Под напором стали и огня (СИ) - Романов Герман Иванович

Наличие столь мощного бронирования изменило для японцев план ответного удара — в воздух были подняты торпедоносцы B5, которые американцы прозвали «кейтом». А вот пикирующих бомбардировщиков отправили всего шестерку, из самых опытных пилотов. Они должны были постараться сбросить свои бомбы точно на площадки лифтов самолетных подъемников, единственное уязвимое место в хорошо забронированной полетной палубе. Потому что наложить плиты туда было легко, зато поднять броню с самолетом на ней, слали бы для гидравлики неимоверно трудно. Только попасть в подъемники было неимоверно трудно, слишком маленькая цель на корабле, который при этом идет быстро и маневрирует.

И это не говоря про то, что у англичан в небе тоже «воздушный патруль», и «харрикейны» постараются сбить атакующие их авианосцы вражеские самолеты. Вот только вряд ли у них что-либо выйдет — после сражения у атолла Мидуэй японцы сделали однозначный вывод о необходимости иметь над собственными авианосцами усиленной воздушное прикрытие, а также сопровождать свои ударные самолеты большим числом истребителей А6М тип 0, который американцы сразу же стали именовать «зеро». На «журавлях» и авианосцах 1-й дивизии, за счет некоторого сокращения «кейтов» и «велов», довели численность истребителей до двух полных эскадрилий, одна из которых предназначалась для противовоздушной обороны, вторая для сопровождения ударных групп. Вот и сейчас на британские авианосцы было отправлено тридцать «кейтов», шесть «вэлов» и восемнадцать «зеро». Авианосцы выпустили в воздух по полудюжине истребителей патруля, приняли на палубу ведшие с англичанами воздушный бой самолеты.

— Пора поднимать вторую волну, Мицуи. Да, там почти одни пикировщики, но и они могут причинить неприятелю серьезный ущерб. Нужно только дождаться результатов первой нашей атаки…

Договорить Одзава не успел, на флагманском авианосце началась суматоха, послышались заполошные крики, стали наводить к «горизонту» зенитные 127 мм пушки и 25 мм автоматы. Далеко к югу появилась очередная группа вражеских самолетов, столь же небольшая как предыдущие — дюжина бипланов с торпедами, в сопровождении восьмерки истребителей. «Зеро» из воздушного патруля тут же устремились вниз на врага — их было столько же, как и вражеских самолетов всех вместе. И сразу начался бой, вернее избиение противника. Под восторженные вопли команды, «рейсены» сбивали бипланы один за другим, те падали в океан, но оставшиеся аэропланы продолжали лететь вперед — никто не стал преждевременно сбрасывать торпеду и удирать, спасаясь в бегстве. Нет, англичане с врожденным упрямством и хладнокровием, достойным этих отважных джентльменов, летели на «журавлей», желая торпедировать хотя бы один авианосец.

— Это хорошо, что у англичан нет пикирующих бомбардировщиков, по крайней мере, мы их сегодня не видели, — хладнокровно произнес Одзава, и Футида только кивнул в ответ — все было понятно без слов. Когда в ангаре стоят крыло к крылу заправленные бензином самолеты, протянуты шланги, подвешены бомбы и торпеды, то в эту минуту корабль представляет собой чрезвычайно уязвимую цель. И одно-единственное попадание бомбы способно превратить его в полыхающий костер, в адском жару которого будет уничтожено все живое. Так что чем скорее поднять вторую атакующую волну в воздух, еще не дожидаясь результатов атаки первой, будет здравым решением. Но додумать свою мысль Футида не успел, раздались крики:

— «Сехо»! Над ним пикирующие бомбардировщики!

На конец 1942 года Ройял Нэви имел в строю четыре тяжелых авианосца типа «Илластриес», еще два «усовершенствованного типа», с вдвое увеличенной авиагруппой за счет резкого уменьшения ангарной брони, были спущены на воду в декабре. Однако победы японского флота в первые полгода войны заставили «Их Лордства» всерьез заняться авианосцами, вот только возможности были далеки от «планов громадья»…

Глава 40

— Мы отправили на японцев наши ударные эскадрильи, все, что у нас имелось. Теперь мы на обратном курсе, садиться парни уже будут на нормальный береговой аэродром, при солнечном свете, а не на эти «тазики с крышками», которые подсвечиваются прожекторами. Надеюсь, что предрассветные сумерки позволили им удачно сбросить торпеды, хотя наша вторая волна уже непременно нарвется на японские истребители. Но мы сделали все, что могли, и я не собираюсь устраивать тут генеральное сражение с противником, настолько превосходящим наши скромные силы. Но мы не могли не дать решительный бой, джентльмены.

Командующий Восточным Флотом Британской империи адмирал Джеймс Сомервилл с невозмутимым видом стоял на мостике своего флагманского линкора «Ривендж», изредка посматривая на авианосцы, что набирая ход, уходили далеко вперед. Подставлять их под удар японской авианосной авиации, которая скоро нагрянет с «ответным визитом», он не собирался, и надеялся, что японцы ударят в первую очередь по его старым линкорам типа «R», которые специально поставили замыкающими. Да и не мог адмирал поступить иначе — корабли почтенного возраста, ветераны прошлой войны едва могли дать 18 узлов, и связывали авианосную группу, что сейчас легко «выбрала» 25 узлов, торопясь уйти подальше от опасного места.

Операция была тщательно продумана — авианосцы совершили рывок, выбросили в воздух с палуб все боеспособные самолеты двумя группами, оставив на каждом корабле по шесть-восемь «харрикейнов» для противовоздушной обороны, если японская авиация все же сможет нанести ответный удар. И что скверно, над головами постоянно крутился какой-то самолет ночью, возможно, и разведчик, этого нельзя исключать, хотя и маловероятно — метка на радарах авианосцев была устойчивой. А потому, когда самолеты группа за группой стали подниматься в небо, Сомервилл почувствовал на душе облегчение. Теперь он не отвечал ни за что, кроме, как за свои три старых линкора. А вот на них японцы могли выместить всю свою ярость, если «альбакором» и «скьюа» удастся выбить какой-нибудь вражеский авианосец… Все было поставлено на мощный внезапный предрассветный удар двумя «волнами», в каждой из которых было чуть меньше полусотни самолетов. Расчет делали опытные штурмана — вначале предрассветный удар, когда вражеские корабли будут хорошо видны сверху, а потом со стороны восходящего солнца, когда японским сигнальщикам будет трудно разглядеть выходящие в атаку с большой высоты пикировщики, которые и должны принести успех. На одни бипланы «альбакоры» с подвешенными торпедами надежды мало. Японцы не итальянцы, а воды Аденского залива не гавань Таранто, там ночная атака была очень успешна, но подобные случаи редкость. К тому же даже американцы терпели неудачи в авианосных сражениях, так что не стоило искушать судьбу, она «леди капризная»…

— Сэр, принята радиограмма. С атакой запоздали на четверть часа с небольшим, неправильно рассчитав курс, и японцы подняли первую «волну». В небе над авианосцами уже были истребители, «альбакоры» первой группы сбиты в полном составе. Оставшиеся самолеты ушли на сомалийский аэродром — один «альбакор» и пять «харрикейнов».

— Я вас хорошо понял, Джеймс, идите.

Сомервилл с ледяным хладнокровием выслушал первое сообщение, только кивнув в ответ, прекрасно понимая, что эта радиограмма не последняя. Чего-то подобного он и ожидал, памятуя, что на море много случайностей, и все пакостные, которые могут испортить любой, даже самый выверенный расчетами план. Но если «игра» у одного сорвана, то это еще не означает, что вторая сторона от этого выиграла — чаще бывает взаимный проигрыш. В эту секунду адмирал вспомнил, события двух летней давности, когда был назначен командующим соединением «Н», и получил прямой приказ премьер-министра Черчилля атаковать французскую эскадру адмирала Жансуля в Мерс-Эль-Кебире, если те не примут одно из нескольких предложенных им условий. Тогда его это сильно покоробило, и когда французы отвергли ультиматум, он приказал открыть огонь. Линкор «Бретань» от попадания 381 мм снаряда в погреб взорвался с ужасающим грохотом, «Дюнкерк» и «Прованс» осели на дно, набравшись воды через пробоины, а вот «Страсбург» вырвался из гавани, и смог дойти до Тулона. Сомервилл считал этот день самым «черным» в своей карьере, но только летом стал понимать правоту Черчилля — французы сдали свой флот Гитлеру, хотя вряд ли ожидали, что германская танковая дивизия возьмет эскадру на «абордаж». И теперь ситуация стала для Британской империи невыносимо опасной, французские линейные крейсера достались немцам, а это смертельно опасные корабли, потому что превосходят в скорости любой равноценный им корабль Ройял Нэви. Знал бы он тогда это — уничтожил бы всю эскадру без остатка, и сейчас корил себя за проявленную «мягкотелость». А так немцы еще заполучили два недостроенных новейших линкора с пятнадцатидюймовой артиллерией — французский и итальянский, хорошо надавив на Петена и Муссолини. И еще, что самое скверное, у них «Тирпиц» в норвежском фьорде, а на «Шарнхорсте» и «Гнейзенау» ставят другие три башни, с парой 380 мм орудий в каждой. И впервые за свою историю Королевский флот окажется в будущем году слабее своих противников, если не считать старые, с небольшим ходом корабли. Новейших быстроходных линкоров только четыре, пятый «Вэнгард» в постройке на стапеле. И если даже приплюсовать старый линейный крейсер «Ринаун», имеющего недостаточную, пусть и 26-ти узловую скорость, то у противника сейчас те же четыре линкора, пусть три итальянских, и один линейный крейсер. Но уже через год добавятся еще два линкора и три линейных крейсера, и это станет запредельно опасно — двойной перевес в быстроходных силах, противостоять им на просторах Атлантики будет неимоверно тяжело. И старые линкоры не помогут — их всего шесть, включая пару «нельсонов», а у «оси» четыре относительно быстроходных «кавура» и турецкий «Гебен», которые легко уйдут от британских «ветеранов».