Андрей Посняков - Крестовый поход
— Хорошая погодка, парни!
— Да уж, слава Господу.
— Небось, утомились уже? Угостить вас свежей холодной водичкой?
— Не откажемся. Благодарствуем, добрые люди.
— Эко, сколько у вас песка… Да еще и камни! Песок-то зачем, что, одних камней мало?
— Конечно, мало! Это вам ведь не корзинки плести — дорогу делать! В несколько слове все уложить нужно, да не как по пало, а в строго порядке… Зато такая дорога все, что угодно выдержит!
— И пушки?
— Ха! Пушки!
— И даже в распутицу?
— Да конечно!
Так вот и действовали. А Фекла все плела себе корзины. Но вот однажды…
Но вот однажды, Лешка заметил, что в их повозке кто-то шарил, причем шарил добротно, некоторые тайники в днище даже были нарушены — и дощечки приставлены не очень-то аккуратно, хоть и, на первый взгляд, незаметно. Но, если внимательно присмотреться, то видно было — тут волокна на досках не соответствуют, там дощечка неровно пригнана, здесь еще что-то. Ох, недаром, недаром Алексей в этом вопросе требовал от напарника аккуратности. Слава Богу, хоть денежки не пропали!
Конечно же, парни догадывались, кто именно страдает излишним любопытством. Наверняка, Марта — по заданию Пурим-бея. Ничего предосудительного — окромя денег — она, конечно же, не нашла, все секретные сведения тщательно записывались Лешкой на тонком пергаменте и аккуратно зашивались в овчинную жилеточку, по местному — кожух. Вот на это старший тавуллярий времени не жалел, ведь могло так статься, что придется бежать немедленно, бросив все, и уж, тем более — громоздкую повозку.
На следующий вечер, после сего события, в комнату к ребятам, вежливо постучавшись, зашла Фекла:
— Ой, как тут у вас душно! Парни, не найдется ли у вас, случайно, чернил и хотя бы плохонького кусочка самой дешевой бумаги? Хочу написать список — священнику, отцу Николаю, помолиться — за упокой, да за здравие. У меня ведь много есть кого поминать.
— Чернила? Конечно есть, — беспечно отозвался Алексей. — Мы ведь торговцы — ведем тщательный учет, все записываем. Сейчас, схожу к повозке, принесу.
— Я подожду.
Лешка вышел, оставив девчонку с Аргипом, а когда вернулся с чернилами, ему вдруг показалось, что напарник как-то уж сильно покраснел и время от времени бросал конфузливые взгляды на Феклу. А та смеялась. Рассказывала что-то смешное и смеялась.
— Вот тебе чернила, бумага — садись за стол, пиши, коли грамотна.
— Да грамотна… — девушка поудобнее примостилась за столом и тут же поинтересовалась, где это носит хозяйку дома?
— К воротам пошла, — негромко пояснил Аргип. — Молочницу поджидает.
— Кстати, — Фекла вдруг понизила голос. — Не далее, как вчера, я, совсем случайно, увидела, как она вылезала из вашей повозки. Что-то искала или хотела украсть, не знаю. У вас ничего не пропало?
— Кажется, нет, — парни переглянулись.
Ну, Марта… Хотя — ничего другого от нее и не следовало ожидать.
Однако, мало того!
Они уже подъехали к рынку и развернули фургон, когда вдруг развалился правый башмак Аргипа. Просто расползся, лопнул по шву!
Бывает…
— А ну-ка, дай! — вспомнив вчерашние слова Феклы, Лешка протянул руку.
Взял башмак, присмотрелся и тихонько свистнул:
— Нет, дратва и нитки не сгнили… Разрезаны! Аккуратно так…
— Да ты что?! — не поверил напарник.
Алексей пожал плечами:
— Смотри сам.
— Ну, бабка! — покачал головой Аргип. — Ну, змея… Что ж, уж видно, придется пойти к башмачнику.
— А что к нему идти? Вон он, недалече, на той стороне рынка!
— Нет, — быстро возразил юноша. — Я лучше пойду к тому, что у церкви Фрола и Лавра. Говорят, он куда как искуснее.
— Ну, иди, — отмахнулся Лешка. — К вечеру только вернись, товар складывать.
— Да я недолго! — убегая радостно, крикнул напарник.
И чему, спрашивается, радуется? Хотя, с другой стороны, понятно — сидеть тут, на полупустой площади — дело не очень-то веселое, скорее, прямо сказать, скучное. Оно и Лешке-то скучно, тем более, совсем еще молодому шестнадцатилетнему парню.
Аргип не обманул, обернулся быстро — однако, почему-то, босиком.
— Башмачник сказал — завтра только сделает. Так схожу, заберу… — все так же радостно пояснил парень.
И всю дорогу до самого дома был весел — смеялся, насвистывал, напевал песни. Лешка даже удивился:
— С чего это ты веселишься-то?
— Так, просто… — потупил очи Аргип. — Погода хорошая — солнышко!
И впрямь, солнышко пригревало почти что по-летнему, даже сейчас, вечером. Однако, ночи стояли прохладные, с частыми дождями и туманами.
Аргип и дома не отошел от радости — сиял, словно начищенная мелом аспра, даже улыбнулся хозяйке, Марте, а с Феклой — так прямо шутил, а один раз — рассказывая какую-то дурную басню — даже хлопнул девушку по плечу.
Та, кстати, восприняла все нормально, ничуть не обидевшись. А потом, улучив момент, вышла вслед за Лешкой на двор по какой-то надобности. Догнала, придержала за локоть, шепнула:
— Есть разговор… О нашей хозяйке!
— Говори! — напрягся Лешка.
Девушка отрицательно кивнула:
— Не сейчас, завтра. Приходи ближе к обедне, Марта как раз в это время собралась куда-то…
— Хорошо, приду.
Кажется, от этой девчонки был толк! Не зря взяли ее жить рядом. Хорошая девушка — востроглазая, приметливая, умная… и красивая — от этого уж тоже никуда не деться.
Алексей явился, как и обещал, ближе к обедне. Сославшись на то, что надобно кое-кого навестить, оставил на рынке Аргипа, а заодно и жилет — стояла жара и уж больно подозрительно было бы тащиться по всему городу в кожухе, учитывая, что Пурим-бей — человек приметливый и неглупый.
Хозяйки, и вправду, не было. Значит, ушла… Лешка зашел в дом, останавливаясь перед занавесками, отделявшими угол Феклы:
— Ты здесь?
— Да, заходи…
Молодой человек раздвинул занавеси…
Девушка лежала на своем соломенном ложе, укрывшись тонким льняным покрывалом, так, что были видны голые плечи.
— Пришел? Наконец-то. Выпьем вина?
Фекла повернулась к лавке, на которой стоял небольшой глиняный кувшинчик и такие же глиняные кружки. Лешка поспешно отвел взгляд от мелькнувшей голов спины с такой соблазнительной родинкой под левой лопаткой.
— На! — девушка протянула ему кружку…
И покрывало упало, обнажив до пояса торс — крепкую небольшую грудь, пупок…
Алексей непроизвольно вздрогнул.
— Что дрожишь? — нетерпеливо улыбнулась Фекла. — Или ты меня голой не видел? Пей! И… тебе надо говорить, что делать потом?
Выпив, она потянулась, легко и грациозно, как кошка, сбросила на пол покрывало, откинулась, протянула руки и властно позвала:
— Иди!
Леша поставил — чуть было не уронив — кружку на пол, чувствуя, как девичьи руки проворно срывают с него одежду. Все было выброшено за занавески, даже обувь… Зачем же туда-то?
Ах! Горячий поцелуй, казалось, едва не сорвал с губ кожу. Теплые бархатные ладони погладили полечи и спину, увлекли за собою на ложе, ах, Лешка крепко обнял девушку и их разгоряченные тела слились в одно целое…
— Ну? — переведя дух, поинтересовался Лешка. — Что ты мне хотела сказать?
— О Марте… — Фекла нахмурилась. — Она следит за вами! И просила последить меня.
— В чем она вас подозревает, случайно, не говорила?
— Нет. Да она тут и ни причем, по-моему… Ей просто приказывает смотритель Пурим.
— Ну, тот, похоже, подозревает всех — должность такая, — расхохотавшись, Алексей попытался подняться — не тут-то было, девчонка прямо-таки прилипла к его груди:
— Ой, что это у тебя такое, под крестиком? — она осторожно потрогала амулет Плифоновского братства. — Смешной какой…
Еще бы, не смешной — кудрявый Зевс!
— Это такой талисман, — Лешка ответил почти чистую правду. — На счастье.
— А…
Девушка задумчиво провела пальцем по кудрям языческого божества…
И снова поцелуй, и снова жаркое сплетение нагих тел… Какой приятный запах.
— Чем от тебя так пахнет, Фекла?
— Это мускус… и немного благовоний.
…а после…
— Мне кажется, кто-то ходил по дому… — вздрогнул Алексей. — Тебе так не показалось?
— Нет. Да и кто может здесь ходить? Ведь Марта вернется только к вечеру? Ну, все… — девушка поднялась на ноги. — Пора собираться к обедне.
— Спасибо за предупреждение, Фекла, — молодой человек улыбнулся, натягивая рубаху. — Ты — очень красивая.
— Ты уже это говорил, — шутливо нахмурилась девушка. — Что без кожуха?
— Так жарко же!
— Странно… Обычно ты его не снимаешь.
Ого! И она заметила… Хотя, а как же! Здесь же живет…
Простившись с девчонкой до вечера, Алексей быстро зашагал к рынку. И — пока не свернул за угол — его не покидало ощущение того, что кто-то пристально смотрит из окна ему в спину.
