Евгений Красницкий - Покоренная сила
Спиридон о мостках явно слышал впервые, но с ответом нашелся:
– Так можно сразу ладьи к тому берегу причалить. Чтобы не переправлять, значит…
– Понятно. Не проверил. А тягло для перевозки есть или на себе возить будешь? Полдня пути – не близкий свет!
На этот вопрос ответа не последовало. Мишка настаивать не стал – все и так понятно – и продолжил допрос:
– Здесь, в Ратном, должны быть лавка и склад. Они готовы?
– Готовы… Михайла Фролыч… Почти.
Мишка переглянулся с Петром, тот всем своим видом выражал сомнение. Мишке это «почти» тоже сказало о многом.
– А что, Петь, не сходить ли нам своими глазами посмотреть? Спирька, чем, кстати, твои работники занимаются?
– Они… Там, в лавке…
– Я не спрашивал: «где?», я спросил: «чем занимаются?».
– Работают…
* * *Работала Спиридонова бригада, как выяснилось на месте, весьма своеобразно – дрыхли в тенечке на подстеленном тряпье. Разбуженные Петькиными пинками, двое вскочили, очумело оглядываясь, а третий, не открывая глаз, рванул куда-то на четвереньках, но убежал недалеко, треснувшись головой о забор.
Дальше пошла настоящая игра в «доброго и злого». Мишка объяснял Спиридону и работникам: как должна быть обустроена лавка, что такое «прилавок», какие нужно соорудить на складе стеллажи, как устроить крытый переход из лавки в склад и прочее, и прочее, и прочее.
Петька же, войдя во вкус и вспомнив, что он как-никак старший сын хозяина, стимулировал активность и сообразительность личного состава физическими мерами воздействия. В результате Спиридон еще раз повалялся на земле, физиономии работников украсились синяками, а один, тот самый, что умел шустро бегать на четвереньках, постоянно утирал сочащуюся из носа кровь.
В конце концов, список мероприятий был усвоен исполнителями и утвержден руководством. Работа не то чтобы закипела, об этом можно было только мечтать, но какая-то целенаправленная возня на объекте все же началась. Оставив на месте, в качестве гаранта непрерывности трудового процесса, Петьку, Мишка направился домой – время шло к обеду.
* * *Разомлевший после обеда старшина «Младшей стражи» сонно покачивался в седле, а Рыжуха, тонко чувствующая настроение всадника, лишь изображала бодрый шаг, на самом деле передвигаясь в том темпе, который ей самой казался наиболее комфортным. Выполняя вчерашнее дедово указание, Мишка ехал присматривать место для строительства фальшивой усадьбы для тренировки будущего «спецназа», а заодно решил присмотреть, если повезет, и место для новых огородов – Анька-то и не подумает позаботиться.
Маршрут он выбрал вдоль берега Пивени, в лесу позади домика лекарки Настены – все поближе к Ратному, чем в каком-то другом месте. Мысли текли лениво, под стать аллюру Рыжухи. Почему-то Мишку потянуло на статистические сравнения.
«Сколько там мне сестры перечислили несчастных случаев? Что-то около десятка? Впрочем, рождение тройни несчастным случаем считать вроде бы нельзя, так же как и цыпленка, задавленного Буреем, хотя сам Бурей подвернул ногу. Зато неизвестно сколько баб отлупила у колодца Алена.
Для ровного счета, пускай будет десять. За три недели, то есть, в среднем, через день. В Ратном сейчас живет около тысячи народу. Столько же, сколько в трехсотквартирном доме где-нибудь в спальном районе Питера. Ну или в двух-трех домах поменьше. Как часто около такого дома появляется «скорая помощь» или «неотложка»? Да примерно так же – через день.
Выходит, периодичность та же, но масштаб-то как разнится! Один дом и большое село, почти город. А домов-то таких в Питере сотни, и стоят они рядом друг с другом. Здесь же, если за день от деревни до деревни доберешься, считай, повезло, а то и несколько суток можно через леса переть и жилья не встретить. Да в одном Кировском или Московском районе Питера наверняка народу живет больше, чем во всем Турово-Пинском княжестве.
Получается, что если у князя в дружине тысяча человек, то это – каждый сотый житель, а за счет остальных девяноста девяти его кормят, поят, одевают и вооружают. И сколько же тогда народу нужно, чтобы содержать мою сотню «Младшей стражи»? Десять тысяч? Нет, не может быть, что-то я неверно считаю.
Да и как тут считать? Ратнинская сотня кормит себя сама, хотя холопы есть не у всех ратников. Пашут, сеют, держат огороды и скотину. По первой пороше устраивают всем селом облавную охоту и запасаются мясом и шкурами. Ближе к концу зимы ездят на озеро Рыбное. Там к этому времени кислороду подо льдом остается совсем мало, и рыба сама лезет к прорубям. Запасаются на весь год – закладывают в ледники, солят, коптят.
Но корм – не самая главная статья расходов. Строевой конь, доспех и оружие стоят бешеных денег. У иного ратника вся усадьба стоит дешевле. Доспех у моих ребят есть. С конями – сложнее. На облавную охоту они пойдут вместе со всеми и мясом себя обеспечат. На покос и жатву их наверно, тоже придется выводить. Нет, насчет десяти тысяч я конечно же погорячился, Нинее о количестве холопских семей, нужных для содержания одного воина, насвистел экспромтом. Нинея не возразила, но, наверно, сама не знает. Надо будет с дедом этот вопрос перетереть.
Во всяком случае, при нынешней плотности населения сотня военных профессионалов – сила серьезная, даже в масштабе княжества, а уж в Погорынском-то воеводстве ей и вообще равных нет. Годика через два, когда мои оглоеды выучатся и подрастут… А лет через пять – семь, когда станут совсем взрослыми да приобретут боевой опыт… О-го-го!»
Между тем Рыжуха вышла к тому месту, где русло Пивени выписывало очередную загогулину, и глазам Мишки открылась луговина, по всем признакам заливаемая по весне талыми водами. Место для огородов – лучше не придумаешь. Далековато, правда, версты полторы от Ратного. Но если свести под пашню окружающий луговину лес, то запросто можно ставить на этом месте деревеньку – на возвышенности, куда весенний разлив не достает. А пока можно будет поставить времянки для холопов-огородников.
Мишка развернул Рыжуху и отправился прямиком через лес. Где-то там, недалеко от бурелома, через который собиралась бежать, в случае чего, Настена, Мишка видел место, подходящее для строительства фальшивой усадьбы. Очень удобно. Ребят можно будет водить на тренировки в обход Ратного, переправляясь на другой берег Пивени через брод, показанный Юлькой.
Место для тренировочного объекта нашлось быстро, Мишка бегло осмотрел его, промерил расстояния шагами, прикинул, какие деревья можно использовать, как опорные столбы, какие вырубить. Выходило, что имитацию лисовиновской усадьбы можно сделать достаточно точную. День уже клонился к вечеру, но Мишка решил, что еще успеет заехать к лекарке Настене – собирался же посоветоваться, да и Юльку повидать хотелось.
«Надо же, как запали вы, сэр, на мисс Джулию! Вроде бы ни кожи ни рожи, характер – натуральная крапива, а поди ж ты!»
Мишка вдруг обнаружил, что тихонько мурлыкает себе под нос мотивчик одного из шлягеров своей молодости XX века:
Я гляжу ей вслед,
Ничего в ней нет.
А я все гляжу,
Глаз не отвожу…
Все, что произошло в следующий момент, он осознал уже потом – задним умом, тело действовало само, «на автомате» – спасибо ежедневным тренировкам.
Прямо в двух-трех шагах перед мордой Рыжухи вздыбилось какое-то пятнисто-зеленое чудище, взмахнуло передней лапой, и кобыла шарахнулась в сторону, словно ее чем-то ударили по голове. Потом даже не заржала, а завизжала то ли от боли, то ли от страха и поднялась на дыбы. Мишка, едва не вылетев из седла, левой рукой вцепился в повод, а правой метнул в непонятное существо кинжал.
Результата броска он уже не увидел, потому что Рыжуха, скотина обычно флегматичная, в мгновение ока превратилась в необъезженного мустанга, участвующего в Родео. Мотая башкой и вскидывая задом, она принялась метаться из стороны в сторону, проламываясь сквозь кусты и натыкаясь на деревья.
Наездником к четырнадцати годам Мишка стал очень неплохим, но объезжать диких лошадей ему ни разу в жизни не приходилось, к тому же родео проводится на ровной огороженной площадке, а не в лесу.
Ковбою, кажется, положено удерживаться на спине беснующегося скакуна восемь секунд, Мишка продержался почти столько же, хотя ему самому это время показалось очень долгим. Может быть, он усидел бы на Рыжухе и дольше, но она буквально соскребла со своей спины седока вместе с седлом, проехавшись боком по стволу толстенного вяза. Как этот удар не размозжил ему ногу, Мишка и сам не понял, скорее всего, его спасла передняя лука седла и вовремя лопнувшая подпруга.
Грянувшись о землю, он, все так же «на автомате», перекатился за ствол рокового дерева и вжался в выемку между корнями. Только полежав несколько секунд, Мишка попытался осознать происходящее. Руки сжимали самострел (когда успел подобрать?), тело вжималось в землю, хотя так и тянуло выглянуть из-за ствола дерева и посмотреть…
