СССР: вернуться в детство 2 (СИ) - Войлошников Владимир
Тут наши взрослые заговорили хором, мол: ой, давайте-давайте, так и сделаем, мы согласны, только, пожалуйста, поближе друг к другу, а то скоро на работу выходить, а дети маленькие…
— Я думаю, это вопрос мы решим — верно товарищи? — главная дама оглянулась на свой парт-актив и развязала верёвочки верхней папки. Кто-то подвинул ей стульчик, подал папку, мадам достала из неё какие-то бумаги…
Я не удержалась и подошла поближе. Она взглянула на меня вполне доброжелательно, и я сказала:
— Вы не против, если я посмотрю? Мне очень интересно.
Эта простая фраза отчего-то вызвала оживление в рядах партийного актива, они как-то задвигались, но в целом всё это звучало довольно одобрительно.
— Конечно, можно посмотреть, — милостиво кивнула мадам и начала заполнять бланки.
Вот что это были за штуки! Ордер на нашу нынешнюю квартиру я, конечно же, видела. А вот что у ордера, как у квитанции, есть вторая половинка, корешок — не знала.
У бумажек были серии, номера — всё как положено, и даже заранее проставленные синие печати.
В ордерах значилось:
РСФСР
Исполнительный Комитет Свердловского Районного Совета депутатов трудящихся
02.05.1984 года
Выдан гражданину такому-то (этот, который первым из семьи значился, потом назывался «главный квартиросъёмщик»)
на семью из стольки-то человек, на право занятия жилой площади (количество квадратов), состоящей из стольки-то комнат в ОТДЕЛЬНОЙ квартире
по адресу микрорайон Юбилейный
дом № 22 корпус № — квартира № (у нас были 107, 108 и 109)
Основание выдачи ордера: Решение (был ещё вариант «распоряжение», и, если честно, я не очень видела разницу) Райисполкома от 01.05.1984 года № (435, 436 и 437, соответственно)
Внизу полагалось две подписи.
«Председатель Райисполкома» расписаться уже успел.
«Зав. отделом по учёту и распр. жилой площади» — тут тётя с гнездом лихо подмахнула витиеватую роспись. Вот, значит, кто она такая.
На обратной стороне поимённо указывались все будущие жильцы, внизу тоже уже расписался какой-то бухгалтер — и снова тётенька с гнездом.
В корешки вносилась примерно та же информация — ну, логично, должны же они как-то запоминать, кому и что выдали.
— По сроку сдачи ожидаем к десятому июня, уточнять можно в месткоме, — сказала она напоследок, — или позвонить в исполком, там подскажут. После сдачи дома в течение двух недель вам нужно будет переехать, — она вздохнула. — Мы, конечно, постарались сделать как лучше, с учётом пожеланий семьи, но… как бы нам по шапке не настучали за отселение ребёнка от матери.
Пока все были заняты беседами, я повернула к себе техпаспорта́. Ну, как я и подозревала! Обе наши будущие квартиры выходили в один крошечный аппендикс коридора. В моём прошлом будущем этот тип планировки стал фактически преобладающим в Иркутских девятиэтажках, и, с началом перестройки и буйства преступности, люди начали массово скидываться квартирами и ставить на коридорчики мощные железные двери. Безо всяких согласований, конечно. Где-то на это смотрели спокойно, где-то — судились и требовали всё убрать, вернуть к первоначальному виду…
А если без самодеятельности?
Я потрогала зав. отделом по жилью за рукав:
— Извините…
— Да, я слушаю? — мадам улыбнулась мне, не переставая скорбно держать брови домиком, от чего эффект получился очень своеобразный.
— Посмотрите сюда, пожалуйста, — я подвинула два техпаспорта к ней поближе, — получается, что вот это — смежный коридорчик? Между квартирами?
Все сразу надвинулись поближе.
— Да, верно.
— А нельзя ли нам вот здесь установить дополнительную дверь? В таком случае мы с мамой будем жить как бы в общей квартире. Пусть разделённой на две, но по сути — вместе. И если возникнут какие-то вопросы — вы сделали всё, что могли в данных условиях. Обеспечили совместное проживание.
— А действительно, — сказал кто-то из комиссии. — Ну-ка, Николай Петрович, глянь!
Из последних рядов протолкался мужик, заглянул через плечо тётеньки с гнездом:
— А что, это с… можно! На этом… этаже никаких там… нету этих… — дядьке явно не хватало связок в речи. — Можно и поставить б… дверь, ети её…
— Значит, выпиши дверь и поставь, распоряжение будет, — сказал ещё один дядька.
— Вот видите, — обрадовалась главная тётя, — одна голова — хорошо, — «А две — мутант…» — подумала я, но тётя продолжила в духе времени: — а коллектив — сила! В таком случае, в оба техпа́спорта будут внесены соответствующие изменения и переданы через местком. Через недельку зайдёте, заберёте.
Комиссия немедленно пришла в весьма благостное расположение духа. Ордера вручали торжественно, с пожиманием рук. Дядька в роговых очках фотографировал эти знаменательные моменты, впрочем, как и всю процедуру. И тут кто-то умный предложил, раз уж так всё здорово получилось, выйти на улицу, чтобы финально сфотографироваться всем вместе, с малышнёй и со всеми этими товарищами партийцами, а то в квартире нам было больно уж тесно.
На улице мы поймали соседа, который пару раз щёлкнул всю толпу, так что дядька в очках тоже был запечатлён для истории (я надеюсь, что случайный «фотограф» не сбил никакие настройки, а то это вам не телефоном снимать и даже не кодаковской «мыльницей», тут техника сложная, почти как космический корабль, а результат будет известен только после проявки). Отдельные граждане пожелали сфотографироваться персонально с бабушкой, некоторые — с молодыми мамами и их пупсиками, а кое-кто — даже со мной.
Короче, нафотались мы всем составом в разнообразных комбинациях, пока плёнка не кончилась.
— Вы нам хоть парочку фотографий подкиньте на память, — лучезарно улыбнулась я дядьке в очках.
— Конечно-конечно, — радушно ответил он. — В пятницу, через неделю, подходи на заседание месткома, я подготовлю.
Фотограф-любитель, однако.
Вокруг нас снова собралась толпа. Соседи выглядывали с балконов, спрашивали: что случилось? Многие поздравляли. Кое-кто, разумеется, и завидовал тоже, но тут уж что поделаешь. В конце концов мы распрощались с исполкомовцами и пошли домой. Чувства переполняли всех просто через край!
Даша смотрела в свой ордер, осознавая масштабы:
— Сорок четыре… Это ж какая у нас квартира будет?
— Ну, смотри, — сказал Наиль, — Эта у нас сорок восемь — вся.
— А та сорок четыре только жилой! — поднял палец Женя. — А ещё коридор…
— И туалет, и кухня! — торжествующе подхватила мама.
Я думала, Даша от волнения задохнётся. И предложила:
— Наиль, пошли в магазин? Надо хоть шампанского бутылочку купить. А мне лимонада.
Отметить.
Потом мы немного успокоились, и все вместе, даже бабушка, прогулялись до двадцать второго дома. Стоял он в самом низу Юбилейнской сопки, у дороги.
— Болото рядом, — цыкнула зубом бабушка. — Летом комаров будет…
— Да не будет сильно много, — рассудительно сказал Наиль, — подъезды-то сюда, на сухую сторону.
— А если на девятом этаже квартира? — испугалась вдруг бабушка.
— Так лифты же! — хором воскликнули мама с Женей.
— А сломаются они?
— Ну, всё! — драматическим голосом возвестила я. — Будешь сидеть как царевна Несмеяна в башне, пока Сивка-бурка не прилетит.
Все засмеялись, и бабушка сбавила накал волнения.
Мы стояли на пригорке, около стоящей выше по склону пятиэтажки, и с этого возвышения хорошо просматривался весь двор последней достраивающейся секции, огороженный секционным бетонным забором. Отсюда было отлично видно все движения внутри ограды; судя по всему, шла финальная подчистка территории.
Что могу сказать, особым благоустройством здесь не пахло. Строители строили. В их компетенцию входило собрать за собой «отходы производства», организовать бордюры вокруг предполагаемых газонов и подъездную дорогу к дому. И то я была не уверена, что это та же служба работает, может, какие-нибудь автодорожники.
А вот установкой качелей, песочниц и грибков над ними, равно как и лавочек, должно было заняться домоуправление — позже, когда дом будет сдан. Деревья вообще, сколько себя помню, высаживали сами жители, иногда с грузовиков Горзеленхоза, внезапно приезжавших с саженцами (и тогда со всех окрестных дворов наперегонки мчались жильцы, стремясь ухватить что-нибудь «элитное» типа яблоньки-дички), но чаще договариваясь между собой и прогуливаясь с соседями до ближайшего лесочка, выкопать небольшое подходящее деревце. Сильно котировались деревья и кусты цветущие: сирень, черёмуха, рябина…
