Хевдинг (СИ) - Борчанинов Геннадий

— Пока не решил, — признался князь. — Хочешь, ты оставайся за главного. Всё одно драться не можешь толком.

Я кисло улыбнулся. Спасибо за напоминание. Вот только если в Новгороде главным останусь я, может случиться что-то нехорошее со мной или с супругой князя. В зависимости от того, кому из нас повезёт больше.

— Нет, княже, я такое событие пропустить никак не могу, — сказал я.

— Да? Жаль, ты парень-то толковый, — сказал Хререк. — Значит, Хельги останется. Ну, я ему об этом сам скажу.

Такой вариант устраивал меня гораздо больше. Может, и с оборзевшими родичами Миляны он разберётся, а может, и с самой Миляной. Хельги производил впечатление именно такого человека, который не погнушается ничем ради своей цели. Но власть как таковая его не интересовала, Хельги казался мне этаким серым кардиналом, управляющим из тени, а не амбициозным и властолюбивым карьеристом.

И он всячески доказывал свою преданность Хререку, своему родичу, признавая главным именно его, хотя с лёгкостью мог и сам объявить себя князем. Сместить Хререка интригами или банальным дворцовым переворотом и взгромоздить на трон собственную задницу. Но нет, Хельги предпочитал хранить верность.

— А где, княже, дружина твоя вся? — спросил Вышата. — На воротах малышня какая-то стоит только.

Хререк нахмурился так, будто Вышата напомнил ему о чём-то не очень приятном.

— Трудится, — буркнул он. — На благо города.

— Или на благо твоего тестя? — не удержался я.

Князь резко повернулся ко мне, погрозил пальцем, но тут же махнул рукой, признавая мою правоту. Похоже, не только в моём времени существовали поездки на генеральские дачи, традиция живёт гораздо дольше, чем я полагал. Конечно, профессиональные воины из княжеской дружины не будут месить цемент и таскать брёвна, когда тут существуют рабы и холопы, но и для них найдутся задачи по чину.

— Пора бы и нам потрудиться, мечами и копьями, — улыбнулся я.

— И то верно, — сказал Хререк. — Ну, больше вас не задерживаю. Надо бы и мне, и вам приготовиться.

Мы распрощались, и на этот раз Вышата остался в крепости, так что я побрёл к своим людям в гордом одиночестве, не прекращая размышлять о том, что история, похоже, сошла со своих рельс.

Я пытался вспомнить всё, что знал о этом времени и этих местах, что читал в учебниках и смотрел в научно-популярных передачах, но не мог вспомнить ни жены князя, ни похода на Полоцк. Вспоминалась только песнь о Вещем Олеге, как он сбирался отомстить неразумным хазарам, но это, во-первых, была выдумка поэта, а во-вторых, относилось к чуть более позднему периоду.

Но в одном я был уверен точно, исторический процесс совершенно точно повернул в другую сторону, ну или просто ускорил свой ход. Если сейчас Хререку удастся объединить все будущие русские земли, неважно даже, вокруг какого города, Новгорода или Киева, то это уже можно считать моей маленькой победой. А если ещё и грамотно разрулить вопрос престолонаследия, предложив что-то более адекватное взамен лествичного права, которое стало причиной междоусобных войн, то это можно будет считать большой победой.

Не будет лествичного права — не будет усобиц. Не будет усобиц — будет сильное централизованное государство, которое простоит тысячи лет, а может быть, даже сумеет дать отпор монгольским завоевателям. А то и вовсе, покорит весь мир, или хотя бы континент от моря до моря. Если уж начал красить карту, становится очень трудно остановиться. Мы как раз начали.

Глава 19

Князь расцвёл, стоило только нам отплыть от Новгорода и подождать, пока его крыши скроются из виду. Наш маленький флот двигался по Ильменю на юг, на всех парусах, и все были взбудоражены внезапным походом и предвкушением скорой добычи.

Никто не воспринимал Полоцк всерьёз, никто не считал его достаточной угрозой, но даже малая добыча лучше, чем её отсутствие, и заскучавшие северяне не могли дождаться, когда можно будет ворваться в город с огнём и мечом.

По озеру драккары и ладьи шли борт к борту, не растягиваясь в длинный караван, наоборот, шли рядом, чтобы можно было невозбранно переговариваться друг с другом. На Полоцк отправились далеко не все из тех, кто брал Новгород. Многие просто покинули Хререка, некоторые остались защищать город вместе с Хельги. Так что брать Полоцк выдвинулась едва ли дюжина кораблей, но даже так сил было достаточно. Возможно, даже с избытком, если Полоцк до сих пор не восстановился в полную мощь.

Я тоже радовался, что нам удалось снова выбраться в поход. Я снова стоял за рулевым веслом, подставляя лицо свежему ветру и холодным брызгам, моя команда была со мной в полном составе, а «Морской сокол» прытко бежал по волнам навстречу новым свершениям.

Торбьерн даже запел песню собственного сочинения, и она получилась у него на удивление складной, настолько, что никому даже не хотелось его заткнуть. В общем, начинался наш поход как полагается, со всеми добрыми знамениями.

Никто не отстал, не опоздал, не уронил якорь себе на ногу и не вывалился за борт, даже чайки никого не обгадили, что, в принципе, к деньгам, но всё равно неприятно.

Снова вошли в Ловать, поднимаясь вверх, к волокам, на которых теперь царил закон и порядок, и никто больше не смел оспаривать право Хререка на власть. Маршрут знакомый, проверенный, несложный. Мы всё так же останавливались на ночёвки на пологих берегах, разводили костры, готовили однообразный скудный ужин, мечтая о том, как будем в Полоцке спать на пуховых перинах в княжеских палатах и обедать в большом зале заморскими блюдами. Тяготы и лишения сменятся заслуженным отдыхом именно там, и мы спешили добраться до Полоцка как можно скорее.

На волоке, впрочем, пришлось задержаться. Не только потому, что мы не могли переправиться по ним все одновременно, но и потому, что Хререк пожелал лично увидеться с тем самым Буяком. Я не присутствовал, у меня хватало и других дел, например, переправить «Морского сокола».

Нас на волоке тоже узнали, почтительно расступаясь и кланяясь издали. Просто на всякий случай, помня нашу тяжёлую руку. Платы за переправу с нас, разумеется, не взяли, местные мужички перетащили все корабли в добровольно-принудительном порядке, за спасибо, хотя Хререк в итоге расщедрился и какую-то часть всё-таки заплатил.

От волоков и до самого Полоцка путь тоже неблизкий, но теперь мы просто спускались вниз по течению Двины. И спустя ещё пару дней пути по извилистой реке мы наконец увидели серые крыши города и деревянный частокол, потемневший от огня и сырости.

— Выглядит так себе, — произнёс Асмунд, разглядывая городской пейзаж на горизонте.

Полоцк и впрямь производил не самое лучшее впечатление, особенно по сравнению с Новгородом и Ладогой. Серый, выцветший, потрёпанный. Даже и не скажешь, что в Полоцке есть собственный князь. Не сравнить, конечно, с мелкими деревушками и хуторами, но город — слишком громкое название. Посёлок городского типа. Когда-нибудь потом, возможно, он войдёт в силу, но на данный момент Полоцк выглядел именно так.

— Надеюсь, у них есть, чем поживиться, — протянул Сигстейн.

— Как не быть-то, — ответил ему Горм. — Бабы-то найдутся. А у них всегда и жемчуга, и янтарь, и золото.

Кто ищет — тот всегда найдёт, и если даже в нищих английских деревеньках мы находили, что утащить, то и в таком городке найдём. Тем более, что Полоцк стоял ещё на одном торговом пути из Балтики в Чёрное море. Так что в добыче я был уверен. А вот в том, что нам удастся легко и просто расковырять оборону полочан — не очень.

Жилые и ремесленные кварталы теснились за высоким частоколом, на горе высилась крепость, обнесённая бревенчато-земляными стенами и деревянными башенками. С наскоку такую не взять, даже с нашим превосходством в живой силе. Даже если мы зайдём в город со стороны реки, то в крепость мы не войдём.

Полоцк стоял на правом берегу Двины, в том месте, где в неё впадает ещё одна мелкая речушка, давшая название городу, и место это для обороны было действительно удобнее, чем в том же Новгороде.