Дмитрий Шидловский - Пророк
Он испуганно таращился на меня и молчал.
— Где мы? — снова спросил я по-китайски. Он еще больше вжался в землю, продолжая ошалело пялиться на меня.
— А с вами значительно интереснее, чем я ожидал, — Гоюн вышел из-за поворота дорожки. На этот раз он был одет в синюю куртку и штаны, которые носит большинство китайцев, а на ногах у него я увидел мягкие тапки для занятий ушу.
— С вами тоже, — усмехнулся я. — Вы явно сторонник нестандартных решений. Похищение подданного Российской империи — это, знаете ли...
— Какое похищение?! — деланно удивился Гоюн. — Вы мой гость.
— Что-то я не припомню, какими авиалиниями летел в Калифорнию.
— Мне разонравилось в Калифорнии. Теперь я живу под Пекином, добро пожаловать.
— Как это мило — поселиться рядом с учителем!
— Не так чтобы рядом: его поместье на юге, а мое на севере.
— Жаль. Но все же две сотни верст не крюк. Если уж судьба занесла меня в Поднебесную, я с удовольствием навещу учителя.
— К сожалению, он нездоров и никого не принимает.
— В таком случае мне тем более надо немедленно повидать его.
— Я же сказал вам, что он никого не принимает.
— Что ж, тогда я дождусь его выздоровления у него дома. Мне было очень приятно посетить ваше поместье, но, увы, неотложные дела требуют, чтобы я покинул вас.
— К сожалению, я не могу вам этого позволить из опасения за ваши жизнь и здоровье.
— Польщен заботой, но что же угрожает моей жизни и здоровью?
— Увы, Поднебесная не столь спокойная страна, как Россия. Мало ли какой стрелок встретится вам по дороге.
— Резонно. Но вы вполне можете одолжить мне один из ваших бронированных автомобилей.
— Боюсь, это не даст стопроцентной гарантии, здесь всюду мины.
— Я найму сапера и поеду немедленно. Не могу же я сидеть на месте, когда учитель болен!
Я сделал шаг по дорожке, но Гоюн преградил мне путь.
— Я не могу позволить гостю подвергать свою жизнь опасности.
— Гость имеет право принимать самостоятельные решения.
— Я несу за вас ответственность.
— Я снимаю ее с вас.
— Ах, нет, простите, я несу ответственность перед самим собой, и поэтому вы не можете ее снять.
— Тогда не обессудьте.
Я нанес удар, стремясь попасть ему в грудь, но мой кулак провалился в пустоту. Гоюн очень легко уклонился от атаки и тут же контратаковал. Не в силах заблокировать удар, я перекатом ушел в сторону и оказался рядом с поверженным мной китайцем. Он попытался захватить меня, но я свалил его коротким ударом в голову.
Гоюн все еще стоял там, где я напал на его.
— Я бы мог достать вас, пока вы занимались Ченом, — с улыбкой произнес он. — Я мог бы также вызвать вооруженную охрану. Но тогда у вас появился бы повод обвинить меня в нечистоплотности. Я все же постараюсь уговорить вас остаться один на один.
— Извольте.
Мы начали медленно сближаться, и, глядя на скользящего по дорожке Гоюна, я не мог отделаться от чувства, будто вижу крадущегося тигра.
Когда между нами осталось метра два, мы остановились и некоторое время просто смотрели друг другу в глаза. Внезапно я понял, что если и дальше останусь неподвижен, взгляд Гоюна подчинит меня и лишит меня силы. Я сместился. Гоюн тоже передвинулся, и его взгляд на мгновение потерял свою властность. Не тратя времени даром, я шагнул вперед, сделал ложный выпад и тут же атаковал противника в голову. Тот легко ушел от удара и контратаковал. Я защитился и провел серию атак на разных уровнях: ноги — грудь — голова — ноги — грудь. Гоюн отступал, легко парируя мои выпады. Внезапно он словно растворился. Я интуитивно выбросил руку вправо, защитившись от его удара, и одним прыжком увеличил дистанцию. Гоюн замер. Он выглядел озадаченным. Похоже, он применил один из своих любимых приемов и не ожидал от меня такой прыти.
— Вы определенно очень интересный собеседник, — тихо промолвил он.
— Вы тоже. Мне будет интересно принять вас в своем доме на Мойке.
— Зачем же так далеко ехать? Оставайтесь здесь.
— Увы, не могу. Дела.
— Какие же у вас теперь дела? Корпорация вас больше не беспокоит.
— Да, вы отлично справились. Чувствуется опытная рука и тонкий психолог.
— Спасибо на добром слове.
— Пожалуйста.
Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга.
— Выпустите меня, Гоюн, — потребовал я.
Он отрицательно покачал головой.
— Вы даже не представляете, с чем играете, — предупредил я. — Вас уничтожат. Бросить вызов империи...
— Ах, оставьте. Это только плоское европейское мышление может полагать, что сильного противника уничтожают только силой. Мы-то с вами знаем, что противники сами уничтожают себя.
— Ваш противник — Россия?
— Нет, ханжеский мир. Просто волею судеб правила игры в нем сейчас диктует Россия.
— Вы не построите другой мир ни в Китае, ни в Америке. Пока ханжество устраивает людей, люди будут до бесконечности возводить один и тот же бордель по разным проектам. Россия здесь ни при чем.
— Я знаю. Но Карфаген должен быть разрушен. Обсудим это? Давайте выпьем чаю, сыграем в шахматы.
— Давайте. У меня, в Петербурге.
Глаза Гоюна стали жесткими.
— Петербург — это слишком далеко.
— Как знаете.
Я снова двинулся на него. Он заскользил мне навстречу по касательной. Когда мы сблизились, я свернул в сторону, а Гоюн начал мягко наседать на меня. Я отступил на несколько шагов и уперся спиной в огромный куст жасмина. Гоюн приближался. Я сделал ложный выпад в голову и атаковал его в ноги. Он ушел, впрочем, кажется, не так легко, как прежде. Ободренный этим успехом, я перешел в наступление и провел целую серию атак. Гоюн отступал и защищался, явно с большим трудом, чем в прошлый раз. Загнанный к краю площадки, он отчаянно зарычал и сделал несколько яростных ударов, заставив меня перейти к обороне. Теперь мы кружили друг напротив друга, изредка обмениваясь атаками. Внезапно Гоюн оступился и на долю секунды потерял равновесие. Я поспешил воспользоваться этим и сделал глубокий выпад. Мой кулак не достиг цели, зато по всему телу начала растекаться адская боль.
— Вот я и нашел аргументы, чтобы вы остались, ваша светлость, — разобрал я слова Гоюна, теряя сознание.
Я очнулся в той же комнате, что и в прошлый раз. Рядом со мной стояла высокая и очень красивая негритянка. Ее наряд: полупрозрачное короткое платье, под которым виднелся купальник бикини, и босоножки на высоком каблуке — был ей очень к лицу.
— Кто ты? — спросил я ее по-английски.
— Арчимби, ваша служанка, — она лучезарно улыбнулась и легко поклонилась. — Хозяин уехал в Пекин по делам и поручил мне заботиться о вас. Кроме меня, в вашем распоряжении все слуги. Еду вам подадут, как только вы пожелаете. И вы можете гулять по всему поместью.
— А выходить за его пределы?
— Хозяин сказал, что вам это запрещено.
— А если я все же попробую?
— Хозяин сказал, что в этом случае не сможет ручаться за вашу жизнь. Он сказал, что вы сами понимаете, почему.
— Пожалуй.
Я сел на кровати. Боли не было, я чувствовал себя здоровым.
— Может быть, вам вначале пообедать? Или у вас есть еще какие-нибудь желания? Я буду рада вам услужить.
— Спасибо, дорогая, для начала я пройдусь по поместью, — ответил я. — Нагуляю аппетит на свежем воздухе.
— Вас проводить?
— Спасибо, не надо. Я люблю гулять в одиночестве.
Выйдя из дома, я двинулся по самой широкой грунтовой дорожке, ведущей вглубь поместья. По следам шин я определил, что здесь изредка проезжают машины, следовательно, дорожка должна вывести меня к воротам.
Уже через несколько десятков шагов я насторожился: слишком много архитектурных несовершенств портило впечатление от этой усадьбы. Кое-где, вместо того чтобы плавно следовать изгибу линии, мой взгляд упирался в стену из кустов или в высаженное у поворота большое дерево, а в иных случаях, напротив, устремлялся по прямой, не задерживаясь на окружающих предметах. С точки зрения китайца, такие ошибки были непростительны даже для новичка в парковом искусстве, а уж предположить, что Гоюн для собственного поместья нанял профана и не заметил его оплошности, я не мог.
Этот казус заинтересовал меня. Я знал, что Гоюн не только мастер ушу, но и весьма сведущ в области фен-шуй, и поэтому мне необходимо было найти какую-то причину, которая заставила бы Гоюна согласиться на столь вопиющее уродство поместья.
Ответ пришел за очередным аляповатым кустом сам собой и был настолько неожиданным, что я даже рассмеялся. Оборона — вот о чем думали Гоюн и неведомый мне архитектор! Если, положим, посадить вот за теми кустами стрелка, то он получит прекрасный обзор и, соответственно, возможность обстрела всей той площадки, на которой я сейчас стою. А если группа штурмующих все же прорвется мимо него, то неизбежно будет вынуждена остановиться и собраться у того поворота, мимо которого я только что проходил. Там она окажется великолепной мишенью для огневой точки, установленной в павильоне возле пруда... Очевидно, у охраны здесь существовали достаточно четкие инструкции на случай нападения, да и штат охранников, наверное, был не маленьким. Сколько «сюрпризов» ждало нападающих за пределами поместья и в самом доме, оставалось только гадать, и в ту минуту, когда я понял это, меньше всего мне хотелось бы быть командиром подразделения, которому поручено штурмовать поместье Гоюна.
