Чингисхан. Пядь земли (СИ) - "RedDetonator"
Эйрих уже почти смирился с тем, что этот удар судьбы уже не перенесёт...
— Бэ-э-э-эр-р-р-о!!! — раздалось вдруг из-за спин вероломных ауксилариев.
Кто-то атаковал их в тыл, но было неясно, кто именно. Похожий боевой клич Эйрих слышал и у готов, но также он распространён и среди соседних племён.
В спину не успевших среагировать дворцовых ауксилариев ударила группа неизвестных воинов, после чего римский строй был разрушен.
— Усилить натиск! — выкрикнул Эйрих. — Альвомир, руби и уничтожай!
Гигант продолжил действовать прежним образом, нанося вертикальные удары по головам, калеча и убивая.
Сам Эйрих тоже взялся за топор, а также поднял свой потяжелевший щит.
Дальше происходило массовое и почти безнаказанное убийство.
Как бы ни была хороша подготовка дворцовых ауксилариев, а она была очень хороша, (2) но удар в тыл и молниеносное разделение боевого порядка на две части — это верная гибель для воинов какой угодно подготовки. Кроме Альвомира, который сам себе боевое подразделение и строем ни с кем не ходит.
«Зря я недооценил плюмбаты...» — промелькнула у Эйриха мысль.
Он, в это время, разрубал затылок черноволосого ауксилария, неудачно споткнувшегося о труп соратника.
«Надо заставить своих усердно заниматься метанием плюмбат», — сделал мальчик зарубку на память. — «Но сперва нужно купить их в достаточном количестве. У Вегеция написано, что у римлян строго запрещено пропускать упражнения с мартиобарбулами — это важный момент, который я упустил».
Истребление окончательно павших духом ауксилариев не заняло сколько-нибудь продолжительного времени.
Когда всё было кончено, Эйрих, отвлёкшийся на несвоевременные мысли о будущем, спохватился и оглянулся на Ипподром.
Но там всё было в полном порядке: схоларии зажали испуганную толпу к разделительному барьеру — мятежники не смогли заставить себя оказать достойное сопротивление, поэтому позволяли опытным воинам в тяжёлых доспехах делать свою кровавую работу. Консул, по всей видимости, дал приказ не жалеть никого, потому что схоларии резали даже тех, кто шёл к ним с поднятыми руками.
«Единственный верный подход», — подумал Эйрих, глядя на то, как режут мятежников. — «Измену нужно выпалывать до конца».
Отрядом спасителей оказались, судя по всему, франки.
— Саварик, какая неожиданная встреча! — вышел Эйрих к тубанту.
— Эйрих! — обрадовался тот.
Эйрих подошёл и обнял франка.
— Какими судьбами? — спросил мальчик.
— Прослышали о мятеже, начатом прямо на Ипподроме, — ответил Саварик. — А мы, как раз, уже обо всём перетолковали и решили идти под твою руку — ходит молва, что ты удачливый вождь, ну и, что немаловажно, прозван Щедрым не за просто так.
— И прямо так пошли сюда? — немного удивлённо поинтересовался Эйрих.
— Сначала я пришёл к казарме, где стоят твои люди, но мне сказали, что ты взял почти всех воинов и пошёл, вместе с консулом, к казармам схолариев, — ответил на это франк. — Я сразу смекнул, что просто так ты бы не стал брать всех воинов, поэтому решил, что помощь тебе не помешает. Ну и сразу послал гонца к своим, чтобы подготовились.
— Интересно, — кивнул Эйрих. — Слухи о моей щедрости хотят не напрасно, поэтому будь уверен, за подмогу вознагражу. По десять силикв каждому из твоих воинов.
— О-о-о, — заулыбался Саварик, а затем обернулся к своим воинам. — Кто там что-то говорил?
— Так ты избран сотником? — спросил Эйрих.
— Да нет, как-то не было времени, — покачал головой франк. — Мы же собрались разными десятками, но уговаривались все со мной, что через меня будем к тебе под руку идти.
— Разберёмся, когда будет время, — решил Эйрих. — А сейчас, после того как мои люди соберут трофеи, пойдём искать консула.
/6 сентября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/
Консулу, как оказалось, было совсем не до встреч с Эйрихом, потому что буквально несколько часов назад вскрылся истинный масштаб заговора.
В «нежных и заботливых» руках карнифексов, в кои попали выжившие воины из дворцовой ауксилии, нужные языки были быстро развязаны. И поведали эти языки много интересной информации, которая требовала незамедлительных действий со стороны консула Флавия Антемия.
Заказчиком убийства императора был, судя по независимым показаниям целых четверых центурионов дворцовой ауксилии и одного из заместителей префекта претория Кассия Арбециона, консул Флавий Стилихон. Самого Кассия Арбециона живьём взять не удалось, потому что он залпом выпил некоего яда из припрятанного флакона, но уже полученных данных было достаточно, чтобы судить о глубине проникновения Стилихона в дела Востока.
Так было выяснено, что схолариев императора переманить на свою сторону куриоси (3) Стилихона не смогли, но зато потерпели тотальный успех с дворцовой ауксилией, полностью перешедшей на сторону Стилихона и ожидавшей за это огромных преференций.
«Человеческая жадность не знает никаких пределов», — подумал Эйрих.
К счастью для Восточной Римской империи, аравийским наёмникам не удалось убить Флавия Антемия, который сумел справиться с паникой и задействовать верных схолариев для уничтожения практически всей дворцовой ауксилии, запятнавшей себя участием в заговоре, а также для захвата множества функционеров, решивших, что без императора и консула всем будет лучше.
— Когда я смогу увидеться с консулом? — спросил Эйрих у Главка, препозита священной опочивальни.
Так получилось, что многие высшие чины сейчас подвергаются пыткам в застенках дворцового подземелья, поэтому у Флавия Антемия возникли сложности с управлением имперской бюрократией. В связи с этим, он пишет указы об экстраординарном назначении новых функционеров из лояльных людей.
Главк, евнух и препозит священной опочивальни, то есть ответственный за всех кубикулариев, (4) сейчас является временным квестором при консуле, с перспективой остаться на этой должности постоянно. Это понижение, ведь препозит священной опочивальни был самым близким к императору лицом, но при новом императоре удержаться на прежней должности у Главка шансов нет, во всяком случае, так говорит Иоанн Феомах, поэтому квестор при консуле — это отличная перспектива.
— Нескоро, — ответил на это Главк. — У него очень и очень много дел.
— Скажи ему, что я заходил, — попросил Эйрих.
— Я передам, — кивнул евнух.
Уже вечер, никаких дел больше не было, поэтому мальчик, позвав Альвомира, отвлёкшегося на мраморный бюст Елены Троянской, пошёл в казармы.
В городе затишье, вызванное кровожадной резнёй, учинённой схолариями, истребившими за сегодня на Ипподроме что-то около двадцати тысяч взрослых мужчин. Точные цифры обещают привести в течение следующей декады, потому что трупов слишком много и они рассеяны по всему Ипподрому, а не только на самой гоночной арене.
А вот свои потери Эйрих посчитал очень быстро. Каждый сотник принял отчёт у каждого десятника, а Татий получил конечную цифру и передал её Эйриху.
В бой против мятежников они вступали числом в двести шестьдесят четыре бронных воина. Потерь, не считая десятка-полутора легко раненых, не было.
В бой против двух сотен воинов дворцовой ауксилии они вступали тем же числом, но потеряли, безвозвратно, сто двадцать девять воинов, а ещё двадцать семь больше никогда не смогут быть воинами, а ещё двенадцать, к нынешнему моменту, умерли от ран. И судьба ещё девятерых непонятна — может и выживут...
Итог неутешителен — в распоряжении Эйриха восемьдесят семь воинов, но половина из них имеют лёгкие ранения.
«Мы бились всего ничего, а я потерял больше половины воинов», — с искренней печалью подумал Эйрих. — «Но повезло, что вообще выжили».
Как остготы резали мятежников, так дворцовые ауксиларии резали остготов — это вывод, который лишь укрепил решимость Эйриха кое-что радикально менять в организации остготского воинства, как минимум, своей дружины.
