Прорвемся, опера! Книга 2 (СИ) - Киров Никита

— Ладно, давай о деле… Вернемся к испорченному следу. Скажи, мне, Киря, а ключ от твоей конуры у кого-то есть? — я оглядел помещение, будто действительно хотел найти спрятавшегося барабашку.

— Да ни у кого, — он развёл руки.

— Ладно, пометим себе, — я протиснулся в закуток и сел на трёхногую табуретку. Она протестующе заскрипела. — Всё равно смысла нет это умышленно портить, машина-то в гараже стоит, колёса на месте.

— Вот и снимал, — Кирилл хмыкнул. — Ползал на коленках, но всё сделал, говорю же, совпадение полное… По общим и частным признакам.

— Вот только какой-то алкаш рядом с этими гаражами поджог устраивал, — я задумался. — Та-а-ак… Как-то всё подозрительно, не находишь?

— Ну, Паха, — он насупился. — Это твоя работа — подозрительное искать. А с меня следы требуют, и исследования. И так спрашивают, будто на мне свет клином сошелся. Я скоро как Сурков буду, перекрываться по каждому поводу.

— Да ты не огорчайся, — я подтащил табуретку к его столу поближе и полез за свертком. — Уточню у Иваныча, что там за алкаш был. Ты смотри, чё я тебе принёс с рынка. Чуть ППСники не отобрали, да я успел вмешаться. Продавец пяткой в грудь себя бил, что тебя, мол, знает, вот я и взялся донести посылочку.

Кирилл поправил очки и вылупился на меня. А я достал кинжал из свертка и заодно осмотрел его сам при свете настольной лампы. Накладки рукоятки гладкие, приделаны плотно, стыки между деревом и хвостовиком из металла притерты так качественно, что даже ногтём не поддеть. Толстый широкий клинок с клеймом кузнеца с двумя очень острыми лезвиями, я ради интереса подобрал клочок бумаги, и кинжал легко его разрезал.

— Хорош, — искренне сказал я. — Даже сам себе такой захотел. И сколько забашлял за него?

— Ух, и не спрашивай… Миллион отстегнул, — Кирилл осторожно взял оружие и осмотрел. — С начала года копил. Дорогое удовольствие, но ты смотри, как сделано-то. Красотень! — он восторженно цокнул языком.

— Собираешь, значит? Коллекционируешь?

— Ну да. Помалеху.

— А денег это стоит немалых, — произнёс я, внимательно глядя на него, улавливая реакцию.

— Да вообще, не говори! Цены-то охреневшие! А этот крутой вышел, лучше, чем я думал…

— И получше, чем тот, деповской? — спросил я уже с нажимом.

Кирилл аж отдёрнулся назад и снова уставился на меня. Чтобы он не выронил оружие, я осторожно взял у него кинжал и вложил в ножны.

— Ты же его забрал, да? — я покрутил оружие. — Увлечение дорогое, а там тоже вещь качественная была, судя по тому, что я видел. А надо же как-то собирать. Коллекцию пополнять. И как продавец про тебя заговорил, я задумался, и ещё вспомнил, что Якут как-то рассказывал, что фигурировал однажды трофейный нож, который один афганец с собой привёз, и он тоже пропал. А ты уже тогда работал. Значит, ты их берёшь с места преступления?

— Слушай, Паха, — Кирилл поднялся. — Ну не удержался я. Вещь-то хорошая, убийца всё равно его выкинул, а характер ран уже определили, что на разных телах один и тот же клинок. Зачем эта бюрократия и обязательное наличие сомнительной улики, которую скинули? Пальчиков-то всё равно нету, протерты рукояти, а убийцу ты и так расколешь, когда поймаешь. Ну и нашли бы вы кинжал, закинули бы в вещдоки, а после решения по делу отправили бы на переплавку — или так у Гаврилыча лежал бы в ящике, ржавел. Он же, жопа лысая, ленится отправлять, у него там арсенал уже скопился. Что такого-то, что я взял? Ничего это не изменило!

— Кирилл, вещдок — это не шутки, попасть с таким можно, серьёзно, вплоть до увольнения, а то и до срока. Кенжик этот ведь «мокрый», кровь на нём.

— Ну и что? — он отмахнулся и выдохнул. — Знаю, что неправильно сделал, да жалко стало, вещь-то дельная. Ей в коллекции надо быть, а не в мусоре и не в переплавке. Да и вы же сами его не нашли! А я увидел, уже когда уходили, в крапиве он у забора лежал, от фонарика отсвет поймал. Злодей его туда бросил, даже крови не было, протёр хорошенько обо что-то. Я пришёл потом через час, все руки обжёг тогда крапивой, но достал! А вы бы там и не искали! Потом снег — и всё, хана бы ему пришла. Но ты не думай, я потом пальчики всё одно на нём проверил. Чистый, как и следовало ожидать.

— Вот, как, значит. Ты садись, — я показал на стул. — Кинжал — это один вопрос. Второй — это ты взял пистолет Верхушина?

— Нет! — закричал он. — Это огнестрел, ты чё? Я по холодняку, а стрелялки мне эти не нужны. Ну и ствол — это же совсем другой расклад. Там пуля в трупе, ее сравнивать надо — из этого ствола или нет выпущена. Тут я чист, Паха! Зуб даю…

Присмотрелся к нему, с этим он не врал. Только вспотел, но это больше из-за кинжала, взволновался, переживал за последствия.

— А ведь если я про тебя понял, кто-то другой тоже мог догадаться, что ты железяку себе позаимствовал, — продолжил я. — А с краж ценные клинки тоже тащишь?

— Не, Паха, я с таких дел не трогаю. Только бесхозные, и было это всего раз… два раза, это второй.

— Всё равно, попасть можно крепко, серьёзно. Ну ты и дал, Кирилл, никогда бы на тебя не подумал.

Я покачал головой, словно сокрушаясь.

— И чё со мной сделают? — испуганно спросил криминалист. — Реально посадят?

— А хорошо, что тебя нашёл я.

Я подвинул кинжал в ножнах и наклонился к нему.

— Давай так, — доверительно произнёс я. — Это, Кирюха, косяк, но парень ты грамотный, умный, работаешь с нами на совесть. Вот это — твоё, — я хлопнул по рукоятке кинжала. — Ты купил, неси домой, повесь на стену. А вот тот принеси мне. Я тогда скажу, что проводили повторный обход на месте преступления и нашли. Изымем его официально из этой крапивы дополнительным осмотром места происшествия, как положено, под протокол и с понятыми. И всё, к делу приобщим, потом убийцу найдем, и он на проверке показаний укажет, куда орудие убийства скинул, а это уже доказуха железная будет. А второй нож, с Афгана… ладно, там дело уже в архиве пылится, убийца на зоне, искать не будут. Пусть у тебя висит. Но самоделку отдай.

— Завтра же принесу вашим! Или домой тебе вечером занесу!

— Лучше мне приноси, — я поднялся. — Вот и договорились. Всё, вопрос решён, не ссы, Кирюха. И одним белым пятном в деле будет меньше — понятно, куда нож делся. А ведь чем меньше остаётся пробелов, тем проще разобраться, что и как было в итоге.

— Ты если что, — Кирилл схватил меня за руку и начал благодарно её трясти, — ты говори, если чё помочь надо. Почерка эти сравнить, чё-нибудь ещё. Тебе без очереди, всегда помогу. Спасибо тебе…

— Вот и отлично. Вот что, — я заговорил тише. — Вы же, коллекционеры, друг друга знаете. Подскажи, если кто огнестрелом интересуется, современным, или начнут в вашей среде толкать такое. Ствол же убитого следака забрали зачем-то, а у него рукоятка интересная была, не штатная. Из дерева. Тут или убийце он приглянулся, или заработать кто хотел, толкнуть где-то. Конечно, мог и скинуть при отходе, но всякое бывает. Мы всю округу обследовали, не нашли.

— Да, да, если что узнаю, сразу тебе скажу, — пообещал он.

Так, с кинжалом вопрос решён. Не то чтобы это давало мне наводку, но было бы проще, если бы мы нашли такой клинок у убийцы. Но тот, кто зарезал Ганса, любителя холодного оружия, сам таким трепетным отношением к холодняку явно не отличался.

Зато я знаю, что кроме Рудакова и Кузьмина был кто-то ещё, примерно два человека. И этот кинжал пригодится, когда мы их возьмём. Разведём их по разным камерам, и я каждому скажу, что этот кинжал найден у другого, а отпечатки пальцев сняли. Интересно, как они запоют. Такой прием мы называли — Савку покрестить. Когда дезу используешь во благо.

Если это поможет, значит, Кирилл сделал мне хорошую услугу, ведь кинжал-то официально потерян, и я пока могу не приобщать его к делу, а придержать при себе. В любом случае, эту возможность я не упущу.

Посмотрим. Пока я поднялся наверх, в наш кабинет. Сегодня здесь всё наше отделение. Сафин сидел на подоконнике и курил в форточку, попутно читая какие-то бумаги. Раз Шухов уехал, то Руслан, как его зам, у руля полноценно, и на нём сегодня висел весь уголовный розыск.