Владимир Поселягин - Беглецы
За два часа с момента приказа, они успели занять позиции на окраине города. То, что Минск готовят к сдаче — особо не обсуждалось и не афишировалось тоже, но все про это знали.
Представитель Генштаба, тучный полковник с фамилией Бродман, не только снял роту с погрузки, но даже велел вывести все способные стрелять танки из рембата и подготовить из них неподвижные огневые точки, подчинив все их Куницыну.
Вот сейчас как раз экипаж КВ-2, которого притащили на тросе и столкнули в неизвестно кем вырытый капонир, и башня которого торчала в тридцати метрах от танка лейтенанта Хакимова, обсуждали прошедший шесть дней назад бой, проходивший в тридцати километрах от Минска.
Незнакомые танкисты не только осмотрели КаВэшку снаружи, но и изучили ее изнутри.
— М-да. Как только броня выдержала? Нас вон, с первого выстрела срезали. Прямое попадание в двигатель, — хмуро проговорил командир 'двойки' старший лейтенант Проса.
— Это экспериментальные машины. Скоро общий выпуск пойдут, — ответил Хакимов, гордо оглядывая свой танк.
Пока Плохиш рассказывал не верящему рыжему, который, кстати тоже был мехводом про ходовую. Панин же в красках описывал, как после попадания их снаряда в лобовую броню 'тройки': у того аж двигатель вылетел сзади, показалась, наконец, 'эмка' полковника.
— Товарищи командиры? Попрошу подойти ко мне, — приказал он, расстелив на капоте карту.
Командиров осталось одиннадцать. Это только в самоходках командовали сержанты. В остальных танках, даже зенитных, командиры были в званиях не ниже младшего лейтенанта.
— Так, товарищи командиры, ваша задача…
Возвращаясь к своему танку, капитан Куницын размышлял над поставленным заданием.
'Танков осталось одиннадцать. Восемь КВ. Три 'тридцатьчетверки', две самоходки и зенитки. Да еще эти пришлые. Хотя… Два КВ, 'двойка' и 'единица' тоже не плохо. Но куда мне, восемь тэ двадцать шестых? Да еще у одного башня заклинена, вон экипаж починить пытается. Металлолом!'
— …а вы что скажите, товарищ капитан? — отвлек комроты от размышлений вопрос одного из подчиненных, командира батареи самоходок старшего лейтенанта Скворца.
Оказалось, шедшие рядом командиры вслух обсуждали тот же приказ. А приказ был странным. Было бы неудивительно, если бы их поставили оборонять город, перекрыв шоссе или другие важные подступы. Однако приказ был довольно четок и немногословен. Не оборонять, а именно охранять группу специалистов из Москвы и спецбатальон, которые сейчас как раз разгружался на станции.
Вообще-то, практически все железнодорожные пути были уничтожены, осталась только одна ветка на Минск, которую охраняли особо, но и она была готова к уничтожению. Дорога в основном использовалась для вывоза поврежденной и сгоревшей бронетехники, которую почему-то эвакуировали, даже если восстановить ее невозможно. Также трофейную технику и, конечно же, раненых. Санитарные поезда курсировали по ней постоянно. Так что ничего удивительного в прибытии не было, они и сами должны были отбыть по этой единственной нитке снабжающей войска у города.
— Странный приказ.
— Да нет, товарищ капитан. Мы тут обсуждали, что за батальон нам нужно охранять.
— Да это и так понятно. Опять что-то новое будут испытывать в боевых условиях, — отмахнулся Куницын.
Как ни странно, в этом он не ошибся, когда подошел батальон — они увидели оружие, которое несли бойцы.
— Пулеметы, что ли?
— Странные какие-то, на треногах. Тяжелые, наверное, — обсуждали сидевшие на броне ближайшей бронемашины, танкисты.
Как и для танкистов, для спецбатальона тоже были подготовленные позиции. Окопы полного профиля, а не привычные и не нужные ячейки. Охрана из бойцов НКВД никого к ним не подпускала, и отслеживала все перемещения рядом чужих бойцов. Особенно охрана крутилась у десяти молодых командиров со странным оружием в руках, которое они то и дело закидывали на плечо и как будто прицеливались.
— Расчет три человека. Первый номер, второй… Третий, точно подносчик, — профессионально оценил бойцов спецбата Куницын.
— А эти? — поинтересовался Проса, кивнув на непонятных командиров. В ответ комроты только пожал плечами.
Однако к удивлению танкистов и роты танкодесантников, которые тоже с интересом наблюдали за прибывшими, оружие на бруствер они не устанавливали, а только приготовили позиции.
— Воздух!!! — раздался крик наблюдателя.
Танкисты спокойно стали укрываться, лениво наблюдая за небом. Это был уже не первый налет, и парни ожидали увидеть очередной воздушный бой. Что-что, а воздушной прикрытие города было на высоте. Первыми захлопали зенитки, не ротные, те молчали, не выдавая свои позиции. Через минуту они смолкли, в дело вступили истребители прикрытия. Немцы шли двумя эшелонами. Первыми истребители расчистки воздуха. Вторыми уже сами бомбардировщиков.
— Десять 'мессеров', и тридцать 'юнкерсов', – пробормотал Плохиш.
— Наверху еще четыре 'мессера'. Вон, видишь? — ткнул пальцем в точки под облаком сержант Панин.
— Наших мало, шесть только, — вздохнул Плохиш.
— Это да… Черт прорвались все-таки, — стукнул кулаком по брустверу Панин.
В это время масксети сползли с ротных зениток, и тонкие пятидесятисемимиллиметровые стволы приподнялись и, как будто принюхиваясь, стали выцеливать свои жертвы.
— Ща им дадут, — радостно усмехнулся Плохиш.
У него была причина для уверенности. Во время следовании к месту первого боя, на них наткнулось звено 'лаптежников' которые куда-то шли. Реакция зенитчиков была незамедлительной. Несколько коротких очередей и три костра на земле.
— Может быть, — не совсем уверенно ответил Панин.
— Чего опять? — недовольно спросил мехвод.
— Те на бреющем шли, а эти на километровой высоте, — пояснил свои сомнения сержант.
Однако наводчик ошибся. Высота не стала преградой для 'зэсэушек', и через секунду в слегка разобщенный после прорыва строй бомбардировщиков полетели первые снаряды.
— Горит, — радостно воскликнул Плохиш, — смотри еще один.
— Вижу. Молодцы наши соколы, а то разлетались, понимаешь, — довольно кивнул сержант.
Несколько бомбардировщиков освободилось от своего груза, и судя по взрывам и сильным пожарам неподалёку от воинских складов сбросили они их туда куда надо.
После того как последние 'юнкерсы' стали удаляться, стараясь сбросить с хвоста четверку 'яков', которые только что подоспели, видимо дежурное звено, капитан Куницын покинул противовоздушную щель. Первым что он отметил — это довольное лицо полковника, провожающего взглядом немецкие самолеты.
— Капитан? Передайте приказ на отдых. Противник подойдет к городу через два часа.
— Есть, — козырнул Куницын и, развернувшись, направился к своей роте. После докладов всех командиров, что в расположение все в порядке — еще бы, их не бомбили — капитан отдал приказ на оборудование запасных позиций. Отдых-отдыхом, но вбитые в него советниками азы танковой тактики засадных боев, требовали действовать.
И под рев двигателей зениток, менявших свои позиции, бойцы взяв в руки лопаты и кирки направились на оборудование ложных и запасных позиций.
Через три часа пришел злой полковник, ругающий наших сталинских соколов, которые разбомбили понтонный мост, по которому переправлялись немцы.
— Теперь даже не знаю что делать. Может саперов им в помощь отправить? — горько пошутил Бордман.
Посмотрев на недоумевающих командиров. Он пояснил.
— Не успеют они сегодня мост починить и переправиться. Ладно, капитан. Отбой. Завтра их ждать будем, — махнул рукой полковник и направился к своей машине.
Закинув пакет с пайком на заднее сиденье машины, направился в управление. Гоголев был занят, так что пришлось подождать в приемной, когда из кабинета выйдут люди.
— Проходите, — кивнул секретарь генерала в форме старшего лейтенанта.
— Посиди пока. Изучай последние новости. Я сейчас, — кивнув на папку, сказал Гоголев, широким шагом выходя из кабинета. Судя по его виду что-то срочное.
Подхватив паку, присел на один из стульев у шкафа.
— Ну что тут у нас? Отчеты… О, а это что? Дневник? Ну-ка?
Взяв в руки слегка потрепанную тетрадку, открыл первую страницу. На лицевой стороне была приклеен бланк.
'Копия дневника пленённого в лесочке под Сосновкой командира танка старшего капрала Войска Польского Матеуса Дубожинского. Взят в плен подразделением Белорусской армии у 'Объекта-2' в приграничном конфликте. Передан белорусской СБ, представителям НКГБ в республике. Принят, капитаном НКГБ Смеловым Александром Николаевичем'.
