Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ
Но, и в годы благоденствия, и в годы "тощих коров", доходы этих общин настолько превышали расходы, что никакие дополнительные вложения в оборот не могли их поглотить. Нам бы всем иметь такие заботы! Впрочем, деньги всё же находили приложение. Большая их часть оставалась в Калифорнии и, через Rocket Aurum Company, попадала на свободный рынок, принося своим владельцам 8-9% годовых. Всё это продолжалось до октября 1857г.
Большинство исследователей считают, что здание экономики СШ, ослабленное бумом, чрезмерным ростом курсов акций и разных форм кредита, рухнуло под ударом резкого падения цен на зерно. Фермеры оказались не в состоянии погашать свои долги банкам, банки увязли в безнадёжных ссудах, и пошло-поехало… Вдруг выяснилось, что сотни предприятий не имеют ликвидных средств, чтобы производить срочные платежи. Учёт векселя стал теперь невозможен. Никто не хотел также давать деньги в кредит под залог ценных бумаг, стремительно обесценивающихся.
Надо сказать, что СШ ещё не имели в то время центрального банка. Эту роль для сотен мелких провинциальных банков играла группа больших банков Нью-Йорка, в которых мелкие хранили резервы и на поддержку которых рассчитывали при затруднениях. В обращении находились банкноты множества банков, обещавших разменивать свои банкноты на звонкую монету. Эта система была неустойчива по своей природе. Она сносно работала в нормальных условиях, но при кризисе сразу стала валиться.
К 25 сентября 1857 года число банков, прекративших выплату вкладов и размен своих банкнот, достигло 175. В последнюю неделю месяца закрылись ещё 150 банков. Чтобы получить хоть какой-то кредит, надо было платить ростовщический процент - до 100% годовых.
13 октября стало днём панического натиска на банки в Нью-Йорке. Итоги дня стали катастрофическими. Закрылись 18 нью-йоркских банков, на следующий день - еще 32 банка. Практически вся банковская система СШ потерпела крах, остановив значительную часть экономической деятельности. Волна банкротств прокатилась по стране, многие тысячи людей потеряли работу. В осенние месяцы произошло большое падение курсов акций, даже самых надёжных. К этому времени паника докатилась до Калифорнии и "русские деньги" побежали с рынка. По разным данным за октябрь-декабрь 1857г. от 2-х до 5-ти млн. руб. перебрались в Колонии, чтобы остаться там на счетах в РАбанке мёртвым грузом из 3% годовых.
Конечно эти деньги, в точности по Марксу, энергично искали более плодотворное применение. Но где его было найти в местности, с населением всего в 300 тыс. чел., да ещё с полной монополией на все, сколь ни будь значительные, отрасли экономики? Разве что откроется новая ниша, ещё не прихваченная Компанией? Одна такая и открылась в том же 1857г. Вот туда и ломанулись представители двух самых богатых и предприимчивых общин Рус-Ам.
Евреи и чероки, в тот период, были примерно равны по численности (около 25 000 человек в каждой) и являлись самыми крупными и самыми образованными (почти 100% грамотность) общинами Колоний. Чероки были богаче и более централизованы, они, в значительной степени доминировали в среднем течении Орегона. Зато евреи, рассеянные по всем почти поселениям, могли гораздо быстрее реагировать на изменение обстановки. Кроме того, они имели надёжных и многочисленных союзников в лице племён, с которыми уже много лет имели совместные гешефты. Напротив, чероки союзников не имели. Даже пришедшие с ними из Оклахомы немногочисленные семинолы и крики несколько дистанцировались, а для местных племён чероки всё ещё были пришлыми захватчиками чужих земель, да к тому же богатыми и удачливыми.
После 1853г. экономика Народа Чероки развивалась как "внутренняя". Свои лавки в поселениях, мельницы, кузни, даже свой Кредитный банк. На "экспорт", в Компанию, шла продукция сельского хозяйства и, в некоторой степени, кожи и пиленый лес.
"Еврейская" экономика в Колониях складывалась иначе. Под влиянием падения спроса на продовольствие в Калифорнии еврейское земледелие практически стагнировало. Только посевные площади под картофель и тапинамбур, поставляемые на контролируемые евреями винокурни и подсолнечник для маслодавилен продолжали расширяться. Быстро растущему еврейскому населению необходимо было найти свободную нишу, чтобы "вписаться" в экономическую структуру Колоний. При этом их занятия не должны были вступать в противоречие с существующей монополией РАК, правами племенных торговых корпораций и законодательством, четко регламентирующим, что евреям разрешено, а что - запрещено.
Тенденция умелого нащупывания евреями незанятой ниши с последующим безраздельным господством в ней в полной мере проявилась и в Рус-Ам. Уже к 1853г. не было, пожалуй, ни одного, сколь ни будь значительного племени, где бы ни подвизались еврейские ремесленники - кузнецы, ювелиры, медники, портные. В местах же контролируемых непосредственно Компанией в короткое время они завоевали и удержали главенствующие позиции в лесопильном, мукомольном, мыловаренном, кожевенном и скорняжном производстве.
Даже в торговле евреи смогли достигнуть не малых успехов. Ее особенностью здесь был не столько размах (его и не могло быть в силу узости рынка и практически монополии племенных торговых корпораций), сколько, если можно так выразиться, проникающая сила. Евреи-малемуты с легкостью снимались с насиженных мест, устремляясь в места, где еще не ступала нога конкурента, но где находились потенциальные потребители.
Д.Браунингер и Э.Смит, первые лютеранские миссионеры, которые пытались проповедовать среди абсароков, более известных как к роу, писали о встрече с таким купцом.
"Общиной горных кроу, которая кочевала тогда вдоль Йеллоустона от самых истоков реки до устья, руководил широко известный воин Красный Медведь (Мато Лута -А.Б.), человек лёгкого нрава и позволявший своим людям делать всё, что им хотелось… Принял он нас гостеприимно, хотя прибыли мы в момент, когда кроу отстаивали свою сторону от вражеского давления с юга, востока и севера, а вся торговля припасами оружия и снаряжения были внезапно блокированы белыми, которые считались их верными друзьями и они были вынуждены оставить свою родину на Бигхорн на некоторое время и искать убежища к северу от Йеллоустона… Их расположение далеко вверх по Йеллоустону доставляло трудности в доставке необходимых им товаров, но не для всех. В лагере мы застали необыкновенную компанию - русского торговца и шамана нес-персе. Торговец привёз много разных привычных нам товаров - муку, сахар, ножи, топоры, котлы, но также и совершенно необычных, но охотно приобретаемых кроу - слесарный инструмент, шкурки горностая, какие то перья, рога, ракушки, зубы…
Но ещё необычнее оказался его спутник. Его называли Хозяин оспы. Кроу считали его большим специалистом и утверждали, что тот, над кем Хозяин оспы проведёт свой языческий ритуал, уже никогда не заболеет этой страшной болезнью. За проведение этого обряда он брал хорошую лошадь, но был занят каждый вечер, проводя разом три обряда. Кроу безумно любят детей и что бы те ни просили, взрослые обязательно удовлетворяют их желания. Если вдруг ребёнок заболевает, то родители идут на любые затраты, которые требует врачеватель…
Мы попросили разрешения присутствовать на обряде заклинания оспы и легко получили согласие шамана… Действо началось перед заходом Солнца. Сначала шаман стоя лицом на запад пел бесконечную песню, аккомпанируя себе на бубне. Когда совсем стемнело он зашёл в большую палатку и продолжил там петь в одиночестве. Всё это время трое отцов держали на руках своих детей. Как только шаман прекратил пение мы зашли в палатку и сели полукругом перед ним. Между нами горел маленький костерок, который и освещал всё дальнейшее действо. Шаман передал одному из своих учеников, мальчику лет 12-13 обнажённому по пояс, бубен и тот, сев за спиной учителя, стал мерно постукивать по нему. Шаман же снова запел и стал разматывать кожу с узелка, лежавшего на куске медвежьей шкуры. Под кожей оказалась другая обёртка из красного сукна. Шаман прекратил петь на мгновенье и начал разматывать сукно под новую песню. Под сукном открылась медвежья шкура, а когда ещё под одну песню и она была снята, обнажилась маленькая костяная шкатулка. Мерный стук бубна прервался. Хозяин оспы под тихий речитатив достал из шкатулки маленький ножик и зеркальце. Затем что-то сказал. Сидящий с краю отец снял с пятилетнего сына рубашку и слегка подтолкнул в спину. Малыш перешагнул костёр и приблизился к шаману. Тот снова запел, а потом внезапно повернулся к ученику и вонзил нож ему в плечё. Затем, неся нож над зеркальцем повернулся к мальчику и прорезал ему тем же ножом кожу на правом плече, накрыл порез зеркальцем, что-то прошептал и перевязал уже не кровоточащую ранку полоской белой замши. Затем начертал взятым из костра угольком на замше какие то кабалистические знаки и направил мальчика через костёр к отцу. Такой же ритуал был проведён и с двумя оставшимися детьми. Я сидел в полной прострации. Только что языческий шаман провёл процедуру оспопрививания, и если оставить в стороне его языческие штучки, сделал это не хуже дипломированного врача… На мой вопрос, откуда он узнал этот приём, Хозяин оспы уклончиво ответил.
