Алексей Фомин - Время московское
Поначалу Сашка сразу же хотел идти в Нидарус, до которого здесь было верст сорок, чтобы там сесть на корабль, идущий в Англию, и продолжить преследование Некомата. Но барон упросил его погостить, как он выразился, несколько дней. Хозяин собирался устроить пир в честь своих гостей и созвать на него всех своих русских соседей. Грех упускать такую возможность — пообщаться с русским человеком, приехавшим из самой Руси.
Барона Бьорклунда звали Внук Второй. Его дед, простой ордынский воин, получил эту землю в награду за службу во время Великого Покорения Европы. Собственно, здесь, в Норвегии, и покорять-то особо никого не пришлось. Местные племена норгов находились еще на стадии родоплеменного общества и о государстве, о так называемых прогрессе и цивилизации понятия не имели. Им и без них жилось неплохо. Завоеватели вместе с цивилизацией принесли государство, подати и… рабство.
Дед барона получил огромный кусок этой бедной северной земли и две сотни крепостных из местных жителей. Взял в жены норвежку, нарожал с ней детей. Его старший сын, унаследовавший поместье, женился уже на такой же полукровке, как и он сам. Младшие братья были вынуждены взять в руки мечи и отправиться искать счастья по белу свету. Один из них даже вернулся в Орду, а другой отправился служить византийскому императору. Трое других искали своего счастья в компании с такими же, как они, неприкаянными удальцами в дерзких морских набегах на более богатых южных соседей. Норвежская земля скудна, поэтому делить ее между детьми не имело смысла — не прокормишься.
Внук Второй женился уже не на соседке, а привез себе в жены свейскую дворянку — тоже полукровку по имени Бирюсинка. Сейчас у них росли четыре дочери, и старшая уже заневестилась — ей шел пятнадцатый год. Сашка было даже подумал — уж не собирается ли барон выдать ее за него замуж? Может быть, поэтому и задерживает их у себя под всякими надуманными предлогами, надеясь, что между его старшенькой и Сашкой пробежит искра? Но все-таки после долгого совещания с Адашем они пришли к выводу, что барон руководствуется гораздо более приземленным и меркантильным интересом. Он боится выпускать свидетелей своего грабежа. Тем более что стремятся они в Нидарус. Среди моряков слух может распространиться очень быстро, и тогда один бог знает, каких последствий можно ожидать. Убить своих гостей в открытом бою барон не решается, а исподтишка не выходит — те постоянно настороже.
Вот и тянет барон время, видимо надеясь надежно припрятать зерно либо же сыскать на него покупателей.
Сашка и Адаш давно бы ушли сами, но без проводника это путешествие становилось практически нереальным. Идти вдоль берега, изрезанного длинными фьордами, — получится не сорок, а все сто пятьдесят верст. Напрямую же, без дорог, по дикой местности — заблудишься и сгинешь. Так что сложилась у них с бароном патовая ситуация. Вот и приходилось «гостить» уже третью неделю.
Но в одно прекрасное утро Сашка, выглянув в окно, увидел три гребных посудины, входящих в Бьорклунд-фьорд. Как оказалось, барон даром времени не терял, активно, судя по результату, занимаясь поисками покупателя на зерно. Теперь его таскали в обратном направлении — из замка на берег фьорда. Галеры грузились и уходили в сторону Нидаруса. Три дня продолжалась эта операция, и с одной из последних галер собрались уходить и гости барона, о чем вежливо, но твердо поставили его в известность.
— Спасибо за гостеприимство, барон, — поблагодарил его Сашка, — но сейчас мы спустимся вниз, на берег, и уйдем в Нидарус на грузящейся галере. Со шкипером мы уже договорились. Это решение окончательное. И не пытайтесь нас удерживать, барон, — положив обе руки на крыж меча, грозно молвил Сашка.
Адаш, громко хмыкнув, повторил тот же жест.
— Что же вы, гости дорогие, — всплеснув руками, запричитал барон, — сегодня наконец-таки соберутся все приглашенные. Люди проделали долгий путь лишь для того, чтобы взглянуть на вас да иметь возможность поговорить с людьми, только что приехавшими с родины. Вот уж и брат с сестрой моей баронессы прибыли вчера, а сегодня пожалуют остальные гости. Уж и актеры из Нидаруса приехали… Прошу вас, останьтесь еще на день, будет очень весело! А завтра утром я дам вам проводника и лошадей, и припасов для путешествия.
Это было чистой правдой. Баронессина родня в сопровождении нескольких слуг приехала вчера в Бьорклунд, а сегодня утром во дворе замка появилась крытая повозка с какими-то оборванцами. Может, действительно актеры… Сашка, переглянувшись с Адашем, подумал немного и, решив, что теперь, когда барон удачно сплавил с рук награбленное, у него нет резона их опасаться, согласился.
— Ладно, барон. Но только сегодня. Завтрашним утром мы уходим в любом случае.
А приготовления к пиру уже шли полным ходом. В большом зале замка расставили столы, из баронского загашника извлекались всевозможные припасы, и, как оказалось, в этом загашнике имелись и мясо, и птица, и благородные вина.
— Ах, сволочь! — возмущался Адаш, имея в виду барона. — Восемнадцать дней кормить благородных гостей одной рыбой и поить родниковой водой, когда у него и мясо, и винцо припрятаны.
— Так ведь пост, — подзадорил его Сашка, — что ж ты хочешь…
— Какой еще пост… — пуще прежнего разошелся старый рубака. — Для воина постов не бывает! Я когда начинал службу, у нас поп был. Так тот так и говорил: как мечом препоясался, так забудь про всякие посты. Не-эт, я тебе скажу, государь, не русские здесь они. Ты себе можешь представить русского человека, который бы так подло гостей привечал? А? Да русский человек рубаху последнюю снимет, а гостя накормит от пуза. Нет, не русские они. Столько десятков лет живут среди норгов и свеев, что сами уже стали такими же, как эти норги и свей. Так… Язык еще помнят, а нрав уже совсем другой. Да ты возьми хотя бы баронских дружинников. Тоже ведь мнят себя русскими. А говорят по-русски через пень-колоду. Да и как иначе? Ведь у каждого из них и мать, и бабка норгского племени. А начало их роды берут от тех незаконных ублюдков, которых баронов дед местным бабам настрогал. Тоже мне дворяне… Нет, ты как хочешь, государь, а я за пределами Руси жить не согласен. Я лучше вон на Брянщине землицу получу да сам пахать ее буду. Может, повезет, сманю у кого-нибудь крестьян да сдам им землю в аренду. И то лучше, чем иметь крепостных рабов да за каменными стенами от них прятаться. А ты заметил, что барон без пяти дружинников из замка и не выезжает? Заметил? То-то. Боится он их, смердов своих. Презирает и боится.
«А ведь верно подметил Адаш, — сообразил Сашка. — Сколько ехали по Руси — нигде бояре от крестьян за стенами не прячутся. А в Западной Европе дворянские замки — это убежища захватчиков, где они вынуждены сторожиться местного населения».
А гости меж тем прибывали. Каждого из них барон представлял Сашке и Адашу, бывшими сегодня «гвоздем» вечера. Барон Бьорклунд сиял и лучился, являя собой образчик человека, у которого в жизни не то чтобы все хорошо — нет, у него все просто-таки отлично.
Всего за стол уселось человек сорок. Сашку и Адаша барон усадил на самые почетные места, и застолье началось со здравицы, провозглашенной в их честь хозяином. Потом пили за здоровье великого князя Владимирского, за великую княгиню и их деток, за святую Русь и ее доблестное воинство… Вино лилось рекой. А потом явились развлекать гостей музыканты, и подвыпившие гости ударились в пляс.
Сашка, исподтишка наблюдая за происходящим, невольно сравнивал обычаи и манеры этих русских людей и тех, которые жили на родине. И не мог не признать правоты Адаша. Эти, норвежские и шведские, русские своими повадками походили, скорее, на Сашкиных современников, людей двадцать первого века, а не на своих соплеменников, живущих на родине. Они были более суетливы, что ли, и менее чопорны. И — более демократичны, но только между собой. К местному населению они относились совершенно иначе. Сашке довелось услышать, как барон жаловался своему соседу: «Уж сколько лет мы этим скотам несем слово Христово, а они тайком продолжают исполнять свои дьявольские обряды. Не дале как вчера поймал пятерых в лесу. Устроили там тайное капище. Поклонялись своему идолищу деревянному и мазали губы ему кровью. Пришлось схватить их и бросить в подвал. Завтра буду публично наказывать. А идолище поганое мои люди изрубили и сожгли».
После танцев барон пригласил гостей во двор — смотреть представление заезжих актеров. Это была пьеса о том, как брат убивает короля и женится на его вдове, а сын убитого начинает мстить за отца. «Видимо, расхожий сюжет для Средневековья», — заключил Сашка, вспоминая «Гамлета». Но местная публика явно не была поклонницей Мельпомены. С середины спектакля ближайшие соседи начали откланиваться и собираться домой, ссылаясь на позднее время. Театральное представление было скомкано. Напрасно уговаривал их барон задержаться и дождаться того самого сюрприза, который он заготовил гостям. Но гости были непреклонны, решив ночевать у себя дома, а не в гостях у барона.
