Время собирать камни (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— И?

— Тебе все версии сказать того, что с тобой запланировали сделать? Или только цензурные?

— Я против мата! — тут же заверил я его.

— Ну тогда ничего, — на его лице появилась слабая улыбка, — всё остальное крайне ненормативное.

— А по итогу какое решение?

— Усилить контроль за тобой, ограничить до нуля общение с прессой, — он пожал плечами, — ну и по окончании твоей части соревнований, не дожидаясь их конца, уводить домой.

— Э-э-э, так не пойдёт, — возмутился я, — езжай обратно в посольство, пере договаривайся, я теперь женатый человек!

— Так мне сказали брать и американку тоже, если она конечно захочет, — тут он весьма явно ухмыльнулся, — а если откажется, то только тебя.

— Как-то это не очень правильно, — я покачал головой, — прямо тянет выступить с ещё одним заявлением.

— Ваня, — он нахмурился и достал наручники, позвенев ими в воздухе, — мне сказали тебе напомнить о чём-то ими.

В голову мгновенно пришли воспоминания о Сочи и приезде Данила.

— Я понял, хорошо, не будет заявлений, — смирился я.

Он улыбнулся, убрал их и похлопал меня по плечу.

— Не кисни Иван, всё могло быть гораздо хуже.

— Да? — я иронично кивнул в сторону газет, — кто-то думает иначе.

— Давай ты не будешь усугублять уже случившееся? — предложил он, — иди лучше потренируйся, с женой встреться, или чем ещё нужным позанимайся.

— Пойду побегаю, — решил я, чтобы и правда выбросить из головы грустные мысли.

Я переоделся, пошёл вниз, но меня там перехватили немецкие организаторы и выдали документы, а также новые пропуска для меня и Кэти, с разрешением на нахождение в VIP-ложах любых Олимпийских объектов. Они попросили посещать их, когда угодно, но лучше почаще, поскольку наша история приводит на соревнования огромные толпы людей. А после вчерашнего, не осталось ни одного непроданного билета в кассах, и они думают, как бы ещё монетизировать эту историю, поэтому в благодарность они и дарят нам пропуск в VIP-ложи. Удивившись, я тем не менее вернулся к себе, чтобы положить документы и пропуска, и снова пошёл вниз, увидев там самого Адольфа Дасслера с небольшой свитой.

Поняв, что побегать мне сегодня точно не удастся, я пошёл к нему и поздоровался.

— Иван, у нас есть для тебя отличное предложение, — с улыбкой сказал он, пожав мне руку в ответ.

— Вот только я его не приму, — с ходу огорчил его я.

— Почему? Ты даже не услышал его сути! — воскликнул он.

— Господин Дасслер, мы встретимся с вами и поговорим о нём после финального забега на 200 метров, — с улыбкой ответил я, — неважно каким было ваше нынешнее предложение, через три дня всё сильно изменится.

— Ты хочешь выиграть ещё и эту дистанцию? — понял он.

— Хотя бы зайти на пьедестал, — ответил я скромно, — а поскольку все забеги будут проходить только в новой форме и обуви, подумайте какой рекламный эффект будет это иметь, особенно если я буду акцентировать внимание на названии вашей фирмы.

Он задумался, и через минуту кивнул головой.

— Знаете, я верю вам Иван, пока ваши задумки оправдывались, мы дадим вам эти три дня.

— Тогда до встречи после финала, — я пожал ему руку, и отправился искать Кэти, рассказать о подарке, а также том, что мне понадобится вскоре её помощь.

Девушка нашлась на стадионе, в окружении подруг гимнасток. Поздоровавшись с ними, я предложил им пойти всем в VIP-ложу. Они тут же обрадовались и согласились, так что мы переместились в более прохладное помещение, где нам тут же стали носить напитки и лёгкие закуски. Пока её подружки наслаждались сервисом, я отвёл жену в сторонку, переговорить.

— В общем в Союзе не сильно обрадованы моим поступком, поэтому вероятно после эстафеты 4 по 100 меня могут увезти отсюда. Поэтому давай с тобой проговорим несколько важных моментов, хорошо?

Девушка поджала губы, и кивнула.

— Если случится, как я думаю, ты сможешь приехать ко мне позже? Я постараюсь выбить тебе разрешение, поэтому если мы и расстанемся, то ненадолго. Слышишь? Я тебя в любом случае не брошу!

Она закивала.

— Следующее. Через три дня я хочу заключить с фирмой «Adidas» долгосрочный контракт, но поскольку на меня, вряд ли дадут сделать валютный счёт и вообще такой договор мои советские товарищи, то я планирую всё оформить на тебя. Счёт в Швейцарском банке и доверенность на его управление, если со мной что-то случиться, не будем исключать всего.

Она зажала ладошкой мне рот, а на глазах выступили слёзы.

— Ваня, не говори таких ужасных вещей, зачем мне деньги, если не будет тебя? — возмутилась она.

— Я просто подстраховываюсь на всякий случай, — я отнял руку и поцеловал её, — просто страховка.

— Хорошо, я поняла.

— Ну и главное, даже если я останусь в СССР, то будет это ненадолго, в любом случае я перееду к тебе.

На её лицо появилась улыбка.

— Обещаешь?

— Обещаю дорогая, — я поцеловал её мягкие губы, и она сильнее прижалась ко мне.

Оставив их в ложе, я сам направился обратно, раздавая по пути автографы, фотографируясь с теми, кто об этом просил и в целом вёл себя крайне дружелюбно с новообретёнными фанатами, несмотря на эмоции, которые внутри меня одолевали.

Я много думал, с того памятного разговора с Данилом в Сочи, оставаться мне в стране или нет, но 90-е меня откровенно страшили. Пережив их один раз, я не был готов повторить подобный подвиг второй раз, тем более, что целые десять лет не смогу толком ничего делать, как бизнесмен. Страна, если не помогут те сдвиги, какие я успел сделать за это время, снова погрузится в хаос, мои знания из-за чехарды власти станут бесполезными, да и некому будет их слушать. Пришедших к власти людей будут интересовать только деньги, а также методы их отъёма у других, более состоятельных бизнесменов. Долгими ночами эти мысли не давали мне покоя, пока я не решил, что самым разумным для меня вариантом, будет переждать всё подальше от России, накопив за это время капитал. А позже, если ситуация наладится, можно будет и вернуться. Тем более, что я планировал хорошо заработать уже очень скоро, а для этого требовалась валюта. Я примерно помнил все громкие выходы на IPO крупных фирм, и уж тем более не собирался ни в коем случае пропускать 12 декабря 1980 года, когда это сделала мало кому известная на тот момент фирма Apple и 13 марта 1986 года, когда на IPO вышла Microsoft. Покупка акций на старте только этих двух компаний мне хватит на всю дальнейшую жизнь, собственно поэтому я и не гнался за большими заработками в СССР, поскольку конвертировать рубли в валюту и вывезти за рубеж было чрезвычайно трудно и даже опасно. Всё что я делал все эти годы, прокачивал личную известность в мире, чтобы впоследствии, её выгодно продать. Судя по реакции организаторов мюнхенской Олимпиады и фирмы «Adidas», начало этому уже положено, теперь нужно будет заключить отличный контракт на рекламу, деньги от которого будут в большей сохранности на счёте в Швейцарии, принадлежа моей жене. И хотя риск того, что она всё же связана с ЦРУ, несмотря на все их заверения об обратном был, но сейчас у меня просто не было другого выхода. Оперировать валютными контрактами в СССР мне не дадут, будь я даже самым великим спортсменом всех времён и народов, уж в этом я полностью отдавал себе отчёт.

К тому же ну не видел я в Кэти ни грамма фальши или нечестности. Она пусть и болтала без умолку, иногда утомляя меня, но её чувства и любовь по этой же причине, были передо мной словно открытая книга, я просто не видел, как она могла бы скрывать работу на ЦРУ при подобном уровне близости со мной. Мысль об этом в голове всё же была, и позже, когда смогу выехать за рубеж, я обязательно подстрахуюсь, чтобы при разводе не потерять всё. Пока же об этом было слишком рано думать, я был для большей части капиталистического мира успешным, но нищим спортсменом из враждебной страны