Ложная девятка. Шестой том (СИ) - Риддер Аристарх
И здесь скорее впору ставить не на какую-то напряженную игру с обоюдными шансами, а на то, что французы этих венгров разделают в пух и прах.
Но в любом случае нашему первому месту это угрожать не должно. Оставалось только его взять, 9 июня обыграть в Ирапуато канадцев.
Глава 18
После ничьей с французами у нас появился свободный день. До матча с канадцами оставалось ещё четыре дня, и тренерский штаб решил дать команде немного отдохнуть. Тем более что психологически мы уже практически прошли в плей-офф — даже поражение от Канады при нашей разности мячей вряд ли что-то изменило бы.
Честно говоря, я очень обрадовался такой перспективе. Конечно, мы планировали попасть в столицу на финал 29 июня, но тогда всё время будет посвящено подготовке к решающему матчу. А сейчас появилась возможность спокойно познакомиться с городом, который может стать местом нашего главного триумфа.
Утром 6 июня мы вылетели в столицу. Полёт недолгий, меньше часа, и впечатления начались уже в самолёте. Когда мы подлетали к Мехико, за иллюминатором открылся поистине фантастический вид.
Город расстилался до самого горизонта огромный, бескрайний, окружённый горами. Восемнадцать миллионов человек в агломерации! Одна из крупнейших в мире. С высоты было видно, как современные здания в центре постепенно сменяются более низкой застройкой, а та, в свою очередь, бесконечными трущобами на окраинах.
— Ничего себе размерчик, — присвистнул Заваров, глядя в иллюминатор.
— Агломерация почти в полтора раза больше нашей московской, — добавил Алейников. — Впечатляет.
И он был прав. Даже я, повидавший в своей прошлой жизни немало мегаполисов, был впечатлён масштабами мексиканской столицы. В 1986 году Мехико переживал настоящий демографический взрыв, и это было видно даже с высоты птичьего полёта. Город словно растекался по долине между вулканами, поглощая всё новые территории. Современные районы с широкими проспектами и стеклянными башнями соседствовали с густонаселёнными кварталами, где крыши домов сливались в сплошное покрывало терракотового цвета.
Самолёт пошёл на посадку, и через несколько минут мы уже выходили из аэропорта Бенито Хуареса. Первое, что бросилось в глаза, смог. Плотная серая пелена висела над городом, и дышать было действительно тяжело. Воздух казался густым, вязким, с металлическим привкусом выхлопных газов.
— Высота две с лишним тысячи метров, плюс выхлопы от миллионов машин, — объяснил наш гид, мексиканец по имени Карлос, говорящий на неплохом русском. — Привыкните через час-два.
— Как здесь вообще можно жить? — поморщился Беланов, прикрывая нос платком.
— Мы с детства привыкли, — улыбнулся Карлос. — А для вас это действительно непросто. Но зато какой город! Увидите сами.
Автобус вёз нас через центр города, и я с интересом рассматривал мексиканскую столицу середины восьмидесятых. Здесь было всё иначе, чем в относительно провинциальном Леоне. Широкие проспекты, по которым нескончаемым потоком ползли автомобили всех мастей, от новеньких американских седанов до древних «фольксвагенов-жуков», ставших символом мексиканских дорог. Между современными зданиями из стекла и бетона то и дело проглядывали старинные особняки колониальной эпохи с их характерными каменными фасадами, резными балконами и внутренними двориками.
Контраст был разительный, XX век соседствовал с XVI. Офисная башня в стиле модернизма могла стоять рядом с барочной церковью, а современный торговый центр соседствовать с особняком, помнящим ещё времена вице-королевства.
— Мехико построен на месте древнего Теночтитлана, столицы ацтекской империи, — рассказывал Карлос. — Испанцы в 1521 году разрушили город до основания, а потом построили на его месте свой. Поэтому здесь каждый камень хранит историю.
Я знал эту историю, но слушать её здесь, на месте событий, было особенно интересно. Эрнан Кортес и его конкистадоры, падение великой империи ацтеков, начало трехсотлетнего колониального периода. Всё это происходило прямо здесь, под нашими ногами. Под асфальтом современных улиц покоились остатки пирамид и дворцов, каналов и храмов величайшей цивилизации доколумбовой Америки.
— А вон там, — Карлос указал в сторону центра, где над городом возвышались две массивные башни собора, — главная площадь города, Сокало. Одна из крупнейших в мире. Сейчас поедем туда.
Мы ехали по Пасео-де-ла-Реформа, главной артерии Мехико. Этот широкий проспект, заложенный ещё императором Максимилианом в XIX веке по образцу парижских Елисейских полей, поражал своим размахом. Восемь полос движения, посреди которых тянулись зелёные островки с памятниками и фонтанами. Вдоль дороги стояли памятники мексиканским героям, Колумбу, последнему ацтекскому императору Куаутемоку, борцам за Независимость.
— Вот этот золотой ангел, — показал Карлос на высокую колонну, увенчанную сверкающей в солнечных лучах фигурой крылатой Виктории, — монумент Независимости. Здесь мексиканцы отмечают все свои праздники и победы.
Через окно автобуса я видел типичную картину большого города восьмидесятых — множество машин, создающих не только бесконечные пробки, но и тот самый смог, который застилал небо. Уличные торговцы, которые на красном свете подбегали к машинам с газетами, прохладительными напитками, фруктами и сладостями. Но было в этом что-то особенное, мексиканское, яркие краски одежды, необычная архитектура, совершенно другой ритм жизни, более размеренный и философский, чем в европейских столицах.
Здания поражали своим разнообразием. Рядом с ультрасовременным небоскрёбом из синего стекла мог стоять особняк XVIII века с массивными каменными стенами, коваными балконами и патио, скрытым за тяжёлыми деревянными воротами. А чуть дальше, типично мексиканский дом XX века: яркие жёлтые, розовые, голубые стены, плоские крыши, крошечные окошки, защищённые от солнца.
— Видите, как по-разному строили в разные эпохи, — комментировал Карлос. — Испанцы строили массивно, основательно, на века. Думали, что их империя вечная. Потом, после независимости, стали подражать Европе — особенно Франции. А сейчас ищем свой стиль, мексиканский.
Сокало действительно оказался грандиозным. Огромная мощёная площадь — 240 на 240 метров, окружённая величественными зданиями. Кафедральный собор XVI века с его массивными башнями-близнецами доминировал над всем пространством. Эти башни, каждая высотой более 60 метров, были видны издалека и служили ориентирами для всего города.
Мы вышли из автобуса и пошли по площади пешком. Несмотря на жару и смог, туристов было много — американцы в ярких рубашках и панамах, европейцы с путеводителями в руках, сами мексиканцы — семьи с детьми, влюблённые парочки, пожилые люди, которые просто сидели на скамейках и наблюдали за жизнью.
Многие узнавали нас — советская сборная в Мексике была на виду, и наши спортивные костюмы с надписью «СССР» привлекали внимание.
— Rusos! Muy bien contra Hungría! — кричал нам какой-то пожилой мексиканец, показывая большой палец.
Видимо, наш разгром венгров произвёл впечатление даже здесь.
Карлос провёл нас к Кафедральному собору, потрясающему сооружению, которое строилось почти три века. Фасад собора поражал своим величием: два яруса колонн, резные порталы, статуи святых в нишах. Всё это было выполнено из тёмного вулканического камня, который придавал зданию особую мощь и суровость.
— Смотрите, как башни наклонены, — показал Карлос. — Собор медленно погружается в землю. Мехико построен на осушенном озере, грунт мягкий.
И действительно, если приглядеться, то было заметно, что массивные башни слегка отклонились от вертикали. Это придавало собору какую-то человечность, уязвимость, несмотря на его внушительные размеры.
Внутри было прохладно и тихо. Огромные колонны поднимались к сводам, теряясь в полумраке. Золотые алтари переливались в лучах солнца, проникающего через витражи. Воздух был наполнен ароматом ладана и воска церковных свечей.
