Вернуться 4 (СИ) - Кириллов Альберт "Кириллов Альберт"

— Свидетели? — рассматривая фотографию бросил ему Герман.

— Никто и ничего! Единственное, пару пацанов за два дома от того места, откуда был произведён выстрел из огнемёта видели мотоциклиста, уезжающего через несколько минут после произошедшего.

— Поздравляю! — саркастически сказал Кузнецов. — У нас есть всё — от слова — ни хрена!

— Ладно, я впечатлился! — не стал реагировать на эту сентенцию Герман. — Меня зачем позвал?

— Бери материалы и возбуждай дело, — «обрадовал» подчинённого начальник. — Оперативное сопровождение на Роме.

— Блин, Анатолий, а ты не охренел⁈ — возмутился Герман. — У меня и так дел за гланды.

— Бери, я тебе, сказал, — упёртости Кузнецову было не занимать.

— Да иди, ты… в баню…

— Нет! Это просто бардак какой-то, — без стука вломился в кабинет Костромин.

Герман в этот момент с нахмуренным лицом, что-то быстро печатал на клавиатуре, напряженно вглядываясь в текст на экране:

— Чё надо? Чё пришел? Мимо шёл — проходи. С бутылкой если — заходи, — Герман пальцами потёр натруженные от работы глаза.

— Злой ты, Герман, — выдохнул Сашка. — Вчера неизвестный напал на следователя прокуратуры Кировского района. Сломал ему руки в двух местах. Врачи хороших прогнозов не дают. Срастание костей будет месяца два-три, потом реабилитационный период. А если нервы повреждены, то инвалидность.

Блин, покой нам только снится, так что Герману пришлось после возвращения от Кузнецова, нехорошего человека, всучившего ему всё-таки это дело, закрывать старые вопросы, а потом приниматься за новое расследование.

— Бывает, — индифферентно пожал плечами Герман.

— Что? Бывает? — выпучил на него глаза Костромин. — А то что на нашего коллегу напали, покалечили. Тебе все пофиг, что ли? А если ты на его месте окажешься?

— Ты сначала узнай, за что сломали, а потом тут вопи, — спокойно посмотрел на него Герман. — И на его месте я точно никогда не окажусь, — его лицо стало стремительно терять любые эмоции. — Он чего говорит? Ты же с допроса из больницы приехал?

— Да, с утреца в больницу заскочил и допросил, потом в прокуратуру Кировского района заехал, вот сейчас только вернулся.

— Так и чего этот потерпевший говорит? Кстати, время обеда, жрать охота, — не удержался от высказывания про обед Герман. Надо к Ашоту заскочить — борща навернуть.

— Ну-у, — начал Сашка. — Вечером к следователю прокуратуры со спины подошел неизвестный в мотоциклетном шлеме. Вырубил его, а потом затащил на крышу. Грозился скинуть его с девятого этажа, а потом сломал обе руки и исчез в неизвестном направлении.

— И кто нашел этого… потерпевшего? — перебирал на столе бумаги Герман, заинтересовавшись этим моментом.

— Он пластырь, которым ему рот закрыли, об крышу содрал, а потом орать начал. Один из жильцов, возвращавшийся поздно домой, услышал его крики и нашел, — почесал лоб Сашка. — Ужас, короче.

— Вот так просто — поймал, сломал, ничего не сказал и ушел? — как-то странно посмотрел на коллегу Герман.

— Ну он говорит, что скорее всего это кто-то из тех, в отношении которых он уголовные дела расследовал, — как-то не очень уверенно сказал Сашка. — Было у него несколько в отношении преступных сообществ. Ну так он говорит.

— Тебе не кажется, что он врёт? — склонил голову к правому плечу Герман, подумав, что может ему наведаться туда же — в больницу, где этот козел лежит. Всё-таки надо ему ноги ещё сломать, надо…

— Знаешь, — ненадолго задумался Костромин, — тут с тобой соглашусь полностью. Какой-то он мутный. Не договаривает он что-то. Одним местом чую.

— О! Александр, привет, — в кабинет через открытую дверь, которую один долбоклюй забыл за собой закрыть, вошел Роман.

Начальник городского отдела уголовного розыска поздоровался с Костроминым за руку:

— Слушай, Герман. У нас однозначно «висяк», — развел руками Роман. — Ничего толком у нас нет. Мои ребята там всю землю носом повторно изрыли, но ничего. Никто и никого не видел в момент стрельбы из этого «Шмеля». Кстати, эксперты подтвердили, что использовался именно «Шмель».

— «Трубу» нашли? — поинтересовался Герман.

— Не-а, — помотал отрицательно головой Титов.

Ну и правильно. И не найдут, никогда. Смятая пусковая от огнемёта была надежна спрятана в заброшенной промзоне в канализационной системе. Зачем оставлять такие улики. Ещё найдёт кто…

— Только этот мотоциклист, которого видели пацаны, ну и этот — Куравлев. Ваш который, прокурорский, — будто лимона съел, скривился Роман.

Не любил он таких козлов, как этот «следак», прекрасно зная, что Герман к подобным уродам сам пиететом не страдает. И по возможности давит их, как клопов. Один случай с Виноградовым чего стоит.

— Мотоциклист? — оживился Костромин. — Какой такой мотоциклист?

— Да иди ты в баню. Жрать хочу…

— Твою мать! — выругался Кузнецов, выслушав доклад от Костромина, пришедшего к нему в кабинет на следующий день. — Опять этот грёбаный мотоциклист. Я думал его убили или слинял сам куда. И нате вам!

— Ну прямых доказательств вчерашнего убийства рядом с СИЗО у нас нет, от слова — совсем. Но вот что интересно, — аж глаза загорелись у Костромина. — Я тут нарыл кое-какую информацию.

— Ну давай, кот Баюн, — типа пошутил Кузнецов.

— Я был в районной прокуратуре Кировского района, — начал Костромин, — пообщался с сотрудниками. И, как всегда, наиболее ценную информацию получил от внештатных сотрудников: секретарей и уборщицы.

— Ну кто бы сомневался. Как тебя прокурор встретил? — начальник Костромина сам прекрасно понимал азы их работы с наиболее ценными свидетелями.

— Не стал я к прокурору заходит, ну его, толку от него как от козла молока, — отмахнулся Костромин. — А вот девушки со мной поделились. У Куравлева на рассмотрении было три материала по изнасилованию, по которым он поочередно вынес постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Из-за того, что никаких доказательств преступления не было.

— Сам материалы смотрел? — внимательный взгляд Кузнецова буравил лицо подчинённого.

— Да, мне дали копии. Я полистал. Толком, конечно, не поймешь. Надо с фигурантами общаться, — Костромин постучал пальцами по кипе бумаг, лежавшим перед ним на столе. — Но вот что интересно! — хитро улыбнулся он Кузнецову. — Все девушки, как одна, своими насильниками указали именно тех четверых, которых вчера подорвали с помощью гранатомёта.

— Не гранатомёта, а реактивного огнемёта, — машинально поправил его начальник.

— Да не важно! — следака несло по следу, будто собаку почуявшую добычу. — Так вот, у меня самая первая и она же основная версия — их наказали!

— Кого? — не понял креативности мышления, своего подчинённого его руководитель.

— Этих четверых именно наказали! — терпеливо и торжествующе повторил Костромин. — Тот, кто знал или имел полную информацию по этим случаям изнасилования.

— Это откуда такие выводы? — не то чтобы Кузнецов был не согласен, но ему было интересно, как к ним пришел Костромин.

— Куравлев явно что-то не договаривает. А когда я сегодня в больнице его прямо спросил, не думает ли он, что на него напали именно из-за этих отказных материалов по изнасилованиям, то стал юлить и категорически отказался принимать эту версию. У меня на такое вранье сразу шерсть на холке поднимается

— Хорошо, что не что-то ниже пояса у тебя поднимается, — рассмеялся начальник Костромина. — Ну дальше вещай, — кивнул следователю.

— Титов сказал, что этих взорванных наркоманов его ребята полностью отработали. И лиц, которые бы имели умысел именно на убийство этих парней не установили. Уроды, конченные уроды, но гадили только в отношении тех, кто отпор не мог дать. И опера подтверждают, что изнасилования скорее были, чем нет.

— Мститель значит, — задумавшись Кузнецов посмотрел в окно кабинета. — Или наш таинственный киллер, отметившийся у нас неоднократно.