Андрей Посняков - Легат
Алмизий улыбнулся, отчего узкое, угрюмое лицо его на миг посветлело.
– Думаю, они сейчас вряд ли чего заметят, – уходя, тихо произнес он.
– Да, – легат грустно покачал головой, – похоже, и здесь пустышка. Хотя, признаться, весьма пикантное зрелище!
– Да уж, – согласно хохотнул Илмар.
– И все же, нужно установить, была ли Хламидия в то утро здесь, на реке.
– Установим… Полагаю, она именно здесь и была. Тогда кто у нас останется?
– А тогда из всех подозреваемых останутся всего две – жена Хирольда Гармильда и Кармина, супруга эдила.
– Гармильда… – с презрением протянул германец. – Уж эту-то курицу и проверять не стоит.
А вот что касается Кармины… Говорят, она довольно хитра.
– К тому же это ведь приказчик эдила скупил остатки ткани. С ним уже говорили?
– Нет, – Илмар покачал головой. – Никак не можем найти.
– То есть как это – не можете найти? – с некоторым раздражением осведомился легат.
– Да вот, запропастился куда-то.
– Отыскать! – жестко приказал Юний. – И поговорить. Только – осторожно, не спугнуть бы хозяйку…
– Или хозяина.
– Ты полагаешь?
– От эдила недалеко до префекта. А там – и до легата рукой подать.
Остаток пути Юний проскакал молча. Хмурился – ну и деньки пошли. Здесь впустую сработали, Табиний с Гавстальдом запропастились где-то, да так, что ни слуху ни духу, да еще вчера вечером не явился с докладом посланный проследить за местным юношей молодой легионер Кассий. И куда, спрашивается, делся? Правда, может быть, следил допоздна, а потом просто постеснялся будить легата. Может быть… Значит, явится с утра. Ну, тогда пусть подождет…
– Я по делам. – Простившись с префектом, Юний свернул с форума Максимина на виа Латина и дальше, к дому Венты. На полпути остановился у ювелирной лавки – купил изящную серебряную пектораль, как раз под цвет волос Венты. Да уж, конечно, неплохо было бы помириться. Давно пора.
Бросив поводья слуге, спешился, прихватив пектораль, вбежал в дом.
– Госпожа в саду.
В саду? Отлично. Там куда легче поговорить, прояснить отношения – не давят стены. Еще не доходя до смородиновых кустов и орешника, что был недавно пересажен из дальнего оврага, Юний услыхал чьи-то голоса и веселый смех. Вента была не одна?! Что же слуги не доложили? Или просто поспешили предупредить хозяйку. Хотя вроде бы никто ни от кого не таится. Рысь неслышно, по-охотничьи, подобрался ближе.
В недавно выстроенной беседке – деревянной, узорчатой, с покатой крышей – на изящных скамьях сидели четверо, вернее, сидели-то двое, а одетая в одну нижнюю (короткую, голубую) тунику Вента расхаживала вокруг стоявшего посередине парня – светловолосого юнца с тонкими чертами лица, в котором Юний тут же узнал одного из приглашенных парней – Зарко. Да и двое других – тоже приглашенные. Один тощий, с белесыми, словно прилизанными, волосами, другой круглолицый, смешливый. Сидят, смотрят, как Вента поправляет тунику на Зарко. А тот выглядел явно смущенным, щеки горели огнем. Еще бы, видать, не привык так ходить – с голыми ногами-руками, в сандалиях.
– Сейчас тебя причешем, – улыбалась Вента. – Подберем верхнюю тунику – и будешь совсем как истинный римлянин.
Сидевшие на скамейке обидно захохотали.
– Зря смеетесь. – Вента бросила на них подчеркнуто строгий взгляд. – Вам тоже придется переодеться, иначе вас вряд ли пустят в казармы.
– Аве! – выйдя из-за кустов, вежливо поздоровался Юний. – Гляжу, занимаетесь.
– Ну да, – холодно (однако чуть теплее, чем вчера) отозвалась Вента. – Вот, решила переодеть ребят, а то ходят как оборванцы.
– Хорошее дело, – усмехнулся Рысь. – Поговорить бы…
– Мальчишки, пока свободны. Не забудьте, вас еще ждет сегодня учитель Каллисфен.
Поклонившись, парни ушли. Первыми покинули сад те, что сидели на скамье – переговаривались, смеялись – видать, уж больно смешным казался им переодетый в тунику Зарко.
– Ну, как, сметливы ученики? – усаживаясь на скамью, поинтересовался легат.
– Сметливы, – улыбнулась, словно бы позабыв про ссору, Вента. – Особенно тот, светленький, Зарко.
Улыбку девушки многоопытный Рысь не без оснований счел для себя хорошим знаком. А почему Вента улыбалась? Видно, нравилось возиться с воспитанниками, помогать Каллисфену. Ну, раз так, о том и беседовать нужно…
– Зарко, говоришь, из них самый умный?
– Да, славный отрок. Все новые слова на лету схватывает, запоминает. А вот Горшеня, тот, толстощекий, с перевязанной ладонью, чуть похуже. Зато все военное ему нравится – с таким интересом расспрашивает про легион, про оружие… Третий, Венцеслав – тощенький, – вообще еще слишком пуглив, неразговорчив. Ничего, разговорим до осени.
– Разговорим, – засмеялся Юний, словно бы невзначай обнял присевшую на скамью девчонку за талию. – Конечно, с твоей помощью. Вообще, славно у тебя с ними выходит.
– Ой, не подлизывайся!
– А я вот тебе подарочек прикупил, ожерелье.
Сунув руку за пазуху, Юний вытащил пектораль, с явным удовольствием заметив, как вспыхнули синие глаза Венты.
– Какое красивое… Эх, жаль, зеркала нет. Сейчас скажу слугам…
– Не надо. Я сам принесу.
Оправдывая прозвище, Юний рысью метнулся в дом, снял со стены полированный серебряный лист…
– Ну, смотрись…
Да, подарок явно удался – ко всему подходил, и к волосам, и к глазам, и к тунике… И еще…
– А знаешь, как прекрасно пектораль будет выглядеть на твоей нежно-золотистой коже. Вот, попробуй…
Юний, сглотнув слюну, помог Венте снять тунику. Застегнул на шее ожерелье, отошел в сторону и вздрогнул – настолько красива была девушка. Серебристо-пепельные, струящиеся по плечам волосы, тускло сияющая на солнце пектораль, стройное, покрытое золотистым загаром тело.
Вента обернулась:
– Красиво?
– Глаз не оторвать, – честно признался Юний и, подойдя ближе, обхватил девушку за талию, погладил по спине, прижал к себе крепко-накрепко, ожег поцелуем губы… чувствуя, как тонике девичьи пальцы проворно расстегивают фибулу на плаще. Плащ легата упал к ногам, за ним полетела туника…
Молодой легионер, посыльный Авл Манций, почтительно отсалютовал не так давно вернувшемуся в базилику Юнию:
– Господин префект докладывает – вернулись с известиями посланные к югу люди Луминия Гавстальда.
– Ну, наконец-то! – облегченно выдохнул Рысь. – Пусть немедленно явятся с докладом.
– Они уже пришли, господин, стоят у портика, ждут.
– Ждут? – Легат усмехнулся. – А чего ждут, интересно?
– Когда ты, господин, соизволишь их принять, – невозмутимо ответствовал Манций.
– Ах вот оно что… – Юний не выдержал, улыбнулся, присвистнул. – Издеваются, что ли? А ну, зови, чтоб входили… Впрочем, постой. Где сам префект?
– Обещался вскорости быть.
– Хорошо… Ну, зови, зови этих… Потом разыщешь префекта, скажешь, чтобы бросал все дела и немедленно ехал сюда.
– Слушаюсь, господин легат! – Приложив к сердцу сжатый кулак, посыльный повернулся и, печатая шаг, вышел на улицу.
Юний прошел в приемную, уселся в резное кресло, положив руки на стол. Послышались шаги, еле слышно скрипнула дверь.
– Аве! Оптий Луминий Гавстальд с докладом о ходе рейда! – войдя первым, громко доложил Гавстальд. За ним, к своему удовлетворению, Юний разглядел хитрую физиономию Табиния и невозмутимую – весянина Вялиша. Слава богам, все вернулись в целости. Интересно, с какими вестями?
Конечно, сразу же хотелось выслушать Табиния, но приходилось соблюдать субординацию и начать с оптия Гавстальда. Тот докладывал скупо, с суровым германским акцентом строя рубленые фразы, состоявшие в основном из одних глаголов: проследили, пошли, увидели, захватили.
Едва Гавстальд закончил, как, испросив разрешения, в приемную вошел Илмар Два Меча. Не один, а с молодым воином Кассием, выглядевшим весьма смущенно.
– Говорит, ему тоже нужно кое о чем доложить, – кивнув на Кассия, усмехнулся Илмар. – Признаться, мои молодцы вытащили его из хорошей переделки.
– Что ты говоришь? Почему ж не докладывают? – с напускной строгостью Рысь посмотрел на Гавстальда.
– Не успел, господин легат! – лихо откликнулся тот. – Как раз собирался…
– Ну, что ж, продолжай, – кивнул Юний, переведя взгляд на префекта. – А ты, я полагаю, уже в курсе всего.
– В общих чертах. – Илмар рассмеялся. – Без особых подробностей.
– Ну, так присаживайся, слушай. – Рысь махнул рукой на свободное кресло. Вообще-то, он посадил бы и воинов – но то было бы вопиющим нарушением установленных правил. Ничего, постоят, не старые.
Отрывисто закончив рапорт, Луминий Гавстальд отступил в сторону, предоставляя слово Табинию. Тот вначале откашлялся, словно заправский оратор, потом, узрев на столе легата кувшин, нахально попросил попить, а уже напившись, приступил к рассказу, надо сказать, весьма занимательному и неглупому. Табиний, кстати, оказался прекрасным рассказчиком, и Юний почти воочию представил себе все произошедшее, начиная с того момента, когда хитроумный юнец был брошен в узилище, где уже томились трое пленных варваров – двое молодых парней и жилистый высокий мужчина с окладистой рыжевато-пегой бородой. Он-то и был здесь главным, он-то и понимал латынь, хотя и тщательно скрывал это. Впрочем, Табиний раскусил бородача сразу.
