Ацтекский вопрос (СИ) - Поляков Влад
Обида? Нет, слишком уж тесно оказались связаны династии. Досада? Слегка, ведь за минувшие годы стало ясно, что королевству едва удаётся справляться со своим расширением в Новом Свете и индийских землях одновременно. Не зря же вице-король Индии получил чёткий приказ от своей королевы: «Остров Шри-Ланка должен стать моим, но кроме него возможно брать лишь прибрежные города и со всей осторожностью, не разделяя силы сверх разумного». Так Алонсо де Охеда и поступал с самого начала. Став же по жене родственником Трастамара, ничуть не изменил взвешенной своей стратегии. Разве что этот вице-король частенько возвращался в Испанию, чтоб не оставлять без внимания юную супругу. Быстрым путем, через Египет, а не вокруг Африки. Однако помощников он себе подобрал дельных, способных управлять сложным механизмом вице-королевства и в своё периодическое отсутствие.
Вице-короли… Если вице-король Испанской Индии Изабеллу радовал, то вот находящийся в Новом Свете Христофор Колумб вызывал несколько иные и куда более сложные чувства. Нужный человек, важный для дела, но порой доставляющий слишком много хлопот, которые приходилось решать отсюда, из того же, к примеру, Толедо, где она и двор сейчас находились. И оставшиеся бумаги, к разбору которых она привлекала наследника, немалой частью были посвящены именно Новому Свету и семейству Колумбов.
— Много золота, начавшиеся и увеличивающиеся с каждым годом поставки особых, в Новом Свете растущих пряностей, сахар из тростника… Это Колумб и его родные с помощниками, которых он держит близ себя с самого начала и подбирает новых, верных именно ему делает хорошо. Только, помимо хорошего, есть его неутолимая жажда земель, славы, власти. Понимаешь, сын?
— Он безопасен, мама, — устроившись поудобнее и бегло листая как письма, так и донесения, высказал своё мнение Хуан. — Помнит, кому обязан. Осознаёт, что настроил против себя губернаторов Кубы, Ямайки, других островов, а также военачальников. Этих не всех, но больше половины. Пока с ним наша милость, он остаётся вице-королём. Исчезнет она — он станет лишь одним из грандов, причём из новых, без крепких связей здесь, в Испании. Кто он, этот генуэзец?
Ответа на вопрос наследник даже не стремился получить, и так всё было понятно. Зато взяв другое письмо, на этот раз начертанное отвратительным почерком Чезаре Борджиа, лишь поморщился.
— Единственный из добившихся столь многого и не удосужившийся научиться писать так, чтобы можно было понять без усилий. Почему так?
— Борджиа, — только и могла, что развести руками королева Испании. — Сперва он только подписывал свои мне письма, зная про эту свою… особенность, — подобрала Изабелла правильное слово. — А потом, будучи в Риме, когда снова навещала твою сестру, я обнаружила, что могу спокойно разбирать его каракули. И сказала про это. Оказалось, что Чезаре предпочитает писать сам, не допуская к переписке даже секретарей, не диктуя им. Считает, что так мысли легче и лучше ложатся на бумагу!
— Почерк всё равно ужасен.
— Я прочитаю.
— Уже не надо, я сумел разобрать суть, которую он хотел до тебя донести. Странные желания странного императора и гроссмейстера.
— Они лишь кажутся странными, но почти всё приводит к результату, от которого очень плохо врагам и завидно остальным, даже союзникам, — напомнила глава рода Трастамара, обращаясь к Хуану первым делом как к продолжающему обучение наследнику. — Борджиа и особенно Чезаре понимают в делах Нового Света настолько, что порой закрадывается мысль, что они уже там бывали и не раз. Понимаю, что это глупость, но именно неверные мысли сложнее всего выбросить из разума. Ох уж эта их «злая мудрость»! Еще и преисполненная яда. Всё-таки Борджиа как были отравителями, так ими и остались. Раньше травили неугодные тела, сейчас впрыскивают либо окуривают особенным ядом души. Тем, который ещё и лекарство, но дозировку, разделяющую исцеление и смерть, они так и оставили при себе. Ты прочитал просьбы Чезаре, обращённые ко мне. И вот как можно отказаться, если они принесут ощутимую и скорую пользу?
Хуан промолчал, понимая — именно молчания мать от него и ждёт. Молчание, оно порой дороже золота. В случае, когда заменяет согласие, тоже. Наследник — пока что сохраняющий это положение, ведь здоровье не настолько ухудшилось, чтобы не быть в силах заниматься государственными делами — испанского престола с подозрением относился к устремлениям Борджиа, но вынужден был признать очевидное. Что именно? Пользу этого ставшего императорским рода как для Испании в целом, так и для Трастамара в частности.
— Нельзя отказаться. Неразумно, — припечатала последним словом своё решение Изабелла. — Ограничить полномочия вице-короля Нового Света, особенно в делах Конкисты. Оставить ему управление землями и исследования новых земель, без столкновения с индейцами. И совет присмотреться к другим Колумбам, брату и сыну. Пишет, что Новый Свет уже крепко связан с семьёй Колумбов, но её, семью, лучше использовать к нашей выгоде, а не устранять допущенные одним из них ошибки, которые другие пытаются исправлять.
— А потом сменить отца на сына, матушка. Через несколько лет. Я понял, что посоветовал тебе Борджиа. Только не будет ли он иметь большое влияние на Диего Колумба?
— Все Колумбы схожи один с другим, — улыбнулась Трастамара. — Власть, золото, желание купаться в лучах славы. Только младший действительно осторожнее и умнее отца. Я удостаивала его нескольких встреч специально для того, чтобы присмотреться. Он не особенно интересен, но понятен. И будет полезен сильнее, чем сейчас, управляя всего то добычей золота на Эспаньоле. А военные дела… Чезаре называет много имён, которые могут быть полезны нам. Я сама знаю каждого. Почти, поскольку этот Франциско Писарро не из тех, кто был мне известен. Но хитрый глава тамплиеров не стал бы упоминать в своём письме пустышку, никчёмного человека. И ещё указывать на то, что считает недостатками.
— Недостатками, — поёжился от несуществующего в реальности холода Хуан. — Он называет его 'бешеным псом, которого надо держать на ошейнике с шипами внутрь.
— Но псом, способным разорвать многих врагов, Хуан, — мягко так, укоряющее вымолвила королева. — Учись использовать во благо многих: опасных, хитрых, просто неприятных тебе, но приносящих большую пользу. Мне противен Христофор Колумб, его непомерная жажда славы и денег, самомнение, убеждение в собственной незаменимости. Но приходиться мириться с тем, что он не просто открыл нам Новый Свет, но и стал символом, путеводной звездой для других конкистадоров. Не будь его, не уверена, что Алонсо де Охеда, наш теперь родственник, стал бы так успешен в открытии пути в Индию и завоевании для короны столь важных и богатых земель. И он только самый яркий из последовавшей по следам Колумба плеяды.
— Я… понял, — склонил голову младший из двух беседующих Трастамара, признавая несомненную мудрость и опыт старшей. — Но что с другим предложением Чезаре Борджиа, о непокорных короне племенах таино на Эспаньоле? Оно меня удивило. Нет, я поражён, что он вообще подумал, что можно пойти на такое!
Королева Испании осознавала причины возникновения столь ярких чувств у её сына и наследника. Предложение насчёт происходящего на Эспаньоле, переданное со стороны Борджиа, действительно являлось необычным и противоречащим многим естественным устремлениям как её, так и — причём особенно сильно — вице-короля Нового Света.
Чезаре в своём большом, затрагивающем многое послании напоминал Изабелле Католичке о том, что сейчас основной и действительно опасный враг как Испании, так и его Ордена Храма — это империя Теночк, а вовсе не таино, которые уже неоднократно были биты испанцами. Остатки же, не смирившиеся с понесёнными поражениями, уцепились за горные в основном части Эспаньолы, а на Кубе непримиримых и куда меньше, и скрываются они всё больше в лесах. Но важнее именно таино Эспаньолы по причине того, что у них появился настоящий лидер — Анакаона. Достаточно жесткая и умная, чтобы не утратить власть после смерти мужа и взять остальных касиков под свою руку. Дальновидная, поскольку сумела и получить многое от империи Теночк, и в то же время не оказаться в полностью зависимом от её тлатоани положении. И почувствовавшая вкус если не побед, то отсутствия разгрома вкупе с нанесением своим врагам достаточно серьёзного урона. Не столько в числе людей, хотя и этого не получалось отрицать, сколько в нарушении, почти полной остановке добычи золота на большей части рудников Эспаньолы. Временная остановка, но всё равно ставшая неприятным известием не то что для вице-короля, но и для самой Изабеллы, уже привыкшей к равномерному и всё увеличивающемуся потоку золота из-за океана.
