Андрей Посняков - Щит на вратах
Вот и форум Быка. «Компаньоны» рванули наперерез. Сейчас куда — направо, налево? Кажется, налево… Точно, налево… Вон оно, море! Гавань, склады, куртизанки, готовые отдаться за медный обол… Нет, мы не нуждаемся в твоей любви, милая, больно уж ты страшна, да и вообще, мы уважаем старость.
Вот и последний причал. Прогнившие, скрипящие под ногами доски. Темная дышащая громадина — море, алчные кричащие чайки. «Гонец Гнева», пузатый. Уютный, родной… Надо же, еще не убрали сходни! Однако где же все?
— Вот они! Все трое! Попались!
Хельги оглянулся и вздрогнул: палуба была окружена вооруженными воинами. Многие целились в вернувшихся «компаньонов» из луков. Влипли!
Глава 9
СВИДАНИЕ
Осень 873 г. Константинополь
Она не казалась застенчивой, холодной и далекой. Так чудесно было обнимать ее, и она была такая ласковая и чудесная…
Эрнест Хемингуэй. «По ком звонит колокол»Хельги положил руку на меч, искоса взглянул на своих — Никифор с Ирландцем держались спокойно. Эх, жаль, не видать воинов во главе с Твором. Что с ними? Может быть, бились, не щадя живота своего, и все пали смертью героев? Да, но где тогда кровь? И вообще, даже при свете луны на палубе не было заметно никаких повреждений. Наоборот — доски сияли чистотой, словно их не так давно выскоблили. Да и не походило все это на захват, слишком уж важно держался среди воинов высокий худой человек в дорогой мантии с вышитым изображением сцен из Священного Писания. Он был немолод, густобров, с бритым, словно у скопца, лицом и быстрым взглядом. Однако нет, не скопец, просто до синевы выбрит. Лицо надменное, строгое. Вовсе не такое, как у тех, кто немедленно жаждет крови. Да и воины не предпринимали никаких попыток напасть, просто встали полукругом.
— Долго же мы вас искали, торговцы, — с усмешкой произнес незнакомец. — Нехорошо.
— Что «нехорошо», уважаемый? — переспросил Хельги, уже понимая, что они попали совсем не в ту ловушку, о которой подумали. Князь повеселел: «торговцы» — это значило, что их миссия по-прежнему оставалась тайной.
Густобровый с деланным возмущением обернулся к стоящим за ним неприметным людишкам, больше всего похожим на писцов и прочую канцелярскую теребень.
— Надеюсь, это ваш корабль? — язвительно осведомился он. — Мы не ошиблись?
— Наш, — утвердительно кивнул Хельги. — А вы кто такие, позвольте узнать?
Густобровый надменно вздернул подбородок.
— Овидий Тселл, первый помощник эпарха! Ага, значит, заместитель градоначальника, солидная шишка, все ясно… то есть ничего еще не ясно.
Хельги и, посмотрев на него, Ирландец с Никифором низенько, чуть ли не до самой палубы, поклонились. Помощник эпарха воспринял поклоны как должное и наконец-то соизволил снизойти до разъяснений.
— Раз вы признаете, что теперь это ваш корабль — «Гонец Гнева», не так ли? — тогда все гораздо проще, и совсем не требуется тащить вас в суд. — Овидий Тселл махнул воинам, и те убрали мечи в ножны.
— За что же в суд-то? — удивился Хельги, незаметно сделав знак Ирландцу с Никифором, чтоб пока помалкивали.
— Я вижу, ты иноземец, — усмехнулся чиновник, — и не знаешь наших законов, хотя и, живя в Сугдее, должен бы что-то знать об «Эклоге»… Поясняю специально для тебя и твоих, тоже, похоже, не очень-то сведущих в законодательстве компаньонов. — Овидий повысил голос и с нескрываемой насмешкой сообщил: — Этот корабль не так давно принадлежал некоему Михаилу Диаконису, злостно уклонявшемуся от уплаты налогов и задолжавшему в имперскую казну ровно тысячу триста шестьдесят восемь солидов и двенадцать денариев! И корабль этот — чему имеются свидетели — был описан у него за долги. Однако Диаконис, совершив беззаконие, самовольно увел его в море, теперь ясно куда — в Сугдею, где вам и продал, совершенно очевидно — вовсе не сообщив, что «де юре» это уже не его судно.
— Вот гад! — все же вставил словечко Ирландец.
— Помолчите, уважаемый. — Помощник эпарха недовольно передернул бровями. — Так вот, являясь представителем имперских властей и закона, учитывая вышеизложенное, объявляю данное судно конфискованным вместе с находящимися на нем товарами, выручка от которых будет пущена на покрытие судебных издержек.
— Каких таких издержек? Овидий усмехнулся:
— Ох уж мне эти провинциалы, привыкли там у себя к полнейшему беззаконию! Что же, по-вашему, я, мои секретари и все эти войны на ночь глядя приперлись сюда бесплатно, удовольствия ради? Напрасно вы так полагаете.
— Не спорь, — шепнул на ухо Хельги Никифор. — Товар мы потом отсудим.
Князь пожал плечами.
— И что же нам теперь делать, уважаемый?
— А что хотите! — засмеялся чиновник. — К вам лично со стороны закона больше никаких претензий нет. Хотя, сказать по правде, можно было бы попытаться доказать, что вы действовали в сговоре с бывшим хозяином судна, но, учитывая ваше простодушие и презумпцию невиновности, ладно, считайтесь добросовестно заблуждавшимися покупателями.
— Так нам покинуть корабль?
— Таки придется!
— А люди? Где наша команда?
Овидий Тселл кивнул секретарю.
— Выпусти их, Калликий.
Секретарь проворно подбежал к двери, запиравшей помещение для команды.
— Вызнав о том, что хозяева судна отсутствуют, мы решили запереть матросов в трюме, от греха подальше, — пояснил чиновник.
Калликий вдруг подбежал к нему с крайне озадаченным видом и что-то быстро проговорил.
— Как — нет? — изумленно переспросил Овидий. — Какая дыра? А ну-ка глянем…
Помощник эпарха в сопровождении свиты и воинов, а также троих «компаньонов», коим никто не препятствовал, с интересом заглянули в трюм, осветив его ярко горящими факелами. Как и говорил секретарь, трюм был пуст, а в борту, чуть выше ватерлинии, зияла большая дыра.
— Ну, вот, — развел руками чиновник. — Убежали, причинив ущерб городскому имуществу. — Он грустно посмотрел на дыру и обернулся к горе-купцам: — Придется вам оплатить ремонт.
— А вот уж это — нет, — усмехнулся Никифор. — Не по закону. Где в «Эклоге» сказано, что кто-то должен отвечать за чужие деяния? Мы ведь никого в трюме на запирали?
Хельги между тем подошел к борту судна и тихо сказал:
— Все в порядке, парни. Не надо злиться и метать стрелы.
— Не будем, — так же тихо отозвались откуда-то снизу. — Хотя уже собирались. Да только вот там, на мачте, — Ирса. Как ее-то предупредить?
Хельги оглянулся на внимательно прислушивающегося к разговору Ирландца, показал на верхушку мачты, где и впрямь, если хорошо всмотреться, угадывалась темная прильнувшая к перекладине фигура.
Конхобар, кивнув, подошел к мачте и что-то громко произнес по-хазарски.
— Что он говорит? — оглянулся Овидий.
— Молится, — кратко пояснил князь.
Все трое и примкнувшие к ним матросы покинули судно, испытывая весьма противоречивые чувства: огорчение от потери товара и корабля и радость оттого, что все так легко закончилось.
— Ну, что? — Проводив взглядом удаляющуюся процессию — помощника эпарха с секретарями — князь оглядел воинов.
— Они пришли внезапно, князь, — шмыгнул носом Твор. — Все, как ты и велел, работали в трюме, лишь у сходней стоял страж, Ждан. — Десятник бросил уничтожающий взгляд на безусого юношу, совсем еще отрока. Тот смутился, покраснел и, такое впечатление, вот-вот собирался заплакать.
— Они подошли, спросили, почему на мачте флаг, я повернулся, чтобы посмотреть, и…
— Тюря ты, тюря! — сплюнул на землю Твор. — «Посмотреть»! Хорошо хоть, все так закончилось…
Ждан уткнулся взглядом в землю и, казалось, готов был провалиться со стыда.
— Ладно, — Князь тихо засмеялся. — Чего встали? Разжигайте костер — обсушитесь, да и поедим, что послали боги.
Команда бросилась врассыпную — собирать пригодные для костра палки, обломки кораблей и бочек — мусора у причалов хватало. Вскоре между складами весело запылал костерок, забулькала в котелках вода — слава богам, догадались прихватить с покинутого судна кое-какие припасы. Тихо было кругом, темно, звездно. Прятавшаяся за кипарисами луна освещала полную кораблей гавань, где-то в отдалении вдруг зазвучала удалая песня — видно, возвращались на корабль подгулявшие матросы. Далеко в море виднелись огни — горели кормовые светильники стоявших на рейде дромонов. Один, два… десять… двадцать пять… сорок…. бессчетно!
— Силища, — с уважением произнес князь. — Надеюсь, Вятша с Хаснульфом сообразят, что суда могут высадить десант.
— Сообразят, — улыбнулся Твор. — Не знаю, как Хаснульф, а воевода Вятша — он умный.
Выставив часового — Ждана, пусть исправляется! — улеглись спать, подстелив под себя плащи. Лишь Хельги с «компаньонами» да примкнувший к ним Твор еще долго сидели у костра, размышляя. Честно говоря, они очень рассчитывали на выручку от продажи жита. Да и корабль тоже можно было бы продать, — впрочем, чего уж теперь рассуждать об упущенных возможностях? Думать надобно о другом — как быть дальше? Пока что-то ни с чем не везло — ни с постоялым двором, ни с судном. Можно было, конечно же, остановиться где угодно — уж чего-чего, а постоялых дворов в столице хватало, — однако хотелось сделать это, не привлекая особого внимания. Хельги сильно подозревал, что отыскать друида вряд ли удастся под личиной купцов — не так все просто, возможно, потребуется надевать новые маски, тогда придется менять постоялый двор — а это расходы, и самим что-то кушать надо, и воинам — бывшим матросам. А солидов, между прочим, осталось мало, да и те, как подозревал Хельги, возможно, уйдут на взятки алчным имперским чиновникам. Следовало придумать, как добыть средства. На первое-то время, конечно, должно было хватить, но потом… Никифор предложил пока поселиться в предместье, в монастыре Святого Мамы, где обычно жили купцы-русы.
