Александр Афанасьев - Отягощенные злом 2: Разновидности зла
– Откуда ты знаешь – буркнул Борян
– Мы подслушали разговор двоих. Они недовольны. Один говорил, что лучше бы его подстрелили – тогда можно отдохнуть.
– В жизни так не будет!
– Ты думаешь, я не понимаю?!
Конфликт закончился – толком и не начавшись.
– Здесь нельзя оставаться. Надо идти. Я думаю, что за нами следят.
– Духи?
– Нет, БПЛА. Они сообщают, где мы, чтобы духи могли нас найти, и постоянно гоняли нас.
– И какая это тогда честная игра? – спросил Санек Ижевский, держа в обнимку короткий карабин Драгунова
– В жизни честной игры не бывает – сказал Сашка – уходим?
– Как? – спросил Борян изрядно поредевший отряд
– Уходим… уходим…
Они поднялись выше, перевалили через гребень. И с гребня – увидели едва мерцающий свет за следующим гребнем…
Трехкратная оптика тактической лупы,[40] которую можно использовать и как монокуляр – конечно, не позволяла рассмотреть все, что нужно – но и того, что было видно, было достаточно. Морские контейнеры, по самую крышу вкопанные в землю, армированные мешки, защищающие караульные посты, выложенные из камней толстые стенки периметра т- шириной они как дувал, это позаимствовали у афганцев – РПГ не пробьет. Лагерь, или как британцы называли – передовой аутпост, совершенно обычный на земле Афганистана – только каким-то чудом перенесенный сюда.
Сашка рассматривал лагерь – и что-то ему не нравилось. Что-то было не то. Может быть, не поставили выносных постов? Не могли ведь не понимать, что если не поставить – каждый день будут обстрелы. Решили, что так сойдет, не война? Ой ли? До сих пор – драли их конкретно, по-взрослому. Без шуток.
Почему так тихо? Почему все так аккуратно? Почему не заметно кострищ? Не может быть, чтобы муджи жили без жареного мяса…
Да и дымом не пахнет…
Он пополз назад, за гребень. Кроме него – наблюдателем вызвался быть Сашка Ижевский, он был где-то слева.
– Ну? – Борян явно нервничал.
– Лагерь. Человек на сто. Типовой, наш. Один въезд, три поста.
– Сколько человек?
– Я видел семерых…
– Вооружены?
– Да, все как положено.
– А наши?
– А хрен знает где они… В лагере не меньше двадцати помещений. где они могут быть. Это если…
– Тихо! – сказал Мага
Все замерли.
– Что?
– Нет… ничего
– Что? – переспросил и Сашка. Они все знали правила: если тебя что-то беспокоит, надо сказать. Чутье – на самом деле продолжение опыта, и часто оно может спасти от большой беды. Казаться может не тебе одному.
– Как машина на дороге… Ничего.
Дорогу – насколько можно проверили ночной оптикой. Ничего.
– Мысли?
– Попробовать просочиться внутрь.
– И чего ты добьешься? Ты же не знаешь. где наши. Будешь все двери подряд пинать?
– Надо взять часового – сказал Мага – он не может не знать.
– Он не скажет – заявил Борян
– По условиям учений захваченный в плен обязан отвечать.
– Это не учения – мрачно сказал Санек из Ижевска – уже нет.
– Еще мысли…
– Понаблюдать…
– Над нами беспилотники, вы что, не поняли? Они не оставят нас в покое!
– Тогда надо атаковать! – решил Борян – и прямо сейчас. Ты и ты – возьмете часового. Только тихо.
– А я? – спросил Сашка.
– Прикроешь нас на шесть. Обеспечишь отход если потребуется…
Это было что-то вроде мести. Но он – не мог не выполнить отданный приказ. Борян поднялся на ноги.
– Спасибо за патроны, пацаны…
Для Маги. горца и сына охотника – труда снять часового. что живым, что мертвым – проблемы не составило. Именно этим занимались поколения его предков. в набегах оттачивая свое искусство. пока казаки не положили этому конец. Он смотал с пояса веревку… каждый, кто служил в Афганистане носил под ремнем или вместо ремня несколько метров прочной. способной выдержать вес человека веревки. Свернул из нее лассо – им на Кавказе ловили что скотину, что рабов… когда не было казаков. Подобрался поближе…
"Язык" оказался сговорчивым. Молодой толком и борода то не проросла. Видимо, оставили на посту самого младшего – а сами ушли в горы…
– Пашто поежи? – спросил Мага. играя парашютной стропой в пальцах. В его руках – она моментально сворачивалась удавкой.
– А! А! Пашто поегам…
– Ном шома чист. бача…
– Зарран! Зарран!
Странное имя. Впрочем. у пуштунов имена странные, сильно отличающиеся от арабских. Происхождение некоторых – и сами пуштуны объяснить не могут…
– Тише… Говори тише.
– А. А… – закивал часовой
– Кто твой амир?
– Забибулла – хан! Это он!
– Как он выглядит?
Зарран наскоро описал амира. Получалось – тот самый. который говорил что получит деньги и пойдет резать русских. И еще…
Неважно. в общем.
– Зарран… тебя ведь так зовут?
– Да… да…
– У нас к твоему эмиру кровь. Бадал. Понимаешь?
Пуштун закивал
– К нему, но не к тебе. К тебе у нас нет крови. Помоги нам
Мага знал, что пуштун сейчас соврет. Он не сможет помочь чужакам против соплеменника. Если он так сделает, он станет бинанга, изгоем…
– У нас тут сидят наши соплеменники. Верно?
Пуштун с сомнением посмотрел на кавказца, но все таки кивнул.
– То что они в плену – есть позор для нас. Помоги нам, скажи, где они и мы сможем начать переговоры о мире без позора. висящего на нас.
Надо было знать пуштунов – чтобы так разговаривать. Чтобы добиваться малыми группами больших результатов, чтобы сражаться не с племенами. не с лашкар – племенными армиями, или тсалвешти – племенной милицией – а бороться за благосклонность племен с пришлыми боевиками и проповедниками. Но именно для этого – полковник Тимофеев создавал их отряд. Быть своими – среди своих. Быть в горах как рыба в воде…
Пуштун не предаст своих. Но пуштун понимает. как разрушительна кровная месть. И как опасно восстанавливать против себя такое могущественное племя как людей руси. Тех, кто приходит с севера – как их зовут в пуштунских землях. Если люди руси смогут восстановить свой намус. свою честь и начать переговоры – лучше будет всем.
– Ты нам поможешь?
Пуштун кивнул уже увереннее
– Они здесь?
– Да.
– Где они?
– Вагончик справа. Я покажу…
– Хорошо, пошли…
Они поднимаются с земли. Спецназовцы – уже у заграждения.
– Идем.
– Стоп. Надо оставить одного на посту. Иначе – заметят при проверке.
Пуштун, маленький. тощий. Взгляды – останавливаются на Маге он – ближе всего похож на пуштуна. В темноте не будет заметно…
– Останешься ты – решает Борян – надень его каску. И держи проход…
Один за другим – спецназовцы проникают на территорию лагеря. Тихо – контейнеры, дорожки между ними, сетка. Никого нет. но это и нормально. Никто просто так не будет шататься по ночному лагерю. Пропадешь. Афганистан – страна чудес, зашел в кишлак и там – исчез…
Шутка юмора…
– Здесь?
Пуштун закивал
– Я спрашиваю – здесь…
– А. А.
– Бивень, проверь…
Бивень – осторожно подкрадывается к двери. Проверяет… заперто изнутри на висячий замок – но трудно ожидать другого. Их учили вскрывать такие замки простой булавкой – в Кабуле таких замков полно…
Замок щелкает. Бивень осторожно открывает дверь… тяжелое сопение, духота… спят, паразиты.
Показывает рукой. что чисто – и в этот момент – через всю короткую улочку вспыхивают сразу несколько фонарей.
Подствольных.
– Бросить оружие! Рожей в землю! На три – открываю огонь. два уже было!
Это – свои. И не с одной стороны – а с двух.
Приехали…
Магнитофон, спрятанный в контейнере – старательно воспроизводит звуки обычной солдатской казармы…
Чужие ботинки – у самого лица. Точнее не ботинки – а чувяки, без задника. У них подошва из нескольких слоев кожи. очень хорошо чувствуешь, что под ногой…
Шаги.
– Что там?
– Ничего, брат. я по малой схожу и догоню…
– Догоняй… Хвала Аллаху. что руси взяли.
– Хвала Аллаху. Они никогда не будут своими в горах…
Шаркающий удаляющийся шаг… журчание… запах мочи.
– Гуфрана-кя…
Сейчас!
Темная фигура – поднимается из-под присыпанного камнями одеяла…
– Шайтан!
Удар по голове – готово. Снять накидку, из чужой чалмы сделать кляп. Теперь – надо переодеться. Все – до последней шмотки…
Этого – под накидку. Пусть обтекает…
Мага… черт. Если бы я начал стрелять – взяли бы обоих. Кто-то должен был остаться в живых – хотя бы для мести.
Прости, брат…
Темная фигура с автоматом – тронулась дальше. догоняя спускающийся цепью небольшой отряд…
Дверь на требовательный стук – с легким шипением открылась…
– Что у нас? – офицер, тот самый, который прикидывался лесничим, там на дороге – стремительно вошел в контейнер.
– Одного не хватает
– Что?
– Одного не хватает, господин генерал. Мы не видим его.
