Андрей Саликов - Жандарм
Челищев,[48] надо отдать должное, убрал гонор и собрал у себя офицеров Генштаба. Они совместно с прибывшими Зиновьевым и Энкелем[49] разработали план захвата Телеша. Мне же досталась роль няньки для обоих артиллеристов. Целый день они проводили рекогносцировку. Кстати, выяснилось, с чего такая прыть: гвардия еще не нюхала пороху и опыта боев не имела, но гонору… Ларчик открылся просто, было много убитых и раненых среди служивших в полку остзейцев. Погибли Притвиц, Мезес и Рамзай, а еще полтора десятка были ранены. Мне эти имена ничего не говорили, зато, видимо, говорили Челищеву. Поэтому сейчас все шло совершенно по-другому. Усилив отряд двумя пешими и одной конной батареей плюс перебросив 2-й и 3-й батальоны суздальцев и 9-й стрелковый батальон без 4-й роты, Челищев начал штурм заново. Попытка турок атаковать кавалерией закончилась для них катастрофой. Пока разворачивались, пока строились, мы успели подтянуть две конные батареи и просто расстреляли их шрапнелью, из полутора тысяч всадников уцелело не больше сотни. Трупами людей и лошадей было завалено все поле перед редутом, пушкари же на этом не успокоились, а продолжили бомбардировку.
– Смотри, командир.
– Вижу.
Это надо было видеть. Восемь батарей одновременно дали залп, а после перешли на беглый огонь. Турецкие укрепления буквально накрыли шапки шрапнелей.
– Командир, сдаются. – Крик Овцына резанул, как нож.
Над передовым люнетом заполоскался белый флаг. Огонь по люнету прекратился, и немедленно рота суздальцев начала атаку. Но теперь не на ура. Двумя цепями, перебежками. Белому флагу, похоже, не поверили. Нет, похоже, действительно сдаются. Без единого выстрела люнет был занят. Не могу сказать, может, это послужило толчком, как маленький камешек, упавший с горы, вызывает лавину. А может, просто не выдержали артобстрела. Это тяжело, когда тебя убивают безнаказанно, а ты не можешь ответить. Но спустя сорок минут комендант укреплений Измаил-Хакки-паша выкинул белый флаг. В плен попало более 3500 солдат. Захвачены большие трофеи: почти три миллиона патронов, три орудия со снарядами.
Глава 7
– Проходи, Сергей, присаживайся, – пригласил меня полковник Сазонов.
– Благодарю, господин полковник.
– Давайте по-простому, Сережа. Не возражаете?
– Нет, Василий Васильевич.
– Вот и чудесно. Не будем ходить вокруг да около. Вы доказали свою храбрость в боях, кроме того, вы не боитесь идти на риск, причем рискуете вменяемо. Не боитесь высоких чинов и миллионщиков. Похвально, все это я говорю вам не просто так. Ознакомьтесь, пожалуйста, с этими документами. – И он протянул мне тонкую папку.
М-да, что можно сказать? Как всегда, матом. Проспали, а точнее, просрали мы эту шоблу. Положение действительно очень плохое: разрозненные кружки сейчас начинают объединяться. Очень вовремя, прямо во время войны. Вернее, уже объединились. «Общество народников» и «Северная революционно-народническая группа» слились в экстазе, и программа просто загляденье: «Осуществление народного восстания в возможно ближайшем будущем». Причем террор, раньше бывший эпизодическим, начинает набирать обороты. Заявленный, как орудие самозащиты, он постепенно становится главным орудием борьбы. Так, лидеры: М. А. Натансон, А. Д. Михайлов, О. В. Аптекман, Г. В. Плеханов, А. Д. Оболешев, В. А. Осинский, А. А. Квятковский, М. Р. Попов. Плеханов! Ничего себе, вот это да!.. Ладно, дальше что. Питер, ну это понятно, Киев, Одесса, Харьков. Промышленные, административные центры и порты. Интересно, откуда такая информация? Не о том думаешь. Стратегия непрямых действий, правда, еще нет завершенности, но для этого времени достаточно, никто не готов к такому повороту событий. А полковник ждет, черт, придется не играть. Этот битый волк малейшую фальшь почует.
– Какое мнение у вас сложилось?
– Это не любители. Четко сформулированы цели, есть средства для их воплощения в жизнь. Руководство как респектабельное, для интеллигенции, так и откровенные террористы. Часть из разночинцев и выходцев из низов, а часть – высокопоставленные детки. Тактика непрямых действий: спровоцировать беспорядки, отвлечь силы и средства государства, вносить вредные идей, раскол в общество. В общем, то, что мы имеем на Кавказе. Это бритты. Причем Киев выбран отнюдь не случайно, ведь недалеко австрийцы…
– Вы интересный молодой человек, – пристально посмотрел на меня Сазонов. – Не каждый посмотрит на это под таким углом. Я рад, что не ошибся в вас. Увы, но времени на подготовку у нас нет. Официально вас отправляют в Никополь, чистить тылы. На самом деле ваш отряд должен скрытно прибыть в Киев. Там вы поступаете под командование ротмистра Белого. Вопросы?
– Василий Васильевич, весь отряд брать не стоит, слишком заметно. Я возьму усиленную поисковую группу, двадцать четыре человека. Пойдем как обычно. А нестроевые с формой и вооружением с очередным обозом тихо уйдут следом за нами.
– Хорошо.
– И еще. Прапорщик Овцын, какие у него шансы получить подпоручика?
– Это ваш охотник?
– Да. Если он останется в прежнем чине, то после войны его выкинут в отставку.
– Не буду вас обманывать, это очень тяжело, но разбрасываться такими офицерами я не намерен. Вам придется обойтись без него. Тогда по совокупности и выслуге я ходатайствую о присвоении ему чина подпоручика.
– Благодарю вас.
– Не стоит, здесь, на войне, мне проще продвинуть такого, как вы. Можете быть свободны.
Радишево– Вот так, ребята.
Сидевшие задумались.
– Меня переводят в Киев. Сами понимаете, что это не просто так.
– Сергей, – Овцын старался не поймать мои глаза, – может, мне все-таки с вами?
– Вопрос решен, Вань, на тебя повесят всю разведку. Кстати, пару своих следопытов мне пришли. Город, он город, на всякий случай пусть будут. Курт, на тебе чистка тылов. Как пехоту не давай отряд использовать.
* * *В первых числах ноября мы прибыли в Киев. Вид, открывшийся при выходе с вокзала, навевал тоску. Уже сбросившие свои листья деревья открывали стоящие за ними невысокие дома. Как красиво должно быть здесь летом. Однако красота красотой, но где наш проводник? Спуск, ладно, как говорится, под горочку. Но переться затем вверх, увольте. И спрашивать окружающих, где тут жандармы. Ага, сами мы не местные… Язык до Киева доведет. Угу, это точно. Меня довел, но скажите, пожалуйста, куда мне идти? Нет, куда мне вести группу? А то на нас уже таращатся. Еще бы, почти полувзвод жандармов, причем не простых. На кепи не кокарда, а страхолюдная адамова голова со скрещенными костями. И на шинели на правом рукаве V латинская, как ленточка Георгия. Обшлага рукавов черно-белой тесьмой обшиты. И увешаны оружием и непонятно чем еще, как верблюды. А я говорил, предупреждал, что это демаскирует. Вот только ответ на свое «карканье» услышал, стыдно до сих пор. «Ты, Сергей, должен не прятаться, а, наоборот, предупреждать одним видом своим. Все, пришли мы и не уйдем, пока всех смутьянов не переловим». Так что морда кирпичом, ноль эмоций, фунт презрения. Похоже, получается, ловлю на себе взгляды обывателей, испуганные взгляды. Даже чистая публика старается бочком, бочком и уйти подальше от нас.
– Вашбродь, кажется, по наши души.
– Вижу.
Выпрыгнувший из подъехавшего экипажа жандармский офицер направился к нам.
– Штабс-ротмистр Белый, – козырнул подошедший офицер.
– Подпоручик Дроздов.
– Давайте так, сейчас я покажу, где вы разместитесь, а потом мы с вами переговорим более подробно.
И идти пришлось недалеко, спустились под горку, и в начале подъема повернули направо. А там и дом, одноэтажный рубленый, похожий на усадьбу небогатого помещика.
– Все, пришли. – Белый кивнул в сторону дома. – Заходите.
– Немов.
– Я, вашбродь.
– Давай обустраивайся. – И тихо добавил: – Не расслабляйтесь, все как всегда. Мы на войне. Понял?
– Ясно, вашбродь. – Прошедший Польшу ветеран понял все.
– Господин ротмистр…
– Без чинов, и давайте по имени-отчеству.
– Сергей Петрович, – представился я.
– Павел Данилович. Пойдемте прогуляемся, – продолжил он. – Положение здесь, в Киеве, очень сложное. Много офицеров срочно отправлено на Кавказ и в Польшу, людей не хватает. Увы, но у нас осназ создать не спешили, а после начала войны сочли излишним.
– Поплачемся, глядишь, и помогут? – резко ответил я. – Знакомая картина. Кем начальство прикрылось?
– По первому пункту абсолютно правильно, – на удивление спокойно ответил он. – А по второму, вы не поверите, никем.
– Плохо. Им все грехи, значит, отпустили.
– Совершенно верно. Сергей Петрович, я знаю, что вы совершили головокружительную карьеру, не скрою, у нас найдется много недоброжелателей, готовых вас предать. И им безразлично, что пострадает дело.
