Михаил Королюк - Квинт Лициний 2
Он на некоторое время завис, потом отмахнулся:
- Будет тебе для этого квитанция. Договорюсь.
- А если внезапная проверка найдет у нее под прилавком неучтенные джинсы?
Гагарин рассмеялся:
- Ты что, думаешь, они действительно под прилавком лежат? Это просто так говорят. В сумке, в кабинете, личная вещь. Достается только нужному клиенту. Не боись, все продумано, торговля не первый год работает, там лопухов нет.
- Ладно, - кивнул я, - по рукам.
- Отлично, - с чувством воскликнул он, - тогда подождешь здесь? Я быстро - сбегаю, сдам и сразу деньги принесу.
- Валяй, - отпустил я его и задумался.
Не перемудрил ли я со своим ручным трудом? Все-таки мой основной план входит в конфликт с этой полукриминальной тусовкой, по краю которой я начинаю ходить. Замараюсь, не отмоюсь.
Я еще раз прикинул всю свою технологическую цепочку. Собственно, работаю всего с двумя людьми. Ваня приносит мне в клюве ткань и фурнитуру и оттаскивает готовые изделия. И уборщица, согласившаяся за тридцатку в месяц пускать меня по вечерам в комбинат трудового обучения школьников, этакий смешливый колобок с разумом десятилетнего ребенка. По всему выходит, что слабое звено - Гагарин. Хорошо, что связь у нас односторонняя.
Я с облегчением вздохнул, углядев его вдали. Возвращается. Ладно, вся эта бодяга - только до конца школы. Может, и раньше прикрою. Если не наглеть и делать немного, то должно прокатить...
- Вот, - Ваня прикрыл меня корпусом от проходящих мимо людей и сунул несколько красных бумажек.
Я пересчитал - все верно.
- Квитанция?
- На, - ко мне перешла желтоватая бумажка с фиолетовой печатью, неразборчивой подписью и, прописью, "сто двадцать рублей".
Я облегченно вздохнул. "Первый пошел" и, даже, прошел.
- Гут, - подвел я итог операции, - тогда примерно через недельку позвоню, как сделаю следующие.
- Ага, - кивнул он и как-то неуверенно посмотрел на меня.
- Ну, что еще?
- Слушай, - тихо-тихо проговорил он, возбужденно поблескивая глазами, - а ты не слышал... Ну, от бати своего... Про Петрозаводск? Там, правда, пришельцы прилетали?
Я, внутренне ухмыляясь, вопросительно приподнял бровь.
- Ну... Знакомый один приехал от бабки. Говорит, сам НЛО видел: сначала такой светящийся голубоватый шар, размером с Луну, но заметно ярче. От него вниз шли лучи желтого света, конусом таким, как щупальца медузы, - он, размахивая руками, взволновано топтался вокруг меня. - А потом из шара начал вертикально вверх расти луч, а на конце того луча - наливаться новый шар, уже оранжевого цвета. Первый шар постепенно уменьшался и бледнел, оставаясь на месте, а второй - удалялся в небо, пока не исчез. Где-то минуты две все заняло. А еще, говорят, дыра во льду на Онежском озере была пробита метров двадцать диаметром, и пена зеленая по краям плавала... Не слышал ничего?
- Слышал, - кивнул я. - Запуск ракеты.
- Так это спутник был? - огорченно уточнил он.
- Не... Спутник на четыре часа раньше улетел. Там ВМФ с экспериментальной ракетой баловался. Аномальное явление в небе - это работа и отделение первой ступени и, потом, начало работы второй. А зеленая пена в проруби - это ракетное топливо из упавшей в озеро первой ступени. Надеюсь, никто не траванулся.
- Жа-а-а-ль... - вид у Вани стал совсем убитый. - А я так надеялся.
- Не, Вань. И не надейся. Никто не прилетит, - прищурившись, я посмотрел в небо. - Самим придется все делать, самим.
Тот же день, вечер.
Ленинград, Ленинский пр.
После Балтийского вокзала вагон опустел. Я сел и прикрыл глаза, привычно провалившись в виденья. Перед моим внутренним взором поплыл, то поворачиваясь, то укрупняясь отдельными своими блоками, великий замок математики, возвышающийся где-то в платоновском мире идей. Мне пока удавалось схватить лишь отдельные контуры общего замысла, но даже эти фрагментарные видения дарили восторг и блаженство. О личности же строителя замка я благоразумно не задумывался, опасаясь представлять актуальную бесконечность. Печальна судьба Кантора, бодавшегося с ней в то самое время, когда Первая мировая война переламывала в труху последние остатки просвещенческой веры в разум. Быть может, мироздание действительно выбраковывает Homo faber и поощряет Homo ludens не только на страницах прошлогоднего романа? А мир дуален, и "сосед до Шепетовки" проецирует себя в прошлое, пытаясь протолкнуться через существующее лишь в потенции игольное ушко гомеостазиса?
- ... следующая станция Проспект Ветеранов, - пробился в затуманенное сознание женский голос.
Я потянулся, вставая. Скользнул взглядом по привычному "Не ...слоняться" на стекле напротив и вышел на новенькую, еще поблескивающую с полов мраморным глянцем станцию метро.
Густой людской поток подхватил меня и вынес наружу. Там было холодно и вьюжно. Жесткая снежная крупа сходу просекла лицо, а по ногам, поддувая в широкие штанины, зазмеилась поземка. Я поежился от неприветливого ленинградского мороза и принялся озираться, выискивая почтовый ящик.
Ничего принципиального в очередном послании нет - так, поддерживаю реноме. Коротко сообщил о предстоящем через полторы недели визите Анвара Садата в Израиль, ставшем в той истории полной неожиданностью для советского руководства, да приложил большой обзор основных направлений научно-технического прогресса в дорожном строительстве. Надежды мало, но вдруг да удастся приуменьшить одну из наших бед.
Мучился с письмом долго, исписал и изрисовал схемами под сто страниц, а потом почти два часа, пользуясь отсутствием родителей, переносил все на пленку. Увы, до текстовых редакторов, даже простейшего ChiWriter'а еще не один год. А к тому времени я буду "или пан, или пропан..."
Вдали, наискосок через проспект, у ярко освещенного входа в гастроном приметил заветные ящики, синий для междугородней почты, и, недавно введенный, красный для внутригородской.
Я внутренне собрался, готовясь к работе. Аппетит у Ю-Вэ я уже раздраконил не на шутку, так что меня, без всякого сомнения, активно ищут. Но включает ли этот поиск контроль всех почтовых ящиков города? Сильно, очень сильно сомневаюсь. Нет такого резерва сил и средств у КГБ, даже близко нет. Однако подстраховаться будет не лишним, слишком молод я еще для клетки. И я повернул к книжному магазину.
Следующие двадцать минут я провел неторопливо перемещаясь вдоль расположенных у окон прилавков, знакомясь то с одной, то с другой книгой и, между делом, косясь сквозь стекло на противоположную сторону проспекта.
На первый взгляд - чисто. Нет ни припаркованных неподалеку машин, ни зашторенных торговых ларьков. Не метет панель трудолюбивый дворник, не трутся на одном и том же месте алкаши, не гуляют взад-вперед женщины с колясками. Никто не выгуливает собак. Обычный даже не поток, а ручеек прохожих, растекающихся от метро по району.
На всякий случай, я прикинул, как бы сам расставил наблюдение.
"Так... Старший с рацией наблюдает за ящиком издали. Да вот примерно отсюда, из этого же магазина", - неожиданная мысль продрала ознобом по позвоночнику. Я вернул книгу и неторопливо перешел в следующий отдел, попутно изучая находящихся в зале. - "Нет, плохая идея. Ему ж по рации надо давать команды, а как отсюда, из людного места? Нет. Так, значит, где-то здесь, на этой стороне проспекта - старший... А на той стороне метрах в ста от ящика закрытый пост наблюдения с хорошим фотоаппаратом. Плюс где-нибудь неподалеку, вне зоны видимости трется оперативник, готовый по команде выйти навстречу уходящему объекту и отснять его. Впрочем, один фиг, я ни пост, ни оперативника при такой расстановке не вычислю".
Я, наконец, выбрал себе книгу кричаще красного цвета, с хорошо узнаваемым портретом на обложке, и двинулся к кассе платить рубль.
"С другой стороны, они не могут иметь никакой иной задачи, кроме фотосъемки. Не будут же они хватать всех людей, опускающих в ящики письма. Слух по городу быстро пойдет. Нет, только наблюдение и оперативная фотосъемка. А, значит, моя задача максимум - не дать им получить пригодные для опознания снимки. Если, конечно, точка под контролем, в чем я сильно сомневаюсь... И погода мне благоприятствует".
В предбаннике магазина я немного поработал с одеждой: развязал и опустил уши у шапки, подтянул повыше колючий шарф, по максимуму прикрывая нос и скулы, приподнял воротник. Надел перчатки и нащупал во внутреннем кармане письмо. Ну, с богом, через переход.
На подходе к гастроному по-прежнему не было ничего подозрительного. Ну, если не считать хорошего уличного освещения. Неторопливо идя к цели, зафиксировал в памяти всех идущих мне навстречу, вплоть до дальнего светофора.
Не торопясь, но и не излишне вальяжно, я, не останавливаясь, на ходу просунул письмо в ящик, не забыв при этом выдохнуть облачко пара погуще, и продолжил движение.
"Шторка плавно двигается, хороший признак. Я бы ее, если ставил здесь пост, подзаклинил немного, чтоб вбрасывающий письмо подольше повозился", - по спине, игнорируя эти радостные мысли, пробежала струйка пота и впиталась в трусы где-то над ягодицами.
