Александр Антонов - Звезды против свастики. Часть 1
Оставалось довольствоваться догадками. Скорее всего, на борту имеется ценный груз, или ценный пассажир, а может и то и другое вместе. Как это проверить? Пилоты, даже если и в курсе, на такой вопрос точно не ответят, и копаться в грузовом отсеке не разрешат. Что касается пассажиров, то их вместе с ним семнадцать человек (рейс выполнялся с недобором): три женщины, остальные мужчины, из которых пятеро военных. Кто из них? А какая, собственно, разница? Сейчас надо думать о другом. Их наверняка ищут. Пилоты утверждают, что от курса практически не отклонились. Значит, найдут скоро. Но только кто? Свои или те, кто организовал диверсию? Этих неизвестных Васильков без раздумий причислил к чужим. В этой ситуации следует проявить бдительность. Сколько у них стволов? Три у пилотов, два у сопровождавших самолёт гебистов – оба теперь у выжившего, пять у офицеров. Итого: десять. Есть ли оружие у гражданских? Поди, проверь. А что? Может, ссылаясь на историю с ракетами, провести опрос, а потом и обыск? Нет, не годится. Попахивает превышением власти. Тем более что никто его тут командовать не уполномочивал, он сам собирается узурпировать власть, как старший по званию. Впрочем, это как раз и оправданно и законно!
Васильков собрал офицеров, пригласил пилотов. Совет провели около раненого гебиста, чтобы тоже был в курсе. Договорились о бдительности и распределили ночные дежурства. Васильков взял себе время с четырёх утра – самый сон. Но разбудил его не дежурный. Васильков проснулся от того, что под ним дрогнула земля. Подполковник открыл глаза. Дежурный стоял рядом, видимо, шёл будить, но не дошёл, стоял и смотрел в ту сторону, где вчера село солнце.
Васильков приподнялся, чтобы посмотреть: что он там такого узрел? Увидел и тут же вскочил на ноги. На западе полыхали зарницы. Но вместе с дрожью земли и долетевшим до ушей отдалённым гулом было понятно: это не природное явление, это артобстрел. Кто-то из штатских тоже проснулся, стали задавать вопросы. Васильков поспешил всех успокоить басней про зарницы. После того, как штатские утихли, быстро собрал военный совет.
– Вот что, товарищи! Не мне вам объяснять, что творится на западе. Вполне очевидно, что это враг атакует наши границы. А если там сухопутная граница, то сели мы не в Прибалтике, как считали, а Белоруссии! Видимо, – Васильков посмотрел на пилотов, – вы всё-таки сбились с курса. Вернее, вас с него сбили. Этим, кстати, объясняется и тот факт, что нас до сих пор не обнаружили ни самолёты, ни поисковые отряды. Скажу больше: вполне вероятно, что враг может нас найти раньше, чем придёт помощь! Прошу это учесть, и также помнить о том, что враг может нарядиться в нашу форму!
– И как мы их, врагов, в этом случае отличим? – задал вопрос молоденький лейтенант.
– Как-нибудь да отличим, – ответил единственное, что пришло в голову, Васильков. – Главное – будьте бдительны, товарищи!
– Товарищ подполковник, разрешите обратиться!
Васильков посмотрел на вытянувшегося перед ним командира экипажа:
– Обращайтесь!
– Где прикажете разместить пулемёт?
– Какой пулемёт? – изумлению Василькова не было предела.
– Ручной. Выдали перед вылетом. Зачем – не объяснили. Теперь, кажись, понятно.
– Так что ж вы раньше… – начал Васильков и осёкся: пустяшная получалась фраза и договаривать не стоит. Решил спросить про другое: – Обращаться-то с пулемётом умеете?
– Да так… – замялся лётчик.
– Понятно… Товарищи офицеры! – окликнул Васильков расходившихся военных. Те сразу потянулись к нему.
– Нужен хороший пулемётчик, – пояснил Васильков.
* * *Гауптман уже четверть часа наблюдал в бинокль за людьми возле самолёта. Его не беспокоили ни выставленные часовые, ни то, что импровизированный лагерь начал просыпаться. Он опасался засады. По-хорошему следовало отправить разведчиков, чтобы более тщательно обследовать местность вокруг самолёта, но время, время! Гауптман решительно приказал лежавшему рядом фельдфебелю: – Поднимайте людей, будем выходить из леса!
Глядя на приближающееся воинское подразделение, Васильков отдал приказ:
– Отведите гражданских за самолёт!
Наблюдая на ходу за приготовлениями русских, гауптман выругался (про себя, по-немецки), но с шага не сбился. С горсткой вооружённых одними пистолетами разношёрстных вояк его хорошо подготовленные спецназовцы справятся шутя.
– Стой, кто идёт! – крикнул стоявший впереди других офицер.
– Свои! – как можно беззаботнее ответил гауптман, продолжая идти на сближение с противником.
– Стой, стрелять буду! – крикнул офицер и навёл на него пистолет.
Гауптман остановился и поднял руку, давая команду остановиться своим людям.
– Товарищ подполковник! – обиженно крикнул он. – Разве ж это дело? Мы к вам на выручку спешим, а вы нас так неласково встречаете.
– Кто вы? – требовательно спросил подполковник.
– Я ж говорю, – с досадой в голосе пояснил гауптман, – комендантский взвод Брестской комендатуры, отправлены на ваши поиски!
– Где мы, а где Брест, – усомнился подполковник, – Что-то вы далеко забрались, товарищ капитан.
– Так мы полночи на машине проехали, и только совсем недавно, разбившись на группы, стали прочёсывать местность.
– А что там за война началась? – неожиданно спросил подполковник, показывая рукой на запад.
– Война? – изобразил удивление гауптман и повернул голову в направлении дальнего пожара. – Ах, это… – как бы с облегчением произнёс он. – Так учения же начались, вы разве не в курсе?
– «Врёт, сволочь!» – возмутился старший лейтенант Гончар, который наблюдал за происходящим возле самолёта из кустов на опушке леса, куда совсем недавно прибыл вместе со своим конным отрядом. То, что подошедший к самолёту отряд – ряженый враг, у него сомнений больше не оставалось.
Хорошо, что к тому же выводу пришёл и подполковник. Он резко поднял руку, и все офицеры, что находились возле самолёта, попадали на землю, а из открытого люка крылатой машины хищно высунулся ствол пулемёта.
– Приказываю сложить оружие и поднять руки! – уже из травы приказал подполковник.
Гауптман застыл, заворожённо глядя на пулемёт. Наличие этого незамысловатого аппарата для истребления людей у экипажа самолёта в корне меняло дело. «Гранатой не достать, далековато!» – прикинул гауптман, тем не менее делая за спиной знак рукой «По команде – вперёд!», крикнул зло и обиженно: – Да вы там что, белены объелись? – и бросился в атаку.
Первые пистолетные пули, как он и надеялся, пролетели мимо. Обогнавший его диверсант сделал замах рукой и повалился, скошенный пулемётной очередью. Граната выпала у него из руки и отлетела чуть ли не под ноги гауптману. Тот резко оттолкнулся от земли, стараясь отпрыгнуть подальше, ещё в воздухе почувствовал, что шальная пуля его всё-таки достала, потом был взрыв и затмение сознания.
Как его людей атаковали вылетевшие из леса всадники, он уже не видел, как не видел мотоциклиста, который на большой скорости промелькнул на дальнем плане. Впрочем, мотоциклист остался незамеченным, кажется, и для других участников схватки…
* * *Как и большинство спрятавшихся за самолётом, пассажиров Браун напряжённо следил за тем, как развиваются события по ту сторону фюзеляжа. Отчаянная попытка германских диверсантов (Браун быстро сообразил, кем были люди, атаковавшие их временный лагерь), пресечённая разящим пулемётным огнём, появление на поле боя русской конницы, довершившей разгром – и вот уже суперпупер засекреченный конструктор утвердился в мысли: поступление на службу в ведомство генерала Дорнберга откладывается на неопределённое время. И от этой мысли ему стало почему-то весело. Но всё опять испортил Улссон, про существование которого Браун на время забыл. Но нет, вот он, лежит рядом и зло шипит в ухо:
– Поторапливайтесь, Вернер! Пока все отвлечены зрелищем, нам самое время убраться отсюда подальше.
– Убраться? – повернул голову Браун. – Куда? Зачем?
– Я же сказал: подальше. Отсидимся в каком-нибудь укромном месте до подхода наших войск. А они будут здесь очень скоро, поверьте мне!
Вот ещё! Он даже не уверен, хочет ли, чтобы его везли в Берлин и далее по назначению, а уж бежать, стирая ноги – избави Боже! Все эти мысли, по-видимому, отразились на лице Брауна, на что Улссон тут же привёл последний аргумент: достал пистолет и больно ткнул стволом в бок инженера.
– Быстро!
«Выстрелит», – понял Браун и подчинился насилию.
Пригнувшись, они побежали прочь от самолёта, хотя могли это делать и в полный рост: на их побег никто не обратил внимания. За исключением спецагента Маруси, которая незамедлительно устремилась следом за беглецами.