Евгений Беляков - Вызов небесам
Последним запланированным Калединым мероприятием должен был стать поход по горам. Вместе со своей ребячьей командой он рассчитывал покорить Ай-Петри — длинную гору, возвышающуюся прямо над Алупкой. Можно было бы штурмовать ее и в лоб, но этому мешал заказник, чья территория простиралась сразу за Алупкой. Разрешения водить там экскурсии надо было добиваться особо, у Вадима не было для этого ни времени, ни желания, но разве такая преграда в состоянии остановить двенадцатилетних энтузиастов, впервые выбравшихся из своего маленького поселка в большой мир! Депутация в составе Влада, Корнея и Василидиса, заявившаяся в номер к Каледину, стала подбивать его лезть напролом.
- А если заловят? — пытался вразумить их Вадим. — Кто нас тогда отмазывать будет? Да, здешний мэр — приятель нашего покровителя Олесина, но руководство заказника ему не подчиняется. И вряд ли он рискнет пойти на общекрымский скандал, а его не избежать, если выяснится, каких странных личностей поймали зднешние егеря.
- Тю, какие еще егеря! — презрительно произнес Влад. — Я со здешними пацанами уже беседовал, так они говорят, что у этого заказника и охраны-то нет никакой! Они и сами там свободно лазают, и никто ни разу их не поймал!
Поупиравшись для порядка, Вадим согласился с предъявленными ему аргументами, и на следующее утро вся команда в девятнадцать человек, выйдя из гостиницы, направилась строго вверх по склону. Путь к Ай-Петри тут преграждала гора Крестовая, совсем невысокая даже по крымским меркам, но все же довольно крутая. Покинув город и беспрепятственно проникнув на территорию заказника (которую и в самом деле никто не охранял), группа юных горовосходителей подошла к подножию Крестовой. Пока Каледин размышлял, стоит ли лезть на нее напрямик или лучше обойти и взобраться по более пологому склону, разошедшиеся пацаны заспорили, кто поднимется на нее первым.
- Да куда вам, вы ж ни разу в дальние походы не ходили! — подзуживал приятелей Василидис. — Сдохнете на полпути!
- Горы покорять — это тебе не полям шастать! — отвечал Корней. — Ты всего один раз в опасную ситуацию попал, так и то чуть без уха не остался! Вот сорвешься с горы — на хрена тогда тебе будет вся твоя хваленая выносливость!
- Ага, а ты, если сорвешься, так кубарем вниз скатишься, как тогда в кювет, — иронично скривил губы Василидис. — Тоже мне, горный козел нашелся!
- А спорим, что я первый заберусь! — не уступал Корней.
- Нет, я! Я среди вас самый ловкий! — вклинился в спор Хорхе.
- Ловкий он… на бильярде играть! — усмехнулся Влад. — Тут сила нужна и энерпия. У меня к примеру руки посильнее, чем у вас, да и подлиннее. Петр, конечно, еще сильнее, но он слишком медлительный.
- А у меня зато их четыре! — представил свои аргументы Толик. — Легче цепляться будет!
Переругиваясь между собой, претенденты на первенство тайком от Вадима вышли на стартовые позиции и по сигналу Петра, вызвавшегося быть арбитром, одновременно рванулись вперед. Каледин очнулся от своих дум, только увидев их уже на склоне.
- Корней, Василидис, вернитесь, кто вам разрешил?! — заорал им вслед Вадим. — Влад, Хорхе, вы что, мало получили, добавки захотелось?! Толька, ну ты-то куда полез, вроде приличный мальчик!
Рядом с Калединым что-то тонким голосом кричал Марио, тоже пытавшийся вразумить товарищей. Все бесполезно. Эту пятерку теперь не остановить было даже угрозой расстрела. Вадим махнул рукой:
- Нет, Марио, они нас с тобой не послушаются, им, видишь ли, важно удаль свою показать, особенно перед девочками… авантюристы чертовы!
Прочая детвора, тем временем, активно болела за соревнующихся. Особенно старались девчонки. От их воплей у Вадима даже заболело в ушах. Тихая обычно Дэви размахивала всеми четырьмя руками и так громко кричала: «Толик! Толик!», что перекрикивала всех своих приятельниц.
С самого начала мальчишки избрали разную тактику достижения цели. Влад и Василидис немедленно разошлись в стороны, пересекая склон горы по диагонали в надежде быстрее достичь ее ребра, по которому будет куда легче взбираться. Толик целенаправленно карабкался вверх по прямой, цепляясь за камни всеми своими шестью конечностями. Хорхе взбирался по какой-то сложной кривой траектории, в каждой ее точке стараясь выбрать наиболее удобный на данный момент маршрут восхождения. Наконец, Корней попросту перепрыгивал с камня на камень, ничуть не заботясь о страховке. Увидев, как тот скачет по каменной осыпи, Вадим поспешил отвести оставшихся ребят подальше от горного склона: ему совсем не улыбалось попасть под спровоцированный Корнеем обвал.
Подгоняемые криками болельщиков, пять фигурок быстро поднимались вверх по склону. Поначалу их еще было хорошо видать, но затем они одна за одной скрылись среди камней и покрывающей гору растительности. Болельщики внизу поутихли и лишь напряженно вглядывались в лысую вершину горы, где, по их представлениям, должны были вскоре появиться соревнующиеся. Вот уже на ребре горы мелькнула рыжая шевелюра Василидиса, чуть ли не бегом направлявшегося к вершине, вот с другой стороны от вершины кто-то заметил длинную фигуру Влада, вот уже метрах в пяти от вершины показался отчаянно карабкающийся Хорхе, но не им предстояло сегодня стать триумфаторами. Из-за какого-то куста у самой вершины неожиданно вынырнула маленькая рогатая фигурка в легкой, развевающейся рубашке и коротеньких шортиках, первой забралась на самую высокую точку Крестовой горы и радостно замахала руками. Корней праздновал свою заслуженную победу. Таким и запомнился он потом Вадиму: счастливым, скачущим, торжествующим.
На Ай-Петри они тогда все же взобрались, и даже без особых приключений, хотя Каледин и отругал крепко пятерых сорвиголов за непослушание и несоблюдение техники безопасности. Он бы охотно отстранил их от всех последующих экскурсий, но это уже не имело смысла: время их пребывания в Крыму заканчивалось, пора было возвращаться в Кесарево. Двумя днями ранее Тверинцев позвонил Вадиму и сообщил, что комиссия уже благополучно покинула поселок, так ничего существенного там и не найдя. В Кесарево понемногу начинали стекаться претенденты на усыновление божественных детей. В связи с этим Тверинцев просил и Каледина поторопиться с выбором.
Весь вечер перед отъездом Вадим размышлял, кого ему предпочесть. Ему нравился верный оруженосец Марио, но последний уже безоговорочно принадлежал Триллини. Очень хорош Влад, но его, конечно, возьмет к себе Тверинцев. Хотелось бы взять к себе Толика, но тот неразлучен с Дэви, а двоих Каледину было не потянуть. Эрик — слабохарактерный мальчик и очень нуждается в опоре, но сердце к нему как-то не лежало. Кроме того, Вадим в душе был не чужд амбиций, что, может быть, именно ему выпадет честь воспитать того единственного, который поможет человечеству в противостоянии с высшими силами. Эрик, по мнению Вадима, на эту роль никак не тянул. Более перспективными казались Корней и Василидис, но Каледин всерьез опасался, что не сможет справиться с их неуемной энергией. Имелись в группе и весьма перспективные девочки, вот Катя, например, или Анна, но Вадиму почему-то хотелось заполучить именно сына. В итоге после долгих раздумий его мысли сошлись на Борисе. В Кесареве этот мальчик казался рядовым и ничем не примечательным, но внезапно выявившаяся способность противостоять самому Петру… но желание возиться с младшими ребятами… Защитник растет. Да, защитник… и, может быть, в будущем не только защитник своих сверстников… Да и мать его была вполне во вкусах Вадима.
Итак, решение было принято. Утром Каледин сообщил о нем Боре, повергнув мальчика в такое смятение, что тот не пришел в себя до самого возвращения в Кесарево. А уже с симферопольского вокзала Вадим по телефону уведомил о своем выборе Тверинцева и получил его полное согласие. Как оказалось, на Борю пока никто еще больше не претендовал. О своих наблюдениях за мальчиком Каледин предпочел не распространяться.
Обратная поездка прошла без всяких осложнений. C таможней на границе удалось разобраться полюбовно, опять, впрочем, не без помощи Петра. Даже добытую Корнеем амфору ребята сумели вывезти с территории суверенной Украины.
Глава 14. Последние дни в Кесареве
На вокзале в Бежецке их встречали двое: Тверинцев и… невысокая субтильная фигурка с белыми волосами. Алешка! А он-то тут какими судьбами?! Поздоровавшись и обнявшись с Николаем Игнатьевичем, Каледин немедленно переключил свое внимание на мальчика:
- Здравствуй, Алеша, очень рад тебя видеть! Неужто ты выздоровел? Я слыхал, что с такими травмами, как у тебя, многие месяцы лежат.
- Понимаете, Вадим Андреевич, — тихим голосом произнес мальчик, потупив глаза, — мне там плохо было. Лежишь целыми днями, шевельнуться не можешь, никого из ребят не видишь. Ну, скука страшная… И врачи хмурятся: чего-то у меня там не так страстается. Они мне не говорят, но я же чувствую… И как-то ночью я вдруг понял, что если сам себя не исцелю, то так и останусь на всю жизнь инвалидом. И начал ладонью водить, ну, там, где позвонки сместились… Сперва жар какой-то почувствовал и больно стало, а потом как-то все прошло. Утром я почувствовал себя лучше и даже шевелиться стал. Ну, врачи прибежали, меня отругали, но потом все же согласились сделать мне рентген. А на рентгене выяснилось, что все у меня срослось в лучшем виде, и меня из больницы выписали, вот. Николай Игнатьевич сегодня меня оттуда забрал.
