Золото. Назад в СССР 1 (СИ) - Хлебов Адам

Непроизвольно я вспомнил события, предшествующие находке.

Парень, по моим представлениям не должен был бояться трупов. Все таки он уже взрослый и последнее время проводил в обществе дядьки на земле.

Он не был похож на городского неженку, который никогда не видел мертвецов, и не был на похоронах. С учетом того, что гаглаи живут большими семьями, даже можно сказать фамильными общинами, он не должен был бояться.

Дело в том, что в большой общине естественный ход жизни уносил кого-то из старших, пожилых гаглаев чуть ли не каждый месяц. И так же часто кто-нибудь рождался.

Он мог так реагировать только если…

Только, если сам видел убийство или принимал в нем участие.

Вот в чем причина того, что он не осмелился идти, даже после грозного окрика Ямазова старшего. Его психика не позволила приблизиться к телам, потому что он видел, как дядька задушил их по одному, как щенков или цыплят.

Все сходится. Мы встали лагерем на плато. У Ямазовых своя отдельная палатка. Султыг дождался пока все уснули — он единственный не сомкнул глаз, потому что якобы заступил в «караул».

На самом деле, получается, что он с племянником сходил к пещере и разобрался с беглыми.

Был ли он с ними знаком? Уже не важно, думаю, что я об этом никогда не узнаю. Важно другое — получил ли Ямазов оставшиеся две страницы.

Третью страничку он, скорее всего не нашел. Обыскивал в темноте пещеры.

Чтобы я сделал, если бы хотел, чтобы ружье не нашли? Закинул бы подальше. Вряд ли можно метнуть дальше чем на тридцать-сорок метров. Вот мой радиус поиска.

— Ты узнаешь этот приклад? — спросил Гунько, было видно что он действительно озадачен

Я кивнул. Ямазов развернулся к нам лицом скрестив руки на груди.

— Ну что похоронили?

Спасатели утвердительно закивали.

— Даже молитву не прочитали над телами?

Степан развел руки в стороны и начал оправдываться:

— Так ведь Бога нет, зачем молитвы читатья?

— Это у вас нет.

Я с интересом посмотрел на Ямазова. Мне показалось, что я этот голос и эти слова где-то уже слышал.

Я увидел лицо глубокого старика в каком-то конторском помещении с роскошными диванами и столами. Он сидел напротив меня в высокой каракулевой папахе.

— Ну мы же не местком, речи читать. Тем более этим зекам. Они вон, по ходу пьесы, коллегу Ильи замочили.

Ямазов цокнул языком

— Пошли, время уходит, — раздраженно бросил Султыг проверил свое оружие и взвалил свой рюкзак на плечи. Муса уже стоял рядом с ним. Они развернулись и не дожидаясь нас пошли вниз к подножью.

Я посмотрел на наручные часы. Десять утра. Мы управились за два часа.

Хочет увести, чтобы я не стал тут ничего обыскивать. В этом была истинная причина раздражения и спешки. Он не ожидал, что я найду остатки приклада.

Гунько повертел их в руках, и не придумав, что с ними делать отбросил куски дерева в сторону. Он одел рюкзак,сделал пару шагов за Мусой, остановился и повернулся

— Давайте, бодрее мужики, нам сегодня километров пятнадцать «пёхать».

Ребята спасатели, посмотрели в спину уходящему Ямазову, потом переглянувшись между собой двинулись

— Ты идешь? — спросил меня Володя.

— Да, я сейчас вас догоню.

Мне нужно было осмотреть пятьдесят-шестьдесят квадратных метров. Возможно, разбитый ствол ружья Гибаряна валялся где-то тут. Площадка перед входом в пещеру имела сложный ландшафт и не просматривалась целиком.

Пройдя метров пятнадцать по узкой тропе, я неожиданно вышел на край отвесного обрыва.

Мне пришлось балансировать руками, чтобы не полететь вперед.

Очень коварное место, пока не подойдешь вплотную — не увидишь опасности.

Все понятно, тот кто разбил ружье прекрасно знал это место. Ружье полетело в пропасть. Единственная оплошность это куски приклада, оставленные на камнях в суете после схватки.

Я оглянулся мои спутники уже отошли метров на семьдесят вниз. Они шли цепочкой друг за другом.

Я вернулся подобрал деревянные куски и бережно завернул их в вафельное полотенце.

Отправившись за всеми, я стал обдумывать план дальнейших действий. Гунько, скорее всего, объявит о прекращении поисков Константина в ближайшее время.

Раз беглые зеки мертвы, а они были единственной связующей нитью с Гибаряном, то он будет утверждать, что район поисков слишком велик, а шансов у Гибаряна выжить с больной ногой, без оружия, припасов — ноль.

Он попробует выудить информацию о месторождениях у меня, и если не получит, то пойдет искать сам.

Спасатели будут вынуждены ходить с нами до окончания операции.

У меня два варианта: либо прикинуться Сусаниным и указать неверное направление, либо спокойно следовать с группой, но в случае обнаружения месторождений добраться до Поселка первым и обозначить координаты на картах Управления.

При этом я очень хорошо понимал, какая опасность подстерегает всех кроме Ямазовых, если мы найдем золото.

Догнав, группу я пристроился в хвост и решил действовать по обстановке. Пока мужики на моей стороне. Спасибо Гунько и его истероидному характеру и агрессивной глупости.

Но спасатели на моей стороне, вот именно что, пока. Если их коснется лихорадка — пиши пропало.

Может дойти до того, что они перегрызуться не только со мной, я-то из этой ситуации как-нибудь выкручусь, но и между собой.

Через час мы все поняли почему спуск никак не был обозначен на карте. Маршрут прерывался отвесными стенами и нам приходилось во многих местах пользоваться веревками для спусков.

Странно, как зеки вообще забрались туда к пещерам без веревок и альп снаряжения. Хотя лезть вверх по вертикали всегда проще, чем спускаться.

Султыг уверенно шел впереди и вел группу по клыкам высота которых не превышала четыре-пять метров. Он терпеливо дожидался пока каждый завершит участок пользуясь веревками.

К моему удивлению он вопреки своему обыкновению, относился к племяннику более чем терпимо и внимательно.

Что-то изменилось в их отношениях на горе.

Ребята из копейская вошли в раж и прекрасно справлялись с отвесными и опасными склонами будто попали в свою родную стихию.

Глядя на них, я пытался перенять их технику спуска на веревке, отличающуюся от той, которой я владел.

Они охотно подсказывали и указывали на мои ошибки.

Через два часа мы оказались внизу и устроили привал. Султыг больше не разговаривал со мной. Он изредка поглядывал то в мою сторону, то в сторону Мусы довольный тем, что наконец-то племянник мне ни в чем не уступал.

За обедом который был организован по той же схемы, мы разогрели свои припасы, а Ямазовы свои, Гунько попробовал обсудить находку разбитого приклада.

— Султыг Ямазович, похоже, что там наверху это были остатки ружья нашего Константина Гибаряна. Кто-то сломал его.

Ямазов пренебрежительно фыркнул.

— Пффф, это могло быть чье угодно ружье. Таких ружей — миллион. С чего ты решил, что эти деревяшки именно к тому ружью подходят?

— Ну вот Илья сказал, что похоже…

Султыг посмотрел на меня и спросил.

— А ты помнишь, какое у твоего друга было ружье?

Я кивнул.

— Помню. У него был старенький ИЖ-18.

— А когда ты твоего друга видел последний раз с этим ружьем?

— Недели две с половиной назад, а что?

— А ты его ружье не забирал?

Что за хрень он несет? Все это он спрашивает неспроста.

— К чему спрашиваете, говорите прямо. Если знаю отвечу.

Он испытующе посмотрел на меня.

— А что ты прятал в свой рюкзак?

— С чего вы решили, что я прятал?

Я был уверен, что ни он ни Муса не видели, как я убрал осколки приклада в полотенце. Нужно приготовиться. Султыг расставлял ловушку. Мне нужно быть готовым к любым неприятностям.

— Я всю ночь не спал, только под утро на секунду и видел, как откуда-то вернулся и что-то прятал в свой рюкзак.

— Это точно был я?

Я смотрел в его глаза. Мы оба совершенно определенно знали, что я спал и никуда до подъема из палатки не вылезал. Он лгал.