Гарольд Койл - Группа «Янки»
Все три пулемета «31-го» вели огонь, каждый по своему сектору. Пламя от горящего Т-72 предоставляло более чем достаточно света для командира и наводчика, которые могли вести огонь без приборов ночного видения. Если они не могли заметить движения, они стреляли по лежащим на земле фигурам. Без сомнения, они обстреливали и тех, кто уже был мертв.
Когда ему это наскучило, он лично перенес огонь пулемета 50-го калибра на БТР. В этом было что-то новое и интересное. В Форт-Ноксе его учили, что пули 50-го калибра могли пробить БТР. Предоставлялась прекрасная возможность узнать, так ли это на самом деле.
Готовясь перенести огонь на следующую цель, Бэннон заметил, что «31-й» бьет по БТР из пулемета 50-го калибра. Пули прошивали броню, но наносили небольшие повреждения. Чтобы напомнить Гаргеру вернуться к пехоте, он навел орудие «55-го» на БТР, который лейтенант пытался уничтожить из «пятидесятого». Одного кумулятивного снаряда оказалось достаточно.
Ньюман сообщил ему, что они расстреляли кумулятивные, и осталось только девять подкалиберных. Так как Бэннон не хотел тратить их на БТР, он приказал зарядить подкалиберный, но пока не стрелять. Затем он вызвал «31-й» и приказал ему поменяться ролями с «55-м». Теперь Гаргер займется последними БТР, а «55-й» пехотой. В ответе Гаргера отчетливо звучала радость. Отдав приказ «31-му», «55-й» открыл огонь. Наводчик занялся пехотой впереди. Заряжающий взялся за свой пулемет и открыл огонь влево. Как только экипаж начал стрельбу, Бэннон вызвал Улецки и Полгара для того, чтобы узнать, как обстояли дела у них.
Пехота все еще пыталась тушить пожар противостояния: как только русский офицер или прапорщик пытался повести солдат в атаку, залп огня американских солдат заставлял их вжиматься в землю.
Русским командирам приходилось начинать все заново. Полгар решил выйти из тупика. Он отправил оператора «Дракона» по широкой дуге в обход фланга, чтобы уничтожить два оставшихся русских танка. С ним отправились еще двое солдат, несших дополнительный выстрел для «Дракона» и прикрывавшие оператора. Одним из таковых оказался Келп, который вызвался добровольцем, услышав приказ Полгара оператору «Дракона».
* * *
Группа из трех человек отступила немного назад, в то время как оставшиеся пехотинцы усилили огонь, чтобы прикрыть их выдвижение. Оператор «Дракона», специалист 4-гокласса Сандерс шел во главе группы. Они кружили вокруг поля боя, ориентируясь на грохот и вспышки орудий. Когда передовой советский танк выстрелил, Сандерс поначалу взял на прицел его. Однако затем он переключился на второй танк, поскольку тот был все еще на ходу и, следовательно, более опасен. Покалеченный танк можно было оставить на потом.
Они подобрались ко второму танку с тыла. Очевидно, он вклинился между деревьями и оказался не в состоянии двигаться вперед или назад. Сандерс мгновение смотрел на него, а затем переместился в другое место, где деревья и ветви не смогут помешать его ракете с управлением по кабелю. Он тщательно, словно на стрельбище, настроил оружие. Затем, наведя тепловизионный прицел на корму советского танка, и отправил ракету в цель. Ракеты вылетела из пусковой, со вспышкой и свистом включился двигатель, и ракета под хлопки разматывающегося кабеля управления пошла к цели. Попадание осветило окрестности и сразу вызвало пожар в моторном отделении танка. Еще один советский танк был уничтожен.
Когда они обходили подбитый танк, одинокая фигура встала перед Сандерсом на расстоянии не больше пяти метров и выстрелила из АК ему в грудь. Келп вскинул пистолет-пулемет и, в свою очередь, скосил одинокую фигуру. Келп и второй солдат, такой же молодой рядовой, как и он сам по имени МакКолли, стояли, словно замороженные и смотрели, не появится ли перед ними любой другой русский. Когда оба убедились, что русский был один, они опустились на колени рядом с Сандерсом.
Келп прощупал его пульс, сначала на руке, потом на шее. Ничего.
— Он мертв.
— Откуда ты знаешь? — Спросил МакКолли.
— Знаю. Он мертв. — В свои девятнадцать Келп быстро стал разбираться в смерти. — Ты знаешь, как работает эта штука?
— Д-да. У нас был один курс по нему. Я думаю, я могу сделать это. Но я не уверен, что мы сможем найти другой танк. Там могут быть еще русские…
— Просто бери эту хрень и следуй за дядей Келпом. Я проведу тебя к русским через черный ход.
С этими словами двое рядовых начали охоту в темноте на второй танк.
* * *
Звуки перестрелки, за которыми последовал грохот артиллерийской подготовки, а затем стрельба «55-го» и «31-го» начали нервировать Улецки. Было нелегко стоять в темноте, прислушиваясь к звукам боя в тылу и в то же время видеть сотню обученных солдат, единственной целью которых было убить тебя и которые спокойно наступали на твою позиции. Не то, чтобы Улецки сомневался в исходе. Если у дальнего леса не будет танков, пехота не будет иметь ни шанса против танков и БТР. Но Улецки просто терял терпение. Он хотел атаковать их, как и все вокруг. Сейчас же. Тошноты и страха, подкосивших его во время первого боя на этот раз не было.
Вместо этого его начала наполнять ненависть. Глядя вперед, он случал кулаком здоровой руки по крыше БТР. Образ мертвых и раненых вокруг «55-го» после второй атаки в первый день войны вдруг промелькнул в его сознании, наполняя пылающей ненавистью и яростью. Тихий, спокойный и веселый старпом начал тихо повторять:
— Давайте, вашу мать, идите сюда и сдохните!
Колонна русских пехотинцев начала перестраиваться во взводные колонны. Они двигались довольно устойчивым шагом. Они явно не спешили присоединиться к хаосу в лесу, на который наступали. Улецки, смотревшему на эту группу русских казалось, что они были бы счастливы, если бы прибыли тогда, когда нужно было бы помогать считать тела врагов и ни минутой раньше. Духа Кун Хо[25] у них определенно не наблюдалось.
Улецки развернул свой БТР боком под прикрытием деревьев. Один из солдат, входивших в состав НП и механик БТР встали, высунувшись из люков машины и положив свои М-16 на ее борт. Командир БТР отвечал за пулемет 50-го калибра, развернув его в сторону противника, зарядив ленту и взведя затвор. Несколько ящиков с дополнительными боеприпасами были открыты и находились на расстоянии вытянутой руки. Заряженная М-16, лежавшая на крыше БТР, добавила Улецки уверенности. Он был полон решимости вступить в бой, когда начнется стрельба. Второй БТР со вторым человеком на НП тоже был готов, заняв позицию слева. Два танка размещались справа от БТР, готовые открыть огонь по пехоте или танкам, которые могли появиться и атаковать их.
Когда русские оказались в трехстах метрах от БТР, Улецки приказал открыть огонь. Восемь пулеметов и четыре М-16 засыпали разворачивающихся русских потоком трассеров. На мгновение те застыли на месте, не в силах понять, что происходит. Улецки заметил в приборе ночного видения, как некоторые из русских метались то влево, то вправо, прежде чем залечить и найти укрытие.
Офицеры пытались сплотить солдат и повести их в бой, только чтобы быть скошенными пулеметными очередями танков и БТР, бивших настойчивыми, дозированными очередями. Улецки понял, что это было необстрелянное подразделение, и сегодня оно проходило крещение огнем. На его лице появилась улыбка. Он тихо сказал сам себе, поднимая М-16: «Да, давайте. Будет вам крещение кровью». Роберт Улецки, добродушный офицер по прозвищу «лыжа» стал холодным и жестким человеком.
Как только перестрелка стихла и русские залегли, ситуация зашла в тупик. Русские оставались на месте, но танки и БТР не могли покончить с ними. Улецки оказался слишком нетерпелив для этого. Расстреляв магазин М-16, он решил выйти из тупика. Он приказал двум танкам выдвинуться вперед и зачистить территорию, где залегли русские. Хеброк возразил, так как в лесу за дорогой могли быть танки или расчеты с противотанковыми ракетными комплексами. Но Улецки и слышать об этом не хотел. Он хотел, чтобы русские были сметены прямо сейчас. Кроме того, если бы там были танки или ПТРК, они бы уже открыли огонь в поддержку атаки.
Хеброк и «22-й» тронулись и двинулись вперед. Описав широкую дугу, они повернули на север и начали медленно продвигаться, держась борт о борт. Они веерили своими пулеметами перед собой, словно распыляя отраву для вредителей. Ярости первого обстрела и приближения заведомо неодолимых стальных монстров оказалось слишком много для некоторых русских. Они вскочили и бросились наутек, некоторые бросив оружие. БТР-ы внимательно следили, ожидая появления подобных целей.
Как только русские поднялись, автоматически и пулеметчики открыли огонь. Подойдя к концу места, где укрылись русские, танки развернулись и пошли обратно той же дорогой, выискивая тех, кто выжил при первом проходе. Большинство выживших притворялось мертвыми. Они продолжат притворяться, чтобы не оказаться действительно мертвыми.
