Расселл МакКлауд - Чёрное Cолнце Таши Лунпо
Толстый адвокат показал стройному директору банка, что он мог садиться.
- Наши дела не особенно хорошо обстоят, не так ли?
Шнайдер положил салфетку себе на колени.
- Если это был вопросом, то я хотел бы, собственно, адресовать его вам. Вероятно, у вас есть для меня положительные новости.
Пока он говорил это, Киплинг вынул сигарету из пачки. Теперь он зажег ее.
- Мне жаль. Секретная служба ООН ведет расследование на всех парах. Но все равно, за что бы эти люди не хватались, все следы уходят в ничто. Насколько это было возможно, World Intelligence Service[3] проверила все случаи смерти в Тибете в рассматриваемый период. Карл Штайнер, конечно, не был в их числе. Но вы же знаете, что это еще может ничего не значить. Он может там жить под другим именем или он может умереть в заброшенной глуши, о чем не узнают власти. Это обычный случай там, а не исключение. И не в последнюю очередь Мартен также мог и солгать.
Киплинг задумчиво осматривал Шнайдера.
- Француз не лгал, по крайней мере, не лгал в том, что касается Штайнера. Как вы знаете, у нас есть наши записи. Действительно существовал Карл Штайнер в СС, который принял участие в 1942 году в последней тибетской экспедиции Третьего Рейха. Уже непосредственно после войны этих людей пытались разыскать. Несколько десятков удалось найти. Но в целом двенадцать человек от нас ускользнули. За это время большинство из них умерло. Но до этого они должны были передать свои знания другим, о которых мы не знаем. Нет, нет, со Штайнером все правильно.
Возле Шнайдера склонился официант. Оба мужчины сделали свои заказы. Когда официант ушел, директор банка наклонился вперед.
- Скажите, мистер Киплинг, в чем тут действительно дело с людьми Агарти? Они убивают нескольких из наших самых важных братьев как собак. Но что они еще делают? Я нигде не вижу признаков того, что повторится что-то похожее на двадцатые годы.
Киплинг сделал глоток вина и зажег следующую сигарету. Шнайдер был одним из самых важных братьев в Европе. Но в строго иерархическом порядке над ним стоял еще целый ряд людей. Все они, будь то в верхнем или в нижнем конце лестницы с 33 ступеньками, клялись при их принятии в ложу молчать. Молчать перед людьми вне братства – само собой, но также и по отношению к тем, кто по иерархии власти стояли ниже их. Только тот, кто полностью обтесал камень, был достоин быть посвященным и в последние тайны. И то, что знали об Агарти наверху, не должно было проникнуть вниз. И сам Киплинг тоже не знал всего. Но ему было ясно, что он сам не мог даже совсем немногое передать Шнайдеру. Еще нет. Если бы нуждались в помощи директора банка и его контактах, то ему сказали бы то, что было необходимо.
Как раз когда толстый адвокат подыскивал уклончивый ответ, к столу подошел один мужчина.
- Добрый вечер, господа.
Потом он обратился к Шнайдеру.
- Извините, пожалуйста, что помешал вам. Могу ли я коротко переговорить с вами с глазу на глаз? Это важно.
- Вы вполне можете присесть к нам.
Шнайдер указал на Киплинга.
- Мистер Киплинг охотно бы услышал, что вы должны сказать мне. Он один из нас. Позвольте мне вас предстаить: Джо Киплинг из Сан-Франциско, господин Олаф Карлссон из секретной службы ООН в Вене.
Карлссон слегка поклонился, когда пожимал руку адвокату. Он сел.
- Пожалуйста, господин Карлссон, о чем идет речь?
- Речь идет о журналисте, который, ну..., был впутан в это двойное убийство в Германии. Мои люди выследили его.
- Где он находится?
- В Боцене. У него там есть старая подруга со студенческих времен, у которой он живет. Собственно говоря, в доме ее родителей.
Взгляд Карлссона показывал, что он рассчитывал на похвалу. Шнайдер про-игнорировал это.
- Все же, я надеюсь, что вы будете дальше следить за ним? На этот раз, по крайней мере, он не должен ускользнуть от вас.
- Само собой разумеется. Но вы хотели, чтобы я связался с Вами, если бы мы нашли Вайгерта. Должен ли я теперь его арестовать?
- Конечно. Мы...
Киплинг прервал Шнайдера и обратился к Карлссону.
- Подождите пока с арестом. Через несколько минут я смогу сказать вам больше. Простите меня, пожалуйста, на минутку.
Адвокат встал и удалился без дальнейших комментариев. Карлссон озадаченно посмотрел ему вслед. Шнайдер почувствовал, что пора кое-что объяснить.
- Все в порядке. Спокойно рассматривайте просьбу мистера Киплинга как желание среди братьев. Ему только порой не достает чутья правильного способа выражения.
Киплинг протиснул свое массивное тело в телефонную будку, размещенную поблизости от туалетов. Телефонная будка была для него лучше, чем беспроводной телефон, который официант мог принести ему за стол. Так ему не помешали бы. Он набрал номер Бекетта. Через пару секунд его лицо появилось на экране.
- Привет, Томас. У меня есть новости.
Бекетт производил впечатление смертельно уставшего человека. Его глаза были красными. Он еще не брился, хотя в Сан-Франциско был давно полдень.
- Выкладывайте, Джо.
- Секретная служба ООН разыскала этого австрийского журналиста.
- Он уже арестован?
- Нет.
- Тогда устройте так, чтобы его убрали согласно плану. Арест, обвинение, осуждение. Вы знаете, о чем мы договорились.
- Я знаю. Но за прошедшее время я перестал считать это самой лучшей идеей.
- У вас, наверное, есть лучшее предложение?
- Возможно. Если мы арестуем Вайгерта из-за убийства, и если он потом пред-станет перед судом, то это вызовет много неизбежного в таких случаях шума. В конце концов, он был журналистом. Потому некоторые из его коллег заинтере-суются его судьбой, по меньшей мере, ради своих собственных репортажей. Пе-ред судом Вайгерт наверняка расскажет также все, что знает о Фолькере. Прав-да, после покушения на Гринспэна, в котором мы ничего не смогли скрыть, и заброшенного нами признания Исламского народного фронта в терактах, это не так уж важно, но все-таки. И кто знает, что между тем узнал Вайгерт еще и о Вевельсбурге. Перед судьей он будет бороться как лев, потому что он невиновен. И определенное эхо после его высказываний наверняка разойдется. Здесь в Европе мы еще не продвинулись вперед ни на шаг. Нам сейчас совсем не ну-жен еще один фронт.
- Я жду вашего предложения, Джо.
- Давайте купим Вайгерта. Предложим ему освобождение от преследования и возвращение в его газету. Он и без того сидит в ловушке. Как только он захочет выйти из-под контроля, об убийствах в Вевельсбурге просто снова вспомнят. И он окажется перед судьей. Но если он согласится сотрудничать с нами, он мо-жет принести нам пользу. По меньшей мере, он тогда будет сидеть спокойно и будет усердно писать то, чего мы хотим. Наконец, Вайгерт не был бы первым, которого мы уберем таким образом. И не один даже самый закоренелый наш противник понимал, наконец, что сопротивление бессмысленно и присоединял-ся к нам. Кто уже может противиться соблазнам влиятельных друзей, власти и денег? Кто знает, вероятно, он мог бы вывести нас даже на след «Туле»?
- Я не против, Джо. Делайте, что вы считаете правильным. Вайгерт – это самая маленькая наша проблема. Наконец, послезавтра собирается совет. Тогда мы решим, что нужно делать. Я предполагаю, что мне поручат полететь в Европу и координировать там дела вместе с вами.
- Известите меня, когда будете знать более точно.
- Я с вами свяжусь, Джо.
Вена, 13 декабря
Бергманн был сегодня как раз не в лучшем настроении. Стоило ему встать, как жена принялась надоедать ему своими желаниями по поводу отпуска. Она хотела на Мальдивы, чтобы сбежать от недружелюбной венской зимы. Солнце, пе-сок, безделье. И все это как можно скорее. Но теперь у него не было времени на это. Он не мог уехать, когда происходили события, на которые необходимо было оказывать влияние. Все же, главный редактор «Листка» не осмелился ответить четким «нет» на ее требования. Он захотел воздержаться от дальнейших криков, по меньшей мере, пока что. Все же, он не смог бы победить. Потому он хотел выиграть время.
Доктор Карл Бергманн вошел в приемную его офиса точно в 10.27. Уже в коридоре снаружи он учуял превосходный аромат свежего кофе, ясный знак того, что его секретарша уже была на месте.
- Доброе утро, господин доктор!
Голос Аннетт Рунге звучал так, как будто ее вчерашний вечер – и, возможно, также ночь – прошел весьма приятно. Ее цветастое платье с глубоким вырезом соответствовало ее радости. Обычно Бергманн пошутил бы на этом месте со своей «фрейлейн Аннетт», как он чаще всего ее называл. Но сегодня его настроение не располагало к тому. Его жена слишком действовала ему на не-рвы. Он только проворчал неясное «доброе» и собирался войти в офис. Но у его секретарши, очевидно, было еще одно дело.
- Там внутри господин директор Шнайдер уже ждет вас. Я позволила себе пока пригласить его в ваш кабинет.
