Взводный (СИ) - Берг Александр Анатольевич
— Но это дико!
— Согласен, дико, вот только ваши солдаты спокойно обстреливают, бомбят, и расстреливают наши госпиталя и раненых, а также мирное население. Вот я пришел показать вам, что любая палка о двух концах, но я заговорился с вами господин доктор, пора заканчивать.
— Но подождите…
Немец не успел договорить, достав свою лопатку, которая была заточена до бритвенной остроты, я крутнувшись нанёс сильный и быстрый удар, которым просто перерубил немцу шею, так что его голова упав на пол, покатилась в сторону. Из шеи ударил фонтан крови, и спустя несколько мгновений обезглавленное тело немца рухнуло на пол. Тут показалась пара моих бойцов, кликнув их, я приказал им усадить тела за стол, а сам подняв за волосы голову немца поставил её на стол, лицом к двери. Затем взяв лист бумаги, я написал на немецком:
'Немецкие солдаты и офицеры, я вас предупреждал, не смейте трогать наших раненых, вы не послушались и теперь вам придётся отвечать за это. С этого момента мы начнём планомерно вырезать ваши госпиталя и санитарные колоны. Кровь за кровь.
Капитан Прохоров.'
Положив на стол лист так, что бы его не запачкала кровь из обрубка шеи, я вышел из кабинета главврача, закрыв за собой дверь. К утру мы все собрались на месте стоянки, у всех прошло тихо, без шума и стрельбы, и три госпиталя были полностью вырезаны вместе с ранеными и персоналом. Быстро поев, мы двинулись назад, надо было удалиться на достаточное расстояние, пока не поднялась тревога. Двигался я не к отряду, а в противоположном направлении и в сторону фронта. Отойдя на пару десятков километров, я встал в сторонке, и когда через несколько часов на дороге показалась санитарная колонна немцев, то выстрелами зажигательных пуль поджёг все грузовики. До самого вечера мы двигались в сторону фронта при этом уничтожив ещё пару санитарных колон и одну колону снабжения, после чего свернули в сторону, замаскировав следы своего съезда с дороги. Мне понадобилось полтора дня, что бы вернуться назад, но в лагере всё было спокойно. Крупных немецких частей не было, так, несколько мелких прошли мимо и их не трогали, что бы не привлекать к себе внимание. За это время к нам прибилось почти две сотни окруженцев, их, после соответствующей проверки включили в подразделения.
А тем временем в Тернополе все стояли на ушах, утром выяснилось, что все три госпиталя уничтожены. В кабинете главврача одного из них обнаружили письмо, и теперь майор Венцель держал его в руках.
— Густав, ты что такой кислый?
В кабинет Венцеля вошел его приятель и земляк гауптман Йоган Клосс, судя по его виду, Йоган ещё не знал о происшедшем.
— Йоган, помнишь те письма, что были в госпиталях, когда мы взяли город?
— Это где русский гауптман нам грозил карами, если мы тронем их раненых?
— Да, они самые.
— Помню, а что, я хорошо посмеялся над ними.
— Зато мне не до смеха, читай.
Майор Венцель передал гауптману Клоссу письмо. Прочитав его, гауптман недоумённо посмотрел на майора.
— Густав, это что, шутка?
— Какая к чертям собачьим шутка⁈ Сегодня ночью были полностью вырезаны все три госпиталя вместе с ранеными и персоналом! Главному врачу Вёлке отрубили голову, его тело усадили за стол, а на стол поставили отрезанную голову! А чуть в стороне лежало это чёртово письмо! Более того, я вспомнил где слышал про этого гауптмана! В нашей армии были полностью вырезаны несколько подразделений, а вся их техника и вооружение пропали, и там тоже был этот гауптман, правда тогда он был ещё лейтенантом. Йоган, мне нужна голова этого русского гауптмана!
В течение дня майор Венцель узнал об уничтожении ещё трёх санитарных колонн, в результате немецкое командование было вынуждено выделять боевое охранение для каждой санитарной колоны, а кроме того выделить и солдат для охраны госпиталей. Принятые меры помогли плохо, поскольку вскоре началась настоящая охота на госпиталя и санитарные колоны и потери в медперсонале оказались катастрофическими. Решение этой проблемы оказалось очень неприятным и решать её позже пришлось непосредственно командующему группой армий «Юг», генерал-фельдмаршалу Карлу фон Рундштедту.
Но всё это будет позже и я узнаю об этом как говорится постфактум от своего начальства. Сейчас же, после того, как я чётко обозначил свой след ведущий к передовой, то дальше двинулся назад очень осторожно и вскоре, как и говорил вернулся к своему основному лагерю. Хотя я и получил карт-бланш от начальства, но всё равно был обязан докладывать ему о всём происшедшем. Известие о уничтожении немцами наших раненых, которых мы оставили в городе заставил всех напрячься. Всё же частично в этом была и наша вина, а вот когда я сообщил, что в отместку уничтожил в этих госпиталях уже немецких раненых вместе с медперсоналом, а кроме того ещё и три санитарных колонны, то генерал Колесников, член военного совета фронта высказал мне своё фи.
— Товарищ капитан, как вы могли поступить подобным образом⁈ Вы, советский командир и коммунист! Мы ни в коем случае не должны опускаться до уровня немцев!
— Прошу прощения товарищ генерал-майор, но во-первых, я не коммунист, а комсомолец, а во-вторых, если мы хотим защитить наших раненых и гражданское население, мы ни в коем случае не должны следовать библейским заветам.
— Каким заветам?
Обескуражено спросил меня генерал Колесников.
— Как каким, если тебя ударили по правой щеке, то подставь левую. Только когда мы будем адекватно отвечать на все зверства и преступления противника, только тогда он задумается, а стоит ли оно того. Если в ответ на уничтожение наших госпиталей мы начнём целенаправленно уничтожать немецкие, только тогда до них дойдёт, что их раненые и медперсонал будут своими жизнями расплачиваться за преступления своих камрадов. Вот увидите, скоро немцы перестанут бомбить наши госпиталя, как только мы в ответ уничтожим достаточное количество их госпиталей.
В итоге нашего спора каждый остался при своём мнении, хорошо хоть, что генерал Колесников не стал мне палки в колёса вставлять, а просто как говорят, взял на карандаш. Следующим утром мы двинулись в путь, как раз поступили данные от разведки и я смог проложить достаточно безопасный маршрут, огибающий основные трассы и расположение немецких частей. Мы двигались лесами два дня, после чего пришлось встать, впереди оказалось скопление немецких частей. Неприятно конечно, но если не ломится напролом, то можно и обмануть немцев. Оставив снова штаб армии, я двинулся прочь подготавливать проход к своим. С собой я взял весь свой отряд, оба батальона с бронетанковой ротой и артиллерийскими дивизионами, а кроме того прихватил с собой всех безлошадных водил. Раз мне всё равно отвлекать немцев, то надо снова затрофеится, да и о пополнении личного состава я тоже подумал, на время моего отсутствия штаб армии остался под охраной полка, который выходил с нами. Продовольствия с собой взяли прилично, так что минимум на неделю продуктов хватит. Да, чуть не забыл, решив, что это лишним не будет, выпросил у командующего армией бумагу, по которой имел право присоединять к себе любые части нашей армии. Лишние бойцы и командиры нам не помешают, а что бы всякие шпалоносцы мне палки в колёса не вставляли, я и обезопасился. Вот так я и двинулся в свой новый рейд.
Прежде всего я наведался к своему справочному бюро, оно как раз расположилось на перекрёстке двух дорог, четыре мотоцикла и бронетранспортёр. Ребята сработали на отлично, мотоциклы я оттянул назад, и когда мои передние бронетранспортёры, на которых правда пришлось снова намалевать кресты, замазав звёзды, остановились у поста фельджандармов, которые кстати замахали нам своими жезлами, приказывая остановится, то из кузовов бронетранспортёров буквально выпорхнули разведчики. Они мгновенно скрутили немцев, старшим на посту оказался целый лейтенант, чего я честно говоря не ожидал, но чему был безмерно рад. Всё же офицер должен больше знать, чем простые рядовые или унтер-офицеры, хотя и лейтенант птица невысокого полёта. Допросив немцев и сверив показания на трофейной карте, я лишь мысленно потёр руки, вкусных и жирных целей было несколько.
