Андрей Посняков - Гладиатор: Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)
Буххх!!!
Меч обрушился на щит и тут же отскочил, а другой удар Беторикс взял на клинок, завернул хитро, так чтобы тяжелое галльское лезвие, с размаху перерубив бронзовую полосу, застряло в верхней части щита.
Ну, что ты тянешь руку, дурачок? Хочешь вытащить обратно свой меч? Еще ногой бы уперся… Нет уж – дудки!
Пронзительный звук судейской флейты резанул по ушам. Сразу двое судей поспешно подскочили к Тевтонскому Льву и его соперникам, остановили схватку, освободили меч галла и снова вручили хозяину.
Сражение возобновилось. Виталий только краем глаза успел осмотреться: а что вообще творится сейчас на арене? По крайней мере четверо «обреченных» валялись в пыли, еще двоих погибших успели оттащить прочь. Песок под ногами бойцов стал скользким от крови.
Вот и Тевтонский Лев поскользнулся, едва не упал, и сразу же вражеский клинок сверкнул совсем рядом, как черная молния, несущая смерть. Едва успев отбить, Виталий подставил щит, следующий выпад отразил наручем. А затем наклонил голову и со всей силы ударил соперника тяжелым гребнем шлема – тот охнул, выпустил меч и отлетел к трибунам. Народ возбужденно завыл, однако Виталию радоваться было рано. Последний соперник, еще сохранивший оружие, наскакивал на него, словно молодой петушок. Правда, за амбициями и злобой просматривалось очень мало умения, и толку от его активности не было почти никакого.
Замятин старался сдержать охватившую его злость – убивать неопасного противника не хотелось. Лучше уж так, покружить, подразнить… Ну, надо же!
Беторикс еле успел выставить вперед щит, закрывая лицо от колющего удара, а затем резко повернул, ломая застрявший клинок.
Раздался противный хруст, а мальчишка-галл вдруг неожиданно схватил собственный щит обеими руками и попытался ударить им. Надо же, настырный попался! Второй вон лежит себе спокойно на песочке, стонет, видать, пара ребер сломано, а то и больше… Нет, гляди-ка, тоже поднялся! Что ж вам неймется-то? И правда убийцей сделаете, черт бы вас всех побрал!
Еще один удар Беторикс без труда отразил щитом, благо соотношение живого веса было со значительным уклоном в его пользу. Бросил короткий взгляд на трибуны. Хотите крови? Что ж, получайте!
Ловким выпадом Тевтонский Лев поцарапал сопернику грудь, пометил крестиком, сверху вниз, потом справа налево. Не глубоко, но вполне чувствительно, а главное, показалась кровь! Публике это понравилось, тем более Беторикс проделал все чрезвычайно изящно и быстро – вжик-вжик!
Вот опять появились судьи и вручили галлу новый меч взамен сломанного. Да когда же все это кончится-то?
Зарычав от ярости, Виталий ударом ноги сбил подковылявшего второго, того, что поднялся с песка, а затем, почти без паузы, врезал первому кромкой щита по голове.
Выпустив меч, парнишка осел наземь, из носа его хлынула кровь. Сотрясение.
– Меч! Подними меч! – быстро подсказал судья. – И повернись к зрителям. Что там они кричат, слышишь?
А кричали они одно:
– Смерть! Смерть! Смерть!
Тевтонский Лев наклонился, сдернул шлем с поверженного соперника – это оказался обычный светлоглазый парень с копной русых волос, на вид лет шестнадцати. Ну, и что вы так орете, что вам за радость в его гибели?
– Смерть! Смерть! Смерть!!! Убей его, Тевтонский Лев! Давай, сделай это!
Дьяволы! Натуральные дьяволы! Ишь, взалкали кровушки. А вот фиг вам!
Сняв шлем, Виталий бросил его в песок, выпрямился, улыбнулся. Показал острием меча на бедолагу.
– Смерть! Смерть! Прикончи его наконец! Убей!
– Убить? – Тевтонский Лев неожиданно расхохотался, громко и весело, чем вызвал некоторое недоумение у публики.
Потом, покачав головой, наклонился, взял руку валявшегося парня…
– Убей… – с ненавистью прошептал тот. – Что ты тянешь?
– Молчи, дурак, и делай, что говорят. Закрой глаза и не шевелись. Не шевелись, чучело!
Снова поднявшись, Беторикс указал на поверженного и с выразительным недоумением пожал плечами: мол, кого тут убивать-то? И так почти труп: лежит, не шевелится. И этот, и второй, со сломанными ребрами. Чистая победа по очкам.
– Смерть! Смерть! Сме…
– Он и так мертвы, что я, трупы рубить должен? Я гладиатор, а не мясник! – с гордостью заявила новоявленная звезда. – Сражаюсь только с живыми противниками.
– Пройдись по арене вместе со всеми! – За спиной вновь возник судья. – Улыбайся, маши руками. Слева матроны смотрят на тебя!
– А с этими что?
– Не твоя забота. Этих красиво зарубить не получится, ну и забудь о них.
Вот тут молодой человек был полностью согласен с арбитром.
Ну, слава богу, обошлось кое-как. Другим повезло куда меньше – и убитым, и убийцам. О, с какой яростью потрясал окровавленным мечом Альпийский Тигр! Каким ревом сопровождали поклонники его обход арены! Впрочем, и Беторикс удостоился воплей не менее громких.
Однако, как выяснилось, в плане успеха им обоим было еще далеко до Красавчика. Вот кого сопровождала настоящая массовая истерия! Мужчины орали, девушки и женщины бились в припадке.
– А Красавчик как здесь оказался? – оглянулся на недавнего соперника Тевтонский Лев. – Он разве тоже сражался с галлами?
– Конечно, – усмехнулся шагавший рядом Северьян. – Он в последний момент появился, когда бой уже начался.
– А-а-а! Вот почему зрители так заорали!
– Да, из-за него. Красавчик бился, как одержимый, сразу троих сразил.
Ах, как верещали девушки! Несмотря на свое высшее образование и культурный уровень, Замятин не мог остаться равнодушным к мысли, что изрядная доля этого восторга относится лично к нему.
Совершив круг почета, победители под восторженный рев толпы выстроились полукругом на середине арены. Кровавые лужи уже были засыпаны белым морским песком, а над головой все так же безмятежно светило солнце.
Виталий примерно представлял себе, что сейчас будет – награждение, так называемый миссус. Подробностей он пока не представлял, поскольку все детали организации гладиаторских боев на протяжении всей истории Рима до нас не дошли. Даже если взять Советский Союз – при Сталине это была совсем не та страна, что при Брежневе или Хрущеве, хотя их разделяет всего несколько десятилетий. И уж тем более за тысячелетнюю историю Рима все менялось неоднократно. Во времена Империи – одни порядки и правила, во времена Республики – другие. Да и от места проведения многое зависело: провинция и сам Рим не одно и то же.
– Всадник и центурион Марк Сульпиций Прокул приветствует победителей и жалует им награду! – возопил комментатор, обладатель поистине луженой глотки. – Альпийский Тигр!
Подойдя к колеснице патриция, только что совершившей круг по арене, Северьян опустился на одно колено и почтительно склонил голову.
– Ты проиграл первый сегодняшний бой, гладиатор, – усмехнулся Сульпиций. – Но сражался достойно. А сейчас, схватившись сразу с двумя, восстановил свою честь! И добился моего одобрения. – Всадник обернулся и щелкнул пальцами. – Монеты!
– Один! – Толпа с неподдельным энтузиазмом считала бросаемые центурионом золотые ауреусы. – Пять! Десять!
Пятнадцать золотых получил Альпийский Тигр за пролитую сегодня кровь, свою и чужую.
Чуть больше, то есть двадцать, досталось Тевтонскому Льву.
«На билет до Косматой Галлии хватит» – ухмыляясь, подумал молодой человек.
Но главным героем дня стал, конечно же, Красавчик Апис. Дарование ему свободы было обставлено торжественно – с помпезными речами, соплями до пупа и восторженным женским визгом.
Сияло солнце. Трепетали на ветру флаги. Под восторженный рев трибун стройной колонной покинули арену гладиаторы и среди них Тевтонский Лев, он же Беторикс, он же аспирант-социолог Виталий Аркадьевич Замятин.
Глава 8. Зима 53–52 гг. до Р. Х. Нарбо-Марциус
Она чем-то напоминала Весту, эта девушка из лупанария старухи Конкордии Лонги. Такая же стройная фигура, узенькие брови стрелочками, ресницы густые, как непроходимый берендеевский лес, большие темно-голубые глаза, бездонные и загадочные, как настоящий океан. Все звали ее Алезия, и хозяйка публичного дома утверждала, что девушка на самом деле является тезкой крепости арвернов, а не взяла себе такой псевдоним. Еще у нее были длинные волосы, слегка вьющиеся и густые, пшеничного оттенка, будто напоенного медом и солнцем. Вот это отличало ее от Весты, которая была блондинкой не натуральной, а крашеной. А носик боги Алезии дали просто замечательный – небольшой, изящный, чуть вздернутый. В целом девушка была очень красива, однако красоту свою прятала, что было весьма странно для проститутки из дешевого лупанария, расположенного на самой окраине города, на узенькой улице близ небольшого храма Домидика – римского божества, покровителя новобрачных, который, как считалось, передавал невесту жениху. Не сказать, чтобы этот бог относился к числу наиболее почитаемых, тем не менее пользовался определенным успехом не только у вступающих в брак.
