Валерий Белоусов - Раскинулось море широко
«А чего нового ты, Пётр Аввесаломов Мжавия, он же Гоглидзе, он же Жопуа (прости, Господи, ну и имечко – „Абыдеть хочишь, да?“ – на хате тебя обидят, не переживай!) можешь нам рассказать? Про то, как тебя разыскивает тифлисская сыскная, за надругательство над купеческой дочкой Натэллой Парцвания? Взломщик ты наш, лохматых сейфов! Да за одно это – место твоё, лаврушник, под нарами, возле параши… Или про то расскажешь, как тебя гоняла новониколаевская полиция? По подозрению в убийстве десятника Ивана Бабушкина, который деньги на всё депо вёз, да не довёз? („Дакажите, да? Игдэ туруп? Может, ваш Бабушкин-Дэдушкин с дэньга сам сбэжал?“) Ну хорошо, а то, что ты подстрелил городового Охрима Задуйвитер, в Благовещенске – из браунинга – тоже будешь отрицать?»
«Э-э, слюшай, зачем старое вспоминат?»
«За тем, что мы не любим, когда в полицию стреляют… счастье твоё, мерзавец, что ты его только ранил… а то устроили бы мы тебе сейчас попытку побега… а так – ничего! Вот сейчас подойдёт наш сторож Ким Ир Чен…»
«Зачэм сторож?»
«А ты не напрягайся, милай… вставит он это тебе в задний проход шомпол – да и прокрутит пару раз… чтоб тебе повеселее жилось… а потом надо привыкать! Проход разрабатывать. В хате тебя уж заждались, насильник ты наш, пока не проткнутый…»
«Вах! Зачэм так гаварыш! Ти какой-то нэ такой, да? Э, пракурора хачу!»
«Будет, будет тебе прокурор… Дырка!»
«И-и-ййаа!»
«Где у нас сейчас Прокурор?»
«Так что в кандее парится…»
«Опять? За что на этот раз?»
«Нос откусил-с… так, хунхузу одному, беспредельщику… он ведь, Прокурор, всё по понятиям норовит, на всё у него свои черно-ходские законы да воровские правила… а какие у них, китаёз, в банде правила?»
«А как ты думаешь, братец – проткнёт он этого… Жопуа?»
«Беспременно проткнёт-с… а как же! Прокурор – он человек справедливый…»
«Ну, спасибо… так что вот, Авессаломыч, готовься… тихой тебе семейной жизни, совет да любовь! Отправим мы тебя, дорогой, в помещение камерного типа, оно же карцер, оно же кандей – на романтическое свидание… и не благодари меня, не надо! Всегда рад помочь обрести простое, женское счастье!»
«Э-э-э… нэ хачу!!»
«Да ладно, не вопи ты, пока ещё джыгит… может, тебе ещё и понравиться, а?»
«Вай-вай, памагыте, луди, кито нэбудь!!»
«Ну, что орёшь? Тебя же не ебут… пока… а ну, колись до самой ещё не раздолбанной жопы – ты Вишняка убил?!»
«Я убыл, только в кандей нэ надо…»
«За что убил?»
«Да так, дэньга мал-мало бирал…»
«Ага, запираемся… Дырка! Сходи -ка в аптеку за вазелином, мы ведь не звери…»
«Вай, ищщо и Вазэлина позовёте? Нэ надо! Нэ надо Вазэлина, всё скажу…»
И рассказал Мжавия, он же Жопуа – интересную историю…
(Ретроспекция.
Купец Вищняк – был ссыльным… что из того? Да когда основатель крупнейшего торгового дома Кунст впервые в 1860 -то году попал на гостеприимные берега Золотого Рога – из полутора сотен жителей Владивостока ссыльных было около ста человек, а все остальные – были беглые из Поднебесной Империи…
Как в далёкой Австралии – быть ссыльным на Дальнем Востоке, вовсе не было позорным… Например, ссыльным был однофамилец нашего героя – Яков Лазаревич Семёнов, купец – который первым из европейцев наладил экспорт в Шанхай и Кантон владивостокских трепангов и морской капусты. Ссыльным был Бронислав Иосифович Пилсудский, знаменитый этнограф, изучавший быт и нравы местных аборигенов…
Да мало ли… Ссыльные лечили и учили, исследовали неизведанные края, варили пиво и производили колбасу…
Вишняк «пёк блины»…
Паспорт! Великий Лесков знал, о чём писал – когда тульского крвивого Левшу увозили в дальние края без «пачпорта» – недаром сказал старый кузнец:«Эх, какой мастер… БЫЛ!»
В 1832 году при деятельном участии Николая Павловича был составлен свод уставов о паспортах и беглых. Этим законом получение паспортов предписывалось всем сословиям без исключения: «Никто не может отлучиться от места своего постоянного жительства без узаконенного вида или паспорта».Причём это было действительно так – даже губернатор не мог выехать за пределы своей губернии на срок более двух дней, причём паспорт ему подписывал сам Император!
Беспаспортному в николаевской России светила каторга!Не менее строгие порядки устанавливались и относительно сроков действия документов. Любое лицо с просроченным паспортом приравнивалось к беглым. Единственное исключение царь-солдат сделал для вышедших в отставку, причем вне зависимости от их прежнего чина и звания. Отставные солдаты, как и отставные офицеры и чиновники, вместе с женами и детьми получали бессрочные паспорта и могли путешествовать, покуда позволяли средства, и выбирать любое место для жительства.
Кроме того, Император Николай Павлович ввел обязательное правило для регистрации приезжих в полиции. Любой хозяин гостиницы или домовладелец обязан был без промедления сообщить о госте в полицию. Правда, для удобства жизни привилегированных сословий потом были сделаны некоторые послабления в применении этой нормы. Регистрировать в гостиницах позволялось не сразу, а через три дня после прибытия гостя. Так что снимавшие номер на ночь для развлечений могли не опасаться, что будут зарегистрированы их имена и имена их спутниц.
Однако же, в 1903 году в России принят Устав о паспортной системе, где утверждается, что «никто в Империи не обязан иметь документы на право проживания в своем постоянном местожительстве». «Свобода, блин, свобода, блин, свобода!»
Тем не менее на фабриках и заводах, на которые распространялись правила о надзоре, рабочие, по требованию полиции, должны были иметь разрешение на проживание, даже если предприятие расположено в их постоянном местожительстве. В России либеральнейшим установлением снова вводится ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ выдача паспортов и паспортных книжек, например, при выезде за пределы губернии… При выезде за границу паспортный сбор достигал ста рублей!
Бессрочные паспортные книжки получают «призреваемые в богадельнях, вдовы низших чинов, отставные чины и вдовы этих чинов, горнозаводских рабочих с правом низших чинов». Без паспорта же – можно было отлучаться в пределах только своего уезда не далее 50 вёрст и не более, чем на год.
Видом на жительство были эти самые паспорта или паспортные книжки, именуемые в узких кругах «блинами».
Вот их-то и «пёк» предприимчивый бывший одессит…
Дело, кстати, было в местах не столь отдалённых – широко развито!
Очевидец пишет:«С помощью отыскавшегося в колонии ссыльно-поселенцев и состоявшего из нескольких фальшивых печатей „паспортного бюро“, заключенного в круглую жестяную коробочку из-под монпансье и несколько лет провалявшегося без употребления, мы смастерили два фальшивых документа: проходное свидетельство, якобы выданное мне якутской полицией по окончании ссылки для свободного следования в Херсон, и паспорт – книжку на имя мифического инженера-технолога II разряда (существуют ли такие, мы, впрочем, не знали) какого-то Ивана Алексеева.
Недостающие печати вырезал для нас шлиссельбуржец Мартынов, в то время находившийся в Якутске. Кроме того, один чиновник дал мне свой настоящий паспорт, которым я мог пользоваться лишь в случаях крайней необходимости, например при прописке в больших центрах Европейской России.
Проходное свидетельство на мое имя было сделано настолько удачно, что якутский полицмейстер Темников, увидевши его, пришел в восторг и просто ахнул от изумления, до того ловко была подделана его подпись. Это свидетельство я имел в виду предъявлять, если бы меня узнали по дороге».
Ну разумеется, без связей с «деловыми» весь бизнес Вишняка был бы убыточен – «политики» народ, как правило, не богатый…
Поэтому и он знал многих – и его, к сожалению, тоже – знали…
Так что когда среди «фартовых» рыцарей ножа и топора, романтиков с большой дороги – разнеслась весть, что «Пекарь» разыскивает не просто инженера, а инженера ссучившегося – эта весть быстро дошла до заросших густым чёрным мехом ушей абрека Мжавии…
Рассуждал указанный сын Кавказа очень просто… Инженер – это камни… зачем еврею камни? Если это не золото? И зачем еврею не просто инженер – а «порчак» – если это золото не украдено у казны?
И ведь такой инженер на примете у Мжавии был… Иоахим фон Бреннер, переведённый из Лейб – Гвардейского Сапёрного батальона во Владивосток ТЕМ ЖЕ ЧИНОМ…
Увы, фон Бреннер был игрок… и как его духовный предок, тоже инженер, Герман – слишком многое ставил на тройку, семёрку и туза… да и обдёрнулся!
Перевод – решением Офицерского собрания, которое утвердил командир батальона, генерал-майор Свиты Е. И.В. Ласковский – был для фон Бреннера холодным, отрезвляющим душем… одно время, утратив форменную шапку с золочёной медалью «За Балканы» – он вообще бросил было играть…
