Тренировочный день (СИ) - Хонихоев Виталий

— А ты и джеткундо знаешь⁈ — в глазах у Максима вспыхнул совсем уж демонический огонь и Виктор на всякий случай сделал шаг назад.

— Не то чтобы знаю… — сказал он: — читал книгу, общие принципы усвоил, да и некоторые приемы тоже. Джеткундо это же и не стиль в общем, скорее принцип. Там вроде как каждый под себя сам все разрабатывает, с учетом строения тела, особенностей психики и социальной среды…

— Охренеть. — говорит Максим: — слушай, Вить, не в падлу, научи, а? Вот чего тебе стоит? А я тебе… ну хочешь денег заплачу? Или вещичек достану, у меня знакомый матрос дальнего плаванья есть, у него всегда можно найти что-нибудь! Слушай, а могу с девчонками классными познакомить, ты только научи!

— Эээ… — говорит Виктор: — да я сам не то чтобы умею…

— Вот что умеешь — тому и научи! — твердо говорит Максим: — чего ты ломаешься! А я еще парней приведу, деньгами скинемся!

— Ну уж нет. — упирается Виктор, вспомнив про статью Уголовного Кодекса РСФСР «за обучение каратэ». А тут — как говорится, группой лиц по предварительному сговору с целью извлечения прибыли… посадят как пить дать.

— Нет так и нет. — покладисто соглашается с ним Максим: — не надо никого нам. Только мы вдвоем — учитель и ученик. Ну как Брюс Ли и Ип Ман! Научи!

Глава 18

Глава 18

— … это когда вот так, принимаешь удар ногой снизу, мае-гери ке-аге… вот так, на внешнюю сторону предплечья! Не гедан-барай, а с поворотом корпуса! Это мастерский блок, в свое время меня во Владике научили, когда там секцию каратэ еще не разогнали. — говорит и говорит Максим, он показывает что-то, размахивая руками и время от времени Виктору приходится напоминать ему что у него в руках маленький ножик, предназначенный для чистки картошки. За это время Маским уже успел рассказать что поступал в Тихоокенаское высшее мореходное училище во Владивостоке (мореходку, как назвал он ее сам), что был комиссован по состоянию здоровья и в армию не взяли, хотя должны были потом во флот определить, что там, во «Владике» он начал ходить в секцию каратэ, а потом ее разогнали, потому что закон приняли и запретили каратэ преподавать. Но он — многому там научился и теперь своим пацанам тоже в подвале помогает… все же лучше, чем водку пить и курить всякую дрянь. Государство должно помогать спортсменам, а оно — палки в колеса ставит. А у них — двадцать парней и все крепкие, никто не курит и не пьет, все спортом занимаются. Подвал в многоэтажке от мусора очистили и ремонт сделали, даже старые маты выпросили в ДЮСШ, теперь занимаются. По фотокопиям с самоучителя и тому, чему самого Максима во Владике научили, а тренер у них был — настоящий черный пояс! Матрос дальнего плаванья, в посольстве работал, ну там и научили. В Токио. Ногой мог кирпич разбить! И вообще, показывал, как все. Вот, например…

— … принцип «твердым по мягкому и мягким по твердому», как и завещал Масутацу Ояма! Вот, если эдак выставить костяшку, то получается «руито-кеи», или по-японски — голова демона! — показывает Максим, выдвигая среднюю костяшку и сжимая кулак: — видишь? Правда на голову похоже.

— Ты не отвлекайся. — говорит Виктор: — картошку чисти, а то мы с тобой без ужина останемся.

— Да кому нужна эта картошка! Пошли ко мне, у меня ужин готовый есть! — отвечает Максим, снова хватаясь за нож и грязную картофелину: — у меня мама поваром работает в заводской столовой, дома всегда готовые котлеты. Давай я и тебе принесу?

— Дядя Витя, а дядя Витя! — на кухне появляется конопатое чудо по имени Катя: — а это кто? Он теперь с нами жить будет? А тетя Самира сегодня опять плакала! И Алтынгуль тоже плакала. Говорит, что пулгджох! А Зурабишвили в театр ушли! А сегодня мне леденцы будут?

— Совсем джох? — произносит вслух Виктор: — а ведь месяц только начался. А это — дядя Максим, он старший брат моего ученика.

— А мама говорит что он непутевый! — радостно доносит Катька до мнения широкой общественности: — Нурдин этот. Потому и пулгджох! Дядь Вить! А этот — путевый? А то у нас места нет, разве что к Батору его подселять, а Батор опять с синяком пришел. Мама говорит, что он Казанова. А что такое Казанова? Это потому что — он казан большой купил?

— А ну хватит к людям приставать, стрекоза! — на кухне появляется тетя Глаша и окидывает фронт работ взглядом: — Витька, никак решил картошку пожарить? Чего же к девчонкам не зайдешь, они ж тебя приглашали?

— Так приглашали меня одного, а у меня гость. — кивает Виктор на Максима: — старший брат моего ученика, зовут Максим.

— Здравствуйте! — Максим откладывает нож и встает, кланяется, словно в фильмах про загадочную Азию: — приятно познакомиться.

— А это — Глафира Семеновна, душа и сердце нашей коммунального общежития для молодых специалистов. — представляет ее Виктор: — от ее зоркого глаза не укрыться во тьме ночной, при свете дня… информационный центр почище чем ТАСС.

— Очень приятно. — кивает Максим и снова садится. Берет в руки нож и очередную грязную картофелину. Смотрит на нее с сомнением.

— Если с нее всю грязь стряхнуть, то веса раза в два меньше будет. — говорит он: — ОБХСС на торгашей нет.

— Ты пока чисти картошку, а я лук почищу и порежу. Сперва нужно чтобы лук карамелизовался и…

— Вить, а ты на чем жарить собрался? — спрашивает тетя Глаша, открывая общий холодильник.

— Да на маргарине, у меня кусочек остался. — говорит Виктор: — масла то растительного нет. Ни растительного, ни сливочного. В магазине говорят, что в следующий четверг завезут, но, наверное, опять с утра, а я с утра в школе буду.

— У меня вот… кусочек сала есть. На… пожаришь себе картошку, не дело когда мужик на маргарине сидит. Да и гость у тебя… вон какой здоровый, наверное, и аппетит соответствующий.

— Говорил я тебе, пошли ко мне домой! — добавляет Максим: — у меня дома все есть! Давай я тебе завтра масла принесу.

— Неудобно к тебе домой идти. Ты же с мамой живешь…

— Это она со мной живет! Я просто… ну не определился пока. Самое главное сейчас — это тренировки! — и Максим выбрасывает кулак вверх: — время не трать даром, молод ты или стар! И научись ударом отвечать на удар! Пусть крепче булатной стали станет твоя рука! Чтоб зря враги уповали на мощь стального клинка!

— А он у тебя еще и поэт. — кивает тетя Глаша, положив кусок сала перед Виктором: — вот. Нарежешь, растопишь — будет вкусно, а еще шкварки получаться. Пальчики оближешь.

— А давайте и вы с нами, Глафира Семеновна? — предлагает Виктор: — картошки у меня много, правда она мелкая, но ничего. Максим у нас сторонник постоянных тренировок, а чистка картофеля укрепляет связки кисти и пальцев, это так необходимо для ударов «рука-копье» и захватов «лапа тигра».

— Да? — Максим тут же отбрасывает дочищенную картошку и выбирает другую, помельче: — не знал! Так вот как ты тренировался! Постоянная тренировка! Иди сюда, картошка!

— Я уже поужинала с Катькой. — отвечает тетя Глаша: — да и стирка у меня. Давай в следующий раз. — она кладет свою крепкую руку ему на плечо: — не засиживайся, завтра работа с утра. Время позднее.

— И не говорите, Глафира Семеновна. — вздыхает Виктор. Тетя Глаша забирает неугомонную Катьку и уходит с кухни. Обычно вечером на коммунальной кухне не протолкнуться, но это длится недолго. Они с Максимом засиделись на улице, обсуждая единоборства и приемы, фильмы и Брюса Ли с Джеки Чаном, так что даже стемнело. И когда у Виктора заурчало в животе — было уже почти одиннадцать. Быстро приготовить картошку, попить чаю и лечь спать — вот и все планы на остаток вечера… или верней — остаток ночи. Виктор споро порезал сало на тонкие ломтики, включил газ и поставил тяжелую, чугунную сковороду на огонь, отрегулировал пламя и принялся нарезать очищенный лук полукольцами.

— Чтобы глаза не щипало — нужно нож в холодной воде намочить. — советует Светлана от дверей: — Витька, а ты чего к нам не заглянул? У нас на ужин плов был, такой вкусный-вкусный. Мы в своей столовой на объекте взяли, у нас повар из Ташкента. Я тете Глаше говорила.