HOMO FABER (СИ) - Баковец Михаил

Щёлк!

И тут же следом пристрелил ещё двоих, пока остальные не заметили гибель своих товарищей и не спрятались в башнях, которые закрутились в поисках снайпера.

Оставив их на время, пока не прибегут сюда мои товарищи, я стал методично расстреливать двигатели грузовиков. Внимания на суетящихся пехотинцев не обращал — не моя это цель. Гибель пяти солдат и выведение из строя одного-двух грузовиков — несоразмерна. Да и дорого тратить ценнейший боеприпас к гаусс-винтовке на несчастных гансов, которых ещё миллионы и миллионы. А вот с техникой у вермахта всё куда печальнее.

Когда ко мне присоединились Седов и Паршин, то дело пошло ещё веселее. Даже разрешил им продырявить танки, расстреливая тем борта в районе кормы. Две бронированных машины после этого густо зачадили, и наружу, как тараканы полезли члены экипажа.

Запалив ещё несколько бензовозов из СВТ, я скомандовал отход.

Всё, здесь мы устроили немцам ту ещё Кузькину мать. Ещё долго будут икать, вспоминая потерю такого огромного количества ценнейшего в условиях блицкрига топлива.

Глава 12

Докладная записка коменданту района полковнику Д. Лоргенту.

Докладываю вам, что из-за действий русских диверсантов на трассе Великие Луки-Даугавпилс мы потеряли семьдесят четыре единицы транспорта. Из них шестьдесят восемь безвозвратно. Основная часть приходится на авиационные топливозаправщики, перевозящие бензин С3 и В4 для бомбардировочного и истребительного полка под Великими Луками — сорок девять единиц «мерседес». Девять грузовиков «опель блиц», перевозящих автомобильный бензин в бочках. Три автомобиля «хорх», два мотоцикла, два бронеавтомобиля, один танк Т-3, одна танкетка.

Потери в живой силе: сорок три нижних чина и унтера, четыре офицера убитыми. Сто семнадцать получили ранения и ожоги средней и высокой тяжести. Был тяжело ранен командир сто семнадцатой стрелковой дивизии генерал-лейтенант Фридрих Бехнарн. В критическом состоянии его оправили в госпиталь в Великие Луки.

Русских диверсантов обнаружить не удалось. Скорее всего, они безнаказанно ушли в расположение своей части.

Огонь вёлся всего несколькими стрелками, вооруженными винтовками СВТ и использующие бронебойно-зажигательные боеприпасы. По всей вероятности, это были специально обученные снайпера, заброшенные в наш тыл для проведения диверсий. Эффективность их действий буквально поражает! Это настоящие воины, которые уже заслужили себе место в Валгалле.

Прочёсывание местности было проведено спустя два часа после разгрома колонны грузовиков с топливом. Позиции снайперов были обнаружены на другом берегу реки почти в километре от дороги! Там же и был установлен по гильзам предположительный вид оружия и точная номенклатура боеприпасов.

Преследование не принесло успехов.

Начальник следственной команды капитан Адольф Хорш.

Докладная записка от фельдмаршала Ф. фон Бока в генштаб.

Секретно! Срочно!

Из-за уничтожения 12 сентября 1941 года на трассе Великие Луки-Даугавпилс запасов топлива для 47-го истребительного авиационного полка и 125-го полка тяжёлых бомбардировщиков Не-111 темп наступления в направлении Ржева был снижен. Из-за той же причины доставка подкреплений и боеприпасов по заблокированной трассе была задержана на восемь часов.

В тот же день русскими войсками были нанесены удары в районе Новгорода, Старой Русы, Торопца и Холма, в результате которой мы были вынуждены отдать врагу эти населённые пункты за исключением Холма. Выступ-плацдарм Холм-Ст. Руса был ликвидирован противником.

Сто семнадцатая стрелковая дивизия, восемьдесят шестая стрелковая дивизия, двести сорок пятый танковый полк обескровлены, урон в технике и личном составе не позволяет им выполнять дальнейшие задачи.

Ночью 13 сентября русские бомбардировщики уничтожили станцию в Великих Луках, где были сконцентрированы восемь эшелонов с армейским имуществом и техникой. На данный момент даже с учётом подошедших подкреплений дальнейшее наступление в направлении Новгород-Ржев считаю нецелесообразным.

Хайль Гитлер!

Приказ фельдмаршалу Ф. фон Боку.

Наступление продолжать любой ценой. Ржев должен быть взят ещё до конца сентября.

— Товарищ лейтенант, вам не кажется, что фронт приблизился? — спросил у меня Паршин, на третий день после нашего избиения немецкой колонны. — Грохочет-то как сильно и явно ближе, чем было раньше.

— Угу, — кивнул я, — вроде как ближе. Наши в наступление пошли, судя по всему.

— Это мы помогли, ведь так⁈ — вскинулся Седов. — Бензин весь пожгли, генерала убили. Дорогу перекрыли. Вы же сами говорили позавчера, когда уходили от дороги, что сделали очень многое и теперь бы нашим стоит, как следует наподдать немчуре.

— Да кто знает, парни, — развёл я руками. — Может и так, а может, и нет. У немцев генералов хватает, они после смерти одного в панику впадать не будут. Да и запасы топлива тоже обязаны быть в резерве на случай вот таких происшествий. Я думаю, что наши уже давно готовили контрудар и всё просто-напросто совпало.

Говорить, что я больше склоняюсь к тому факту, что советский генштаб воспользовался переданными мной документами, не стал. Пусть думают, что их маленькая победа очень сильно помогла армии.

— Может, стоит ещё раз такую же засаду устроить? — немного заискивающе предложил Седов. — Вдруг наши до Великих Лук дойдут, а?

— Если мы повторим аналогичный разгром, то здесь нас быстро найдут и уничтожат. Немцы не пожалеют никаких сил, чтобы избавиться от нас с вами. Смерти-то я не боюсь, — немного покривил я душой. — А вот потерять секретное оружие и попасть в плен, пусть даже это будет только моё тело — не могу позволить.

— Но тогда…

— Поэтому следующий удар нанесём в районе Пскова, — перебил я бойца. — Или вам не всё равно, где фашистов бить?

— Да я их гадов где угодно буду рвать голыми руками, — заскрипел зубами Паршин. Наверное, вспомнил несколько сожженных деревень с почерневшими человеческими костями в амбарах и повешенных на телеграфных столбах командирах и партработников. Насмотрелись мы на подобное вдоволь, пока шли по Белоруссии.

Что такое пара сотен километров по пересечённой местности для тренированных молодых мужчин, полных сил и не страдающих от нехватки высококалорийной пищи? Меньше недели марш-броска. Мы двигались в нужном направлении, не отвлекаясь ни на что, игнорируя вражеские колонны пехоты и техники, пролетающие над головой армады бомбардировщиков. Трижды видели группы самолётов по сто и более единиц только бомбоносителей. А дополнительно высоко-высоко в небе их прикрывали едва видимые точки истребителей.

После разгрома нами колонны топливозаправщиков, боевые действия явно активизировались, о чём сообщали нам не только полки и дивизии вермахта, прущих к фронту, но и эшелоны разбитой техники, и санитарные поезда, следующие в огромном количестве в сторону их фатерлянда, мать иху.

Возможно, стоило повторить на той же трассе нападение, но я не хотел привлекать внимание к себе со стороны немецкий следователей, егерей, СС, СД или что там за службы разбираются вот с такими нападениями. Гестапо?

Ничего, как только дадим прикурить фашистам в районе Пскова, то опять напомним о себе в выбранном для зимовки районе. А там наведаемся и к Витебску, чтобы вставить огромный фитиль дойчам, и притормозить их движение к Волге. Эх, хоть бы наши лоботрясы в генштабе с толком использовали переданные мной документы. Только бы они попали в нужные руки, а не угодили в потные лапы перестраховщиков и видящих во всём происки вражеской агентуры, желающей ввести всех в заблуждение.

Задумавшись на ходу, я чуть не пропустил человеческую фигуру в сотне метрах впереди в ельнике, возившуюся с чем-то на земле стоя на коленях.

В одно мгновение я опустился на землю и замер, левой рукой включил рацию и несколько раз быстро щёлкнул тангентой. Всё, тревожный сигнал отправлен Паршину с Седовым, которые идут за мной в паре сотнях метров.