Сергей Артюхин - «Эффект истребителя».«Сталинский сокол» во главе СССР
Впрочем, здесь победа была запланирована. Слишком многое Союз бросил на весы. Генерал пришел к власти вместе с левыми силами, как и когда-то в сорок седьмом, но теперь, в отличие от того раза, избавиться от социалистов ему будет непросто - урок те выучили хорошенько и вот так просто себя из правительства устранить не дадут. Да и Старик подергал за свои ниточки. Плюс Алжир, высасывающий из Франции все силы…
Но имелись, конечно, и другие достижения - такие, какими та же Америка похвастаться не в состоянии. Они даже свой собственный спутник все никак не запустят. А ведь на дворе уже лето пятьдесят седьмого, больше года прошло с момента первого советского запуска. И сколько их было уже после этого?
Сейчас Королев вплотную занялся вопросом человека в космическом пространстве - по плану полет должен состояться в пятьдесят девятом году. И если "Спутник" вызвал столь резкое увеличение влияния, то что произойдет после появления в Космосе советского гражданина?
А еще электроника. Здесь с США был паритет - но что-то подсказывало Драгомирову, что именно на здоровенные считающие ящики надо делать ставку. Где-то в подкорке витала мысль, что рано или поздно они станут меньше - и при этом мощнее. А потом еще и еще. И любимый принцип: "Если работа может быть сделана машиной - она должна быть сделана машиной!" - получал здесь совершенно новые горизонты.
И пусть мысли эти были еще пока не оформлены - стоило отдать им должное.
Но как бы то ни было, чем дольше Богдан раздумывал над работами теоретиков и имеющейся статистикой, тем больше склонялся к мысли, что социализмом в стране Советов пока что даже и не пахнет. Ибо его характерной чертой должно быть резкое превосходство в производительности труда над капитализмом. Чего, к сожалению, не наблюдалось.
Но почему? Ведь все же делается согласно теории…
Богдану казалось, что он нащупал ответ. Дело было в "базисном классе" - новом классе, должном изменить существующий порядок вещей.
Ведь давайте посмотрим в историю. Рабовладельчество - феодализм - капитализм - социализм. Именно так должно развиваться общество. И что мы видим? Два противостоящих класса - рабы и их хозяева. Система рухнула под ударами варваров - третьего класса, напрямую в противостоянии не участвующего. Или вспомним феодализм - дворяне и крестьяне. Система рухнула из-за буржуазии - снова класс извне. Капитализм знаменовался борьбой пролетариата и буржуазии - и тоже должен был рухнуть от третьего класса. Но рухнул от пролетариата, бывшего одной из сторон конфликта. Налицо нарушение тенденции. Может, поэтому полноценного перехода в социализм и не произошло? Поскольку власть взята одним из прежних классов, а не каким-то новым?
Но каким он должен быть, этот третий, неизвестный класс?
Быть может, этот третий класс - технократы? Ученые, инженеры, конструкторы? Те, кто жизненной стезей выбрал путь знания, путь рациональности и логики?
Ведь машина, делающая за человека работу, все больше и больше будет снижать потребность в физическом труде. Рано или поздно - и, судя по развитию науки и техники, скорее рано - физический труд станет не нужен. Совсем. В отличие от труда умственного. Но как же тогда миллионы рабочих? Миллионы крестьян и колхозников?
И тут вдруг получаем революционную, по сути, ситуацию. Нехорошо.
Поэтому вводить автоматизацию следует не торопясь, постепенно наращивая темпы. Сначала только на критичных производствах стратегического характера. И идти по иерархии вниз.
Это даст Советскому Союзу время, дабы подготовить рабочих и крестьян к изменяющейся ситуации. Плюс подтянется материальная база. И люди.
Ведь машинам нужны наладчики и ремонтники. Да и сам станок резать не будет - нужны проектировщики, которые разработают технический процесс обработки. В классической теории коммунизма, если упростить, физический и рутинный труд выполняют машины, а человеку остаются творчество и наука - вот в каком направлении и следует двигаться.
И ведь если подумать, то стратегически это правильно. Чем больший процент операций могут выполнять машины, тем ближе тот самый момент, когда они смогут делать вообще все - от добычи ископаемых и выплавки металла вплоть до проектирования и изготовления изделия.
Хотя пока что это фантазии, конечно. Самые настоящие. Но когда-то и "20000 лье под водой" Жюля Верна казались - да и были, что уж там говорить - самой настоящей фантастикой. Прошло не так много времени - и вот океаны бороздят уже атомные субмарины. Когда-нибудь эти фантазии воплотятся в жизнь - и жизнь изменится. Изменится потому, что такая индустрия сможет сама по себе наращивать производственную мощность. И если она неограниченна, произвести можно все что угодно в любых количествах. А это значит, "каждому по потребности" станет реальностью.
Вот, собственно, подошли и к главному вопросу. Человек. Если у него будет все - еда, машины, драгоценности, одежда, дом, все что угодно - будет ли он совершенствоваться? Станет ли заниматься творчеством, наукой, исследованиями, придумывать что-то новое?
Ответ прост: подавляющее большинство нынешних людей - нет!
И с такой точки зрения становится очевидным, что главная проблема в построении коммунизма лежит все же не в плоскости производственных отношений. А в плоскости человеческого сознания. Именно оно является определяющим. Ибо когда-нибудь производственные проблемы решатся - производительность труда растет, наука стремительно развивается… Но без правильного человека, человека нового, мыслящего по-другому - коммунизм не наступит. Никогда.
- Пора начинать писать научную работу, - усмехнулся своему отражению в оконном стекле генеральный секретарь. - А то у товарища Сталина сколько трудов, у товарища Ленина, у многих других партийных товарищей. Один я с десятком статей, из которых половина - по тактике воздушного боя. Нет, действительно - пора. Вот прямо сейчас и начнем. Надо уже бронзоветь, да.
Но настроение и правда отвратительное. Надо себя отвлечь, что ли. Сходить в театр? Или… действительно, а почему бы не устроить свидание? С той же самой Аленой? Хорошая девушка.
"Да, так, наверное, и поступим. Живет она вместе с двоюродной сестрой у тетки, даже адрес помню", - Богдану вспомнилась последняя встреча с девушкой. Или, точнее девушками - в тот раз они прогуливались по набережной втроем, и генеральный секретарь угощал студенток мороженым.
Дарья, двоюродная сестра Алены, тоже была очень даже симпатична, хотя и выглядела диаметрально противоположно высокой блондинке. Миниатюрная брюнетка, она говорила не слишком много и даже улыбалась как-то смущенно - в отличие от бойкой Лены, не боящейся громко смеяться и засыпать Богдана градом вопросов.
Драгомиров вдруг поймал себя на мысли, что пытается понять, кто же ему больше по душе. Хохотушка Алена? Скромница Дарья?
- Отставить думать, полковник! - настроение генсека заметно поднялось. Отражение в стекле хитро подмигнуло своему хозяину. - Почему бы не заехать к красавицам в гости и не оценить вопрос на месте? В конце концов, человек я или нет?
* * *
- Отвратительно, - сенатор Джозеф Рэймонд Маккарти, расположившийся в глубоком кресле, стоявшем в роскошной гостиной его дома в Вирджинии, раздраженно швырнул журнал на столик. - Очередной пропагандистский ход.
Сенатор был раздражен - и это и неудивительно. После тяжелой автомобильной аварии, в которую он попал в самом конце пятьдесят третьего года, прошло уже немало времени, и его имидж "пострадавшего от коммунистов" все больше тускнел. А теперь, помимо всего, основателю маккартизма во внутренней политике США приходилось еще и наблюдать за восхождением ярчайшей политической звезды на мировом небосклоне.
Статья в "Тайм" была посвящена Богдану Драгомирову. Молодой лидер Советов, говорящий о мире во всем мире, о развитии космической программы… Добавьте героический ореол человека, уничтожившего Гитлера, хорошую внешность и советские успехи последних лет - и получите "человека года". Очень харизматичного "человека года" - сражаться против коммунистов становилось все сложнее.
Один раз карьеру сенатора от катастрофы спасла авария, выглядевшая исключительно подозрительно и случившаяся накануне публичных слушаний против армии США. Тогда выбывший из политики почти на полтора года Маккарти ушел в тень - но и не потерпел краха.
По крайней мере, нападавший на него Эд Мэрроу, бывший воистину известнейшей фигурой на американском радио и телевидении, решил, что задача выполнена, после чего прекратил войну против маккартизма. А вернувшийся спустя почти два года "в бой" сенатор многому уже научился (полгода в неподвижности - хороший повод подумать над своими ошибками) и риторику серьезно смягчил, перенеся свою войну с коммунизмом вовне.
Но делать это было сложно. Разворачивающийся к русским де Голль, стремительно развивающийся экономический блок красных в Европе, космические успехи, которые старая добрая Америка все никак не повторит… И самое противное - молодой харизматичный лидер, увидеть в котором страшного злодея было довольно затруднительно. И что прикажете делать политику, вся карьера которого построена на войне с коммунизмом? Сначала - внутренним, потом - внешним?
