Тренировочный День 5 (СИ) - Хонихоев Виталий
— Нет. Я даже не догадывался. Черт… — Виктор прикусывает губу. Задумывается.
— Безе хочу. Или не хочу? Медальоны из говяжьей вырезки, такие мягкие… — бормочет Лиля. Виктор поднимает голову и осматривает Наташу Маркову таким взглядом, словно видит ее впервые.
— Вот я дурак. — говорит он: — совсем не сообразил. Если кто тут и знает все, то это ты, Маркова. Так ведь?
— Что?
— Первая сплетница в команде, знающая все и обо всех — Наташа Маркова. Я ведь верно все понимаю?
— Что? Нет, все не так и…
— Скажи мне, Наташ, в чем проблема у Айгули Салчаковой?
— Да мне откуда знать!
— Не хочешь значит колоться… ну-ну. Ээ… а что ты вообще про нее знаешь? Это важно, у нас матч на носу, она одна из ведущих игроков, Наташ. Мне нужно знать. Что она любит, чего не любит, почему так боится выхода на площадку… или вот например — ты слышала какую-нибудь историю из ее детства? Какие у нее странности и особенности?
— Да нету у нее никаких странностей и особенностей! И предпочтений никаких особенных! Правда… — Наташа задумывается, надувая губы и глядя в потолок: — правда она почему-то плов не ест. Странно, да? То есть плов — ну она же не казашка на самом деле, а узбечка. А плов — самое узбекское блюдо, на вокзале плов в большом казане готовят именно узбеки. А она — ни в какую.
— Да? А почему?
— Ну я у нее спрашивала, а она говорит, что как-то в детстве шла по коридору или бежала и тарелку с пловом уронила и разбила все вдребезги. Порезалась и тарелку разбила… ну и что? То есть я хочу сказать, что я вот в детстве чего только не роняла и не разбивала, но ем все подряд. Разве это повод от еды отказываться?
— А… она говорила, когда это все произошло? — осторожно уточняет Виктор: — событие какое-то было, да?
— Говорила, что вроде свадьба была… — хмурит брови Наташа: — или что еще… праздник какой-то точно. Они тогда вроде еще в Ташкенте жили. Не помню. Но странно, согласитесь.
— Странно. Хм. А какой плов был?
— А? В смысле? Плов и есть плов…
— Плов и есть плов⁈ Маркова да тебя за такие слова нужно прилюдно карать суровыми карами, лично буду карать. Плов самый разный, даже если только узбекский взять. Ферганский, например. Да и готовят его самыми разными способами, в некоторые кладут изюм или зернышки граната, некоторые немыслимы без куркумы или как его тут называют шафрана, а некоторые наоборот — избегают класть шафран, но не могут без зиры. Некоторые добавляют только желтую морковь, барбарис, а некоторые готовят плов из мелкой пшеничной лапши. Есть откидной плов, тот, что лучше готовить из басмати и жасмина, есть хан-плов из Азербайджана, есть демдеме куруч из Киргизии, есть душанбинский плов с яйцами в оболочке из фарша, есть ходжентский, с фаршированными виноградными листьями, есть огурджалинский из Туркмении, там же готовят рыбный плов, что на мой взгляд ересь и подлежит анафеме, но некоторые любят его именно таким. Такой плов подают с салатом из горного ревеня. Есть бухарский и хорезмский плов, есть плов бахш — плов, который готовят бухарские евреи и…
— Хочу плов! — говорит Лиля: — ты так вкусно рассказываешь! Хочу плов с изюмом и зернышками граната, ферганский! И салат из горного ревеня! И… кто там? Входите, не заперто!
— Виктор? — в дверях появляется женщина-повар, видит компанию и останавливается на пороге. Ее взгляд быстро пробегает по Лиле и Наташе, сидящих на кровати. Лиля прикрывается простыней. В глазах у женщины что-то мелькает и уходит на глубину.
— Я не вовремя? Извините. — говорит она и собирается уже уходить, но Виктор останавливает ее, уверяет что все в порядке и что они только что обсуждали аттракцион невиданной щедрости со стороны кухни, выбирали что бы такого заказать.
— Так вы уже в курсе. — всплескивает руками повариха: — а я хотела вам лично рассказать и спросить, чего бы вы хотели.
— Я хочу плова! Ферганского с изюмом, желтой морковью, из ферганского риса с красными зернышками, на хлопковом масле и салатом из горного ревеня!
— Боюсь, что у меня на кухне и половины из этого нет.
— Лиля, плов на одну порцию никогда не готовят, плов готовят на очень большую компанию, ну или на семью… — Виктор задумывается. На семью? Интересно, найдется ли на кухне лишняя тарелка? У него нет золота для того, чтобы практиковать кинцуги, но уж клей-то найдется…
Глава 18
— Наверное вы гадаете зачем я вас всех собрал в одном месте? — говорит Виктор, наклоняясь вперед и обводя присутствующих взглядом.
— Я знаю! — поднимает руку Лиля: — у меня есть догадка!
— А я и гадать не собираюсь. — складывает руки на груди Валя Федосеева: — все равно сейчас расскажешь.
— Не тяни кота за хвост, — советует ему Маша Волокитина: — чего надо-то?
— Что же. Поднимите руки, кто в курсе что Айгуля немного побаивается Синицыну? Ага… — Виктор оглядел «лес рук» и вздохнул: — получается, что только я не в курсе. Юля, ты вот руку подняла — ты сама тоже знала?
— Конечно. — кивает Синицына: — это и было моей задачей. Салчакова слишком хороша на связке, ее нужно было подавить.
— Так ты специально это все делала⁈ — вскидывается Алена Маслова: — вот серьезно⁈
— Маслова, заткнись. — машинально говорит Волокитина и поворачивается к Синицыной: — как это возможно вообще?
— Элементарно. Вы, люди, такие примитивные. — Юля Синицына поводит плечом и поправляет очки: — например тебя — не напугаешь, ты не Салчакова. Но сейчас ты злишься. Чтобы вывести тебя из себя мне ничего и делать не нужно, ты сама себя заводишь. Немного времени спустя ты сама себя возбудишь до такой степени что начнешь меня ненавидеть. Что будет тебя выводить из себя каждый раз, когда мы будем играть на одной площадке. Более того, зная, что я именно этого и хочу — ты будешь злится еще больше. Как итог — совершать больше ошибок. Мое появление на площадке станет для тебя триггером, видя меня ты будешь играть хуже. Неважно что, страх или ненависть — если это мешает вам играть, то мне это на руку. Квод эрата демонстратум.
— Да она саботажница! — всплескивает руками Алена: — девчонки, давайте ей темную устроим! Она продолжает за «сырников» играть даже сейчас, разрушает нашу команду изнутри!
— Никто не будет темную устраивать. — говорит Виктор: — и… Валя, пожалуйста придержи Машу, чтобы она не натворила тут…
— Руки уберите! Слышь, Синицына, а ну пошли выйдем!
— Маша не надо!
— А НУ ТИХО! — повышает голос Виктор и все — замирают. Останавливаются прямо на месте. Он откашливается.
— Пожалуйста присядьте. — говорит он: — жопы прижали все, ну! Волокитина, сидеть! Заткнулись все! Глаза на меня! К вашим половым драмам мы еще вернемся, а пока выслушайте тренера, чтобы черти вас всех в аду драли! Развели тут бардак! Вы же взрослые женщины, а ведете себя как в детском саду, что за инфантильность⁈ Синицына, а тебе обязательно нужно было ворон дразнить⁈ Молчи, не усугубляй уже! — он хватается за голову и закатывает глаза: — вот и как из вас прикажете команду делать, горячие вы мои?
— Ты, Вить как хочешь, а я с этой Синицыной на одном гектаре рядом срать не сяду. — выражает всеобщее мнение Алена Маслова: — она же змеюка подколодная, а мы ее на груди пригрели… а все из-за Лильки Бергштейн, та просто солнышко лесное, вот и подумали, что и эта тоже такая же…
— Пожалуйста не надо ругаться. — говорит Лиля тихонько: — я терпеть не могу, когда ругаются.
— Аленка права. — подает голос Волокитина, вставая с места: — черт с ним, не буду я с Синицыной драться, но как с ней играть теперь прикажешь? Она же как рак — разъедает нашу команду изнутри. Я раньше думала, что она просто кажется холодной стервой, а она на самом деле еще хуже.
— Не желаю этого выслушивать от той, которая всех в своей команде подзатыльниками угощает. — встает со своего места Юля Синицына: — вы все тут просто клоуны, позволяете этой Волокитиной собой помыкать. Если из-за кого-то эта команда и проигрывает, так из-за тебя, Волокитина, ты капитан команды и пока ничего разумного кроме «заткнись, Солидольчик» или «Маркова, сгоняй за содовой» — я не слышала!
