Храмов В. - Сегодня - позавчера. Трилогия
Раздав матом приказы, Ё-комбат умчался. Сначала решили сгружать зенитки. На местных надейся, а сам - не плошай. Мельника с Кадетом я послал в "инженерную разведку" - осмотреть окрестности и "понюхать что, как". Первым их донесением была найдена позиция для зенитной батареи - рядом со станцией на небольшом бугорке. Зенитки отправили туда, где они и задрали свои "хоботы" в небо, укрыв грузовики в лесополосе, а орудия замаскировав нарубленными ветками. Молодцы. И я - молодец. Все "печёнки" всем не зря "выел" мерами маскировки.
Следом сгружали орудия наших батарей. Их отправляли сразу же по готовности со станции в ту же лесополосу прятаться. Только после пушек занялись обозом - лошадьми, имуществом, припасами. Личный состав принимал активное участие в выгрузке. Каждому разъяснили, что их жизни и сытость зависят от целостности обоза, а его целостность - от времени нахождения на станции.
Уже заканчивали, когда появился озадаченный, потому злой Ё-комбат. Собрал командиров. Я в их число не входил, потому решил реализовать "данные разведки" Мельника. Под шумок неразберихи мы умыкнули у станционных работников несколько кувалд, десяток ломов и два с лишком десятка лопат, правда, совковых, а нам больше нужны штыковые. И это сгодиться. А у временного "склада" под открытым воздухом "увели" несколько зелёных деревянных ящиков. Мельник клялся, что это боеприпасы. Вскрыть и посмотреть так и не успели - пришёл ротный.
- Грузимся обратно, - махнул он рукой.
- Афигеть! Чё за дурдом! - я расстроился.
- Комбат договорился с комендантом, поездом нас подбросят поближе к передовой. Но, там не будет возможности сгрузить технику и обоз. Они двинуться своим ходом, а мы - с комфортом.
- А, так это же совсем другое дело! Под налёт бы не попасть - зенитки-то сгрузили.
- То-то и оно. Рискнём. Там немец прорвался опять. Нами затыкают.
- Для того нас и создали. Ребята, вертай всё в зад! Верхом на паровозе до немца поедем! Живее, живее! Пока они путь не разбомбили. Кто будет сейчас канитель тянуть - пешком пойдёт!
Сказано - сделано. Разместились с комфортом - в нашем распоряжении оказался весь состав. Его не стали расформировывать, чтобы время не терять, да и пути забиты - не до манёвров. Только пристыковали сзади ещё один паровоз - он состав обратно потащит.
Хорошо Мельник напомнил о жрачке, я же чуть не забыл о сухпаях - хорош старшина! Так и поехали. В пути каждому втолковал порядок "спешивания", держались ближе к дверям, их не закрывали. Пулемёты разместили на платформах, там же - часть людей и грузов, чтобы при налёте быстро покинуть состав.
С тревогой смотрели на заходящее солнце - оттуда ждали налёта. Но налёт произошёл с востока, видимо возвращающиеся "лапотники" (так вот вы какие, сирена и правда пробирает до печёнки!) решили обстрелять нас. Машинисты загудели, поддали "газу", состав окутался дымом и паром. Сделав по два захода, обстреляв нас из пулеметов, эти два "лапотника" отвалили и улетели на заходящее солнце. Может боезапас кончался, может решили не связываться - мы, с перепугу, палили в них из всего, что было. Тут сыграла роль скорость состава - ехали бы медленно - народ попрыгал бы, да попрятался. А тут не спрыгнешь. С испугу - стреляли. Один стрельнул, за ним - остальные.
Налёт прошёл без потерь - все живы и целы. Только глаза лихорадочно блестят, смеются часто, возбужденно пересказывают друг другу свои впечатления.
Состав замедлил ход, начал притормаживать.
- Приготовиться к высадке!
Полустанок. Выходная стрелка разбомблена. Никто не чинит. Будка осмотрщика стоит с открытой дверью. Остановились.
- Пошёл! Пошёл! Ты чего мечешься? Бери ящик, становись в очередь. Сгружаем всё, потом сами. Давай, давай, пошевеливаемся! Кто отстанет - пёхом догонять будет!
А ротный, вот жучара! Ослушался команды Ё-комбата, ротный обоз не сгрузил (погрузил обратно). Теперь Тарасенко организовывал разгрузку телег и лошадей. Я повёл своих помогать. После разгрузки командиры подразделений оббежали все вагоны и платформы, проверяя. И я тоже проверил два вагона и три платформы, за которые был старшим. Спрыгивали уже на ходу. Догнали своих, уже выстроившихся на дороге в походную колонну.
- Нале - во! Шаго-ом а-арш!
Почапали. Моя рота - первая. Поэтому, я - впереди колонны. Передо мной - только боевое охранение, обогнавшее колонну на километр. Степанов где-то вдоль строя бегает. Рядом ехали на конях Ё-комбат и начштаба (своих коней тоже на станции не оставили), что напряжённо высматривали в карте, в полголоса переговаривались. Как я не прислушивался, разобрать не мог.
А с запада гулко бухало, как далёкая гроза. Вот какая ты - канонада!
- Кузьмин, - раздался неожиданно надо мной голос комбата.
- Я, товарищ майор!
- Запевай! Нам ещё километров семь шлёпать до штаба дивизии. Так что мы в глубоком тылу, можно и спеть. А под песню и идти легче.
- Нам песня строить и жить помогает, - кивнул я. Вот, вроде насчёт песни подъехал, а сам моё любопытство удовлетворил. Наверно, заметил наши напряженные шеи и свёрнутые в локаторы уши.
Третьи сутки в пути
Ветер, камни, дожди,
Всё вперёд и вперёд
Рота прёт наша, прёт.
Третьи сутки в пути
Слышь, браток, не грусти!
Ведь приказ, есть приказ,
Знает каждый из нас
Напишите письмецо
Нет его дороже для бойцов,
Напишите пару слов
Вы, девчата, для своих пацанов.
И на закате вперёд
Уходит рота солдат,
Уходит, чтоб победить
И чтобы не умирать.
Ты дай им там прикурить,
Товарищ старший сержант,
Я верю в душу твою,
Солдат, солдат, солдат.
Третьи сутки в пути,
Ветер, камни, дожди.
На рассвете нам в бой.
День начнётся стрельбой.
Третьи сутки в пути.
Кто бы знал, что нас ждёт
Третьи сутки в пути
И рассвет настаёт
Напишите письмецо
Как живёт там наш родимый дом,
Из далёка - далека
Принесут его мне облака.
И на закате вперёд
Уходит рота солдат.
Уходит, чтоб победить
И чтобы не умирать
Ты дай им там прикурить,
Товарищ старший сержант,
Я верю в душу твою
Солдат, солдат, солдат.
Падала земля, с неба падала земля!
Разрывая крик в небе: "Падла ты война!"
Плавилась броня, захлебнулся автомат,
Заглянул в глаза ты смерти, гвардии сержант!
И на закате вперёд
Уходит рота солдат,
Уходит, чтоб победить
И чтобы не умирать.
Ты дай им там прикурить,
Товарищ старший сержант,
Я верю в душу твою
Солдат, солдат, солдат!
- Кузьмин! Вот вечно ты! Какой солдат? Нет сейчас солдат, а бойцы.
- А что они от этого солдатами быть перестали?
- А, с тобой спорить! Давай другую.
- "Комбат" - пойдёт.
- Ё-комбат? Не пойдёт.
- Ладно, другую. Тёзка мой пел. Ребята, "Пятно крови"!
Эту песню рота знала неплохо, поэтому хором запели, отрывисто, в такт шагам:
Тёплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звёздная пыль на сапогах
Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не дожатый вовремя окурок
Солнечный день в ослепительных снах!
Пятно крови на рукаве,
Мой порядковый номер слева в строю,
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне, не остаться в этой траве
Не остаться в этой траве,
Пожелай мне удачи,
Пожелай мне удачи!
И есть чем платить, но я не хочу
Победы любой ценой
Я не хочу никому ставить ногу на грудь
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.
Пятно крови на рукаве
Мой порядковый номер слева в строю...
Я не ожидал, что песни Цоя понравятся ребятам. Всё-таки, это песни "погубленного" поколения 80-х. Того поколения, что хотело взять страну в свои руки ("Дальше действовать будем мы!"). И, кто знает, если бы они дорвались до рычагов, может будущее книг Стругацких стало бы реальностью. Но, их горячие сердца и головы были отравлены мнемо-вирусом "алчность". Они перебили друг друга на разборках за "виртуальные" рычаги управления, но, оказалось, не страной, а палаток и рынков. Их энергия была направлена не на созидание, а "канализирована" на достижение миражей, направлена друг на друга. Они заполнили кладбища, психлечебницы, наркодиспансеры, подвалы и подворотни. А страной остались править "мумии" маразматиков и их внуки-мажёры, обожравшиеся, полностью оторванные от реальности, живущие только в своём "элитном" мирке грёз, искренне ненавидевшие мою Родину, влюблённые в "мираж" Запада. А когда "мумии" своим ходом покинули этот мир, они сдали страну по цене вторсырья и мусора.
