Дмитрий Старицкий - Недоделанный король
Стены замка занимали валлийские лучники и беарнские арбалетчики, готовые стрелять по первому приказу, да и без приказа, в случае внезапной атаки моряков.
Неожиданно подал голос фон Врунгель:
Я ваш пленник, дон Франциск, сеньор д’Артаньян. Пощадите моих людей.
С этими словами капитан вытряхнул из рукава тонкий стилет без гарды и положил его на стол.
Все. У меня нет больше оружия. Если позволите, то я сам успокою своих людей. Чье-либо кровопролитие не входит в мои планы, — предложил фон Врунгель.
Я без разговоров уступил капитану место у окна. У меня от имени великого мушкетера, вычисленного капитаном по баронии Батц и сеньории Кастельмор, которую руа Франции Луи Тринадцатый возвел в графство конкретно под капитана королевских мушкетеров Шарля Ожье д’Артаньяна сто лет тому вперед, дрожь пошла по позвоночнику. Знать, и прошлые оговорки капитана были неспроста и вовсе даже не совпадениями. А тут мне напрямую выдали порцию реального конкретного послезнания. Конкретнее некуда.
М-да… с такими думками бы переспать и обдумать их завтра, но события уже понеслись вскачь.
Капитан, высунувшись наполовину в узкое окно, закричал громким командным голосом:
Логан, tvoiu mat, немедленно выполни приказ! Это ненадолго. Просто положите оружие на землю и отойдите от него на десять шагов. И ждите меня.
Повернувшись к Саншо, он спросил:
Этого достаточно?
Вполне, — заверил его Саншо. И в свою очередь выкрикнул в окно:
Всем стоять по местам! Ни в кого не целиться. Ждать дальнейших распоряжений.
Вернувшись к столу, капитан сел за него без нашего разрешения, налил себе в кубок вина, махом выпил его, утер усы тыльной стороной ладони и сказал:
Спрашивайте, благородные доны, все, что вам интересно.
Для проверки я выглянул в окно. Матросы сложили свои глефы и, безоружные, злобно, но боязливо зыркали на стоящую напротив них гаубицу. Точнее — на ее зловещее черное дуло.
Подошел к столу. Дал знак Саншо, что спрашивать буду я. И задал вопрос:
Насколько я понимаю, имя Ян фон Врунгель вы носите только в море? Так?
Вы правы, барон, — с готовностью ответил моряк.
Тогда скажите нам ваше настоящее имя.
Барон Жан ван Гуттен, кавалер ордена Золотого руна и ордена Дракона. Бывший кондюкто лейб-гвардии его светлости Карла Смелого Бургундского. Ныне, как говорят англы, — фри ланс.
Зачем вам лгать, когда я вас узнал! — влез в допрос Саншо.
Мне незачем лгать вам, благородные доны, потому как никого из вас мне бы не хотелось убивать на Божьем суде. Если вы пошлете кого-нибудь на мою баркентину с запиской, то вам принесут шкатулку с жалованной грамотой от бургундского герцога мне на баронию Гуттен в Барабанте за подвиги, совершенные моей компанией при осаде Нанси. Так что это такое же мое настоящее имя, как и ваше, дон Франциск, — барон де Батц. И как ваше, дон Саншо, — принц Вианский. Хоть вы и сильно изменились, потеряв глаз, но я вас узнал, Лоссо дела Вега. Вы были пажом матушки дона Франциска в Фуа восемь лет назад. Что еще вы хотите знать?
Ваше настоящее имя, полученное вами при крещении, — ввернул я хитрый вопросец.
Виконт Жан де Лавардан и Рокебрен. Бастард д’Арманьяк. В настоящее время Божьей милостью Жан Шестой контд’Арманьяк в изгнании. Теперь вы довольны, сеньоры? — не стал запираться наш собеседник.
Мы согласно кивнули головами.
Ну… если можно уже говорить всерьез, то для начала я представлю свои верительные грамоты. Вы оба кавалеры ордена Горностая?
Да, оба, — ответил я. — Командор провинции буду я.
Бастард сунул два пальца за обшлаг своего кафтана и вынул плоскую золотую геральдическую фигурку горностая и передал ее мне в руки. Размером она была со среднюю монету. На одной ее плоскости был выгравирован вензель из букв F и М, а на другой — знакомый мне до боли советский «знак качества»: раскинувший в стороны руки безголовый человечек в пятиугольнике, прозванный острословами «лучше не могу», и буковки «СССР».
Точно такую же пластинку для связи с ней дала и мне тетя — дюшеса Бретонская, только без «знака качества». Человеку, показавшему мне такой знак, можно было смело верить, что он послан лично от тети. Даже если это будет последний цыган-конокрад.
Ну а «знак качества»… Твою маман… Охудеть не встать. Кто еще тут знает, что я — не я, а некий попаданец из будущего, играющий роль Франциска де Фуа по кличке Фебус?
Я пристально посмотрел в единственный глаз Саншо.
Саншо, хоть ты и брат нам по Ордену, но тут не только моя тайна…
Я понимаю, — склонил голову инфант. — Но, сир…
Позови сюда амхарцев для моей защиты, чтобы твоя душа была спокойна. Все равно мы будем говорить на языке, который они не знают.
Одна просьба к вам, дон Саншо, — обратился к нему бастард.
Слушаю, ваша милость. — Дон Саншо отвесил шутливый поклон.
Я не хочу, чтобы имя Арманьяка связывали с тем кораблем, что стоит в бухте.
Что ж, резонно, — согласился инфант. — Можете не беспокоиться, виконт. Я ваше инкогнито никому не раскрою.
Пока Саншо выходил из кабинета, пропустив его в дверях, вошли амхарские рыцари и рассредоточились по углам помещения.
Я налил в два кубка вина и сказал по-русски:
Ну, вздрогнули… С приехалом, как говорится. Не тормози, а то у меня глотка пересохла. Думаешь это легко — сидеть на измене?
И после того как мы ополовинили кубки, продолжил на том же языке:
Итак, капитан фон Врунгель, он же барон ван Гуттен, он же виконт д’Арманьяк, может, поведаете мне, как вы дошли до жизни такой… и зачем появились на орденских землях?
Ты не поверишь, — смеясь, ответил мне бастард по-русски, — каперский патент выправить у принца Вианского. А ты сам кто будешь? Не тут, а по жизни.
Музейщик, хранитель коллекции оружия. Историк.
Ну хоть в этом тебе повезло, а я — так простой фехтовальщик.
Совсем простой? — притворно удивился я.
Ну не совсем простой. Олимпийский чемпион по сабле. Трехкратный чемпион мира и четырехкратный Европы. Заслуженный мастер спорта СССР и заслуженный тренер УССР. По последней должности тренировал сборную страны. И все… больше никаких знаний и умений. Разве что полувнятные подсказки от той тушки, в которой я прописался.
Повезло тебе, — позавидовал я, поднимая кубок и чокаясь с братом-попаданцем. — Мне же от памяти принца не досталось ничего. От слова «совсем».
И как же ты внедрился?
Моей тушке, — я подмигнул, — прилетело по затылку свинцовым шаром. Так что легко было изобразить ретроградную амнезию, сложнее ее было скрыть. А дальше короля играла свита. Слава богу, путешествие было довольно длительным, чтобы адаптироваться. Но вот, откровенно говоря, встречи с маман принца я боюсь. Матери — они такие…
Не бойся, — ответил бастард, допив вино и показывая мне кубком, чтобы я налил ему еще. — Хороший у тебя тут подвал. Знал бы ты, какое дерьмо под видом вина к нам на север привозят…
Ну хоть в этом ничего не поменялось в мире, — засмеялся я. — Так что ты хотел сказать мне про маман?
Не бойся маман. Она не заметит подмены. Сыном она никогда сама не занималась. Продолжай играть в амнезию, тебе это будет несложно. Раз памяти Феба не осталось.
Вот этого-то я и боюсь. Она сейчас в Беарне регина. Враз засадит в комнату, обитую войлоком. Раз я ничего не помню, то править не могу. А она остается региной на неопределенный срок.
Как так? Регина? Тебе сколько лет?
Пятьдесят пять.
Черт… не тебе, а твоему телу?
В декабре пятнадцать будет.
И какого черта она тогда регина, когда по гасконским фуэрос совершеннолетие сеньора наступает в четырнадцать лет? Даже если есть совершеннолетние наследники мужского пола по боковым ветвям рода.
Так решили депутаты Генеральных штатов Беарна, Бигорра и Фуа, когда мой отец погиб на турнире. Маман — регина до того, как мне исполнится шестнадцать.
В Бобруйск эти Генеральные штаты. Пусть убьются об стену. У тебя есть толковый легист?
Есть, но он сейчас в Даксе.
Тогда, считай, дело сделано. Приезжаешь домой, сгоняешь маменьку с трона на основании древних законов. И устраиваешь дворцовый переворот. И все законно.
Тебе-то с этого какой профит?
Я помогу тебе, а ты поможешь мне вернуть Арманьяк.
Могу я тебе верить? Бывшему любовнику моей маман?
Бастард немного замялся, усмехнулся и поведал:
Только не говори никому… не надо, — подмигнул он мне. — Все к тому, конечно, и шло, но нас спугнули лучники Луи, ввалившись в замок Фуа. И пришлось мне, на ходу натягивая портки, бежать в горы в багажном ящике, так и не попробовав прелестей вдовствующей принцессы Вианской, Беарнской и Андоррской, графини Фуа и Бигорра, Дочери Франции. Это было, млядь… восемь лет назад. Тебя как раз сам Понс из Перпиньяна начинал учить держать эспаду и дагу.
