Сергей Шкенев - Штрафбат Его Императорского Величества. «Попаданец» на престоле
- Он, - Александр Христофорович перекрестился и закрыл глаза. - Вот это кольцо на руке… его когда-то подарила моя сестра.
- Но зачем?
- Зачем подарила?
- Нет, - Денисов присел рядом. - Зачем он это сделал?
- Видите ли, Сергей Николаевич, - полковник замолчал, выбирая слова. - Впрочем…
- Понимаю, не моё дело, - капитан попытался подняться, но был остановлен за руку.
- Не понимаете. Просто он… он тяжело переживал холодность, даже разрыв в отношениях с отцом, случившийся после неудачного покушения. И вот итог. Захотел доказать, что представляет из себя не только носителя великокняжеского титула, но и человека, офицера, продолжателя славных отцовских дел.
- Я сочувствую, Александр Христофорович, - негромко произнёс Денисов. - Вы были дружны с детства?
- Почти. После смерти матушки, мои сёстры воспитывались под опекой Марии Фёдоровны. Но сочувствие нужно не мне - ей. Какой-то злой рок преследует государя - потерять в течении полугода двух сыновей и старшую дочь… Боюсь, это слишком сильный удар.
Бенкендорф оборвал себя на полуслове, поймав на крамольной мысли - предыдущие потери и испытания лишь улучшили характер Павла Петровича, почти полностью уничтожив скверные черты, и усугубив положительные. Что станется в этот раз? Только одному Господу ведомо.
- Прикажите продолжить похороны, Сергей Николаевич, а я здесь побуду. Идите же, капитан!
Целик совпал с мушкой, задержка дыхания, палец выбирает свободный ход спускового крючка… выстрел! Отдача сильно толкает в плечо, и внизу, на набережной, падает в воду размахивающий шпагой шведский офицер.
- Ты бы поосторожнее, батюшка, - неодобрительно покачал головой Тучков, выпуская пулю точно в грудь вражескому барабанщику.
Отец Николай, пригибаясь, перебежал к другому окну, выстрелил, и вжался спиной в простенок. На припорошенном пылью от отбитой штукатурки лице промелькнула улыбка:
- А ты за меня не беспокойся, - священник заглянул в патронную сумку, висевшую на ремне поверх рясы. - Моя жизнь Господом отмерена, и только ему ведома. Чем причитать, лучше бы зарядами поделился.
Капитан развёл руками - у самого, мол, кот наплакал.
- Это плохо, - вздохнул батюшка и опять заглянул в сумку. - Совсем плохо.
Бывшие штрафники, а ныне красногвардейцы, держали оборону в доме тайного советника Брюховицкого, не пуская неприятеля к Михайловскому замку, где кроме штаба генерала от инфантерии Кутузова, находились малолетние дети императора Павла Петровича. Двадцать четыре винтовки, двадцать четыре шпаги, две тысячи четыреста патронов нового образца… Много или мало?
Наступающие по набережной Фонтанки шведы с тупым северным упрямством выстелили мостовую трупами в три слоя, не считая упавших в реку, но лезли и лезли вперёд под губительным огнём, не считаясь с потерями. Поначалу шли с барабанами и развёрнутым знаменем, даже умудрились притащить две пушки… Они сейчас так и стояли в полном одиночестве, потому что любые попытки артиллеристов подойти к орудиям пресекались безжалостно. А может и не артиллеристов, по всем предположениям те давно должны были закончиться.
- Отче, ты не знаешь, в какой губернии у нас Сталинград?
- Нет, а что?
- Михайло Илларионович давеча поминал. Героически, говорил, обороняли.
- От кого?
- От немцев.
- Значит во времена Мономаха или Александра Невского дело было - сейчас такого города вроде нету.
- Скорее всего, - согласился Тучков и резко обернулся, наставив винтовку в сторону скрипнувшей двери.
- Свои! - донеслось оттуда.
- Сергей Викторович? - капитан опознал голос адъютанта генерала Кутузова.
- Да кто же ещё? - появившийся с осторожностью прапорщик Акимов с опаской глянул на направленный ствол. - Как вы тут?
- Пока держимся, потерь нет. Патроны привезли?
- И их тоже.
- Ещё что?
- Сейчас затащат.
Поднявшиеся вслед за прапорщиком солдаты, одетые ещё в старое, теперь кажущееся страшно неудобным и смешным обмундирование, поставили на пол несколько покрытых обычной дерюгой корзин. В них что-то знакомо звякнуло, и Тучков заинтересованно протянул руку:
- Очень правильное решение. В глотке пересохло давным-давно.
Красногвардейцы прекратили стрельбу из окон, благо противник откатился назад, и по одному потянулись на возглас командира, оставив двух человек наблюдать за набережной.
- Вынужден вас огорчить, господа, - Акимов мимолётно улыбнулся. - Распитие шампанского откладывается до полной победы.
Переждав разочарованный гул, продолжил:
- Хотя, думаю, Иван Петрович немало посмеётся, узнав, что блистательные гвардейцы приняли его изобретение за пошлый дар виноградной лозы. Берите выше, талант графа Кулибина - дар Божий!
- Что-то вы запутали нас совсем, - Тучков, приподняв дерюгу, с недоумением разглядывал бутылки из тёмного стекла. - А это тогда что?
- Сейчас узнаете, - прапорщик подождал, пока ещё двое солдат занесут и поставят перед ним большой, окрашенный темно-зелёной краской сундук. Позвенел ключами, снимая висячие замки, и откинул крышку. - Вот она где, смерть Кощеева.
Красногвардейцы, тесня друг друга, заглянули внутрь, почесали в затылках, и с недоумением повернулись к Акимову.
- Мортирки… - презрительно скривился Тучков. - Это над ними Иван Петрович колдовал последние три недели?
- Понимали бы чего, - насупился адъютант командующего. - Наука, она, господа, не хрен собачий!
Солдаты, подчиняясь приказу, выраженному небрежным движением указательного пальца, достали из сундука два деревянных ящика с дырками в верхней части, приладили под углом тонкостенные медные трубы, воткнули сбоку кривые железки…
- Готово, ваше благородие!
- Спасибо, орлы! А теперь всем отойти в сторону.
Сергей Викторович с большими предосторожностями опустил в обе трубы извлечённые из корзин бутылки, покрутил железки, оказавшиеся ключами, наподобие таких же в музыкальных шкатулках, и выглянул на улицу поверх подоконника. Отец Николай, единственный, кто не прельстился на таинственный звон, вполголоса спросил:
- На сколько шагов сей курьёз бьёт?
- Не меньше восьмисот, - небольшая пауза, после которой уже шёпотом. - Но за четыре сотни ручаюсь.
- Неплохо, - священник показал на шведские пушки. - Видишь?
- Ну?
- Как раз перед ними строй останавливается, чтобы сделать первый залп.
- А потом?
- Потом ещё один, затем идут на приступ. Сейчас восьмой начнётся.
- Не понимаю…
- Чего тут понимать? Справа от шведа - Фонтанка, слева - непроходимые дворы с засевшими за баррикадами ополченцами, а в загривок Ингерманландские драгуны да егеря Петра Иваныча Багратиона вцепились. Мы тут самые слабые, потому и бьют в одно место. Во всех остальных - смерть.
- А здесь?
- Тоже она, - батюшка похлопал по винтовке. - Но они-то об этом не знают, верно?
- Сейчас узнают! - прислушивающийся к разговору и одновременно наблюдающий за набережной красногвардеец обернулся к командиру. - Господин капитан, идут.
Вслед за возгласом караульного послышался душераздирающий вой - будто невидимый злой великан решил насмерть замучить не менее великанскую кошку.
- Шотландские волынки! - догадался Акимов. - Они здесь откуда?
- Это уже неважно, - отмахнулся Тучков. - Господа красногвардейцы, к нам в гости намереваются пожаловать дамы! Попрошу быть с ними повежливее!
- Мать их… недовольно проворчал отец Николай. - А у меня, как назло, портянки несвежие.
- Да? - почти натурально удивился капитан. - Господа, вынужден огорчить - по вине нашего батюшки сегодняшний бал переносится на вчера. Извольте сообщить об этом любезным дамам.
- Разрешите мне, Александр Андреевич? - предложил прапорщик.
- Этими вот… хм… астролябиями? Ну что же, попробуйте, Сергей Викторович.
Акимов бросился к своим механизмам, чуть подправил их, что-то подкрутил, и застыл в ожидании, пока неприятель не пересечёт проведённую мысленно черту. Рядом, держа наготове оружие, замерли красногвардейцы.
- Красиво идут, мерзавцы… - прошептал кто-то. - А мы как крысы подвальные прячемся.
- Дурак, - коротко бросил через плечо прапорщик.
Коротко, потому что боялся сбиться со счёта. Пятьсот шагов… четыреста пятьдесят… четыреста двадцать… четыреста…
- Пошла, родимая!
Первая бутылка, кувыркаясь, полетела в сторону противника. Вторая… Нижние чины бешено крутили заводные рукоятки… Стеклянный снаряд сшиб с ног идущего впереди офицера, ударив точно в грудь, и невредимым скатился вниз. Дружный разочарованный выдох… Следующий упал с небольшим недолётом, бросив в шотландцев веер осколков и огненных брызг.
- Греческий огонь? - отец Николай проследил взглядом за очередной бутылкой, разбившейся о голову вражеского знаменосца.
