, которые придётся исправлять очень и очень долго.
Как в подтверждение опасений командующего флотом, рядом с „Новиком“ взметнулся всплеск от падения крупного снаряда. Почти сразу ещё один. „Баян“ немедленно ответил из баковой башни, судя по всему он уже достаточно хорошо различал корабли преследователей.
— Как некстати эта авария у „Новика“, — с досадой в голосе тряхнул своим биноклем Щенснович.
— Укатали сивку крутые горки, — немедленно отозвался Макаров. — А когда, по-вашему, эта авария явилась бы кстати, Эдуард Николаевич? Когда самый слабый крейсер эскадры находился бы один в разведке? Сейчас мы его хотя бы прикрыть имеем возможность.
— Не факт, что сможем прикрыть — с норда ещё дымы, — протянул руку Молас. — Как бы не сам Того поспешает.
На мостике „Ретвизана“ уже вполне различали, что преследуют „Новика“ именно два крейсера типа „Такасаго“ и „Иосино“, чуть поотстав, следовал „Адзума“, а на горизонте действительно показались ещё дымки. Пока различить можно было три, но может их ожидалось и больше.
— Успеем, должны успеть, — напряжённо шептал Степан не отрывая от глаз бинокля. — Прикражите отбить в Артур телеграмму: „Петропавловску“ и „Пересвету“ выходить на внешний рейд и идти навстречу“.
— До высокой воды ещё два часа, Степан Осипович, — осторожно заметил командир броненосца.
— Так и мы перед крепостью не через два часа будем, — раздражённо парировал адмирал. — Если это действительно Того со своими броненосцами, то он на дистанцию открытия огня выйдет только через два-три часа. А мы, кстати, вероятно уже вышли на оную. Сколько до японских крейсеров?
Вопрос немедленно был передан на дальномер, с которого отозвались меньше чем через минуту:
— Восемьдесят пять кабельтовых до ближайшего, левого.
— Пора, Эдуард Николаевич, — жахните по японцу из баковой пару раз. Не попадём, конечно, но нужно, чтобы наши узкоглазые друзья наглость свою поумерили.
— Ждал только вашего приказа, Степан Осипович! — почти рассмеялся Щенснович. — Дальномеру передавать данные в носовую башню!
Всего через минуту двенадцацидюймовые орудия стали быстро подниматься, чтобы докинуть свои двадцатипудовые снаряды до противника, в казённики скользнули те самые снаряды, которым было почти наверняка предназначено судьбой просто нырнуть в глубины Жёлтого моря, не нанеся никакого вреда противнику. А стоила пара таких снарядов как стадо дойных коров. Немаленькое такое стадо. Плюс сотни килограммов отнюдь небесплатного пороха в зарядах, которые должны как следует дать пинка центнерам стали и взрывчатки, чтобы те пошли сверлить пространство для встречи с бортом вражеского корабля. И почти наверняка не попасть.
