Гибель титанов. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий

— Воин Юрук! — произнес ротный, мерно шагая вдоль строя. — Из рук кагана ты свою награду получил. А теперь прими наказание за нарушение устава. Наряды по кухне вне очереди до самого конца похода.

— Есть! — княжич ударил кулаком в грудь.

Да плевал он на эти наряды. Он сделал то, что хотел. Золотой гривны ни у кого в войске нет. Он первый. А что касается ротного — да пусть злится! Ему все равно.

— Мать сказала, что я князем стану, — упрямо шептал Кий. — Она богиня, ей грядущее ведомо. Вот я посмотрю, как ты, ротный, запоешь тогда…

1 Кавказская Албания — территория, примерно соответствующая современному Азербайджану с прилегающими территориями. В это время Албания стала практически независимой, как и многие земли ослабевшей Персии.

Глава 17

В то же самое время. Июнь 641 года. Италия. Окрестности Сполетия. (в настоящее время — Сполето, провинция Перуджа, Италия).

— Кровью умоемся! — сотники из дружины Виттериха хмуро смотрели на неприступную твердыню, оседлавшую высоченный холм с отвесными склонами.

— Не пойдем мы туда, — замотали головами и вожди словен. — Ни башню осадную подвести, ни тараном стену пробить. Про лестницы мы и вовсе молчим. Нет дурней туда лезть. Это ж совсем скорбным на голову надо быть.

— Камни-то хоть бросать можно? — хмуро спросил Валерий.

— Не добросим, — покачали головами словене. — Уж больно холм высокий. Осадой только такой город взять можно.

— Ну, осада так осада, — почесал затылок Виттерих. — Время пока есть, еда есть, люди есть. Окрестности от германцев почистили. Посидим. Не впервой.

— Посидим, — равнодушно кивнули командиры наемных отрядов. Им было все равно. Оплата оговорена, срок службы тоже. Так чего бы и не посидеть?

— Не желаешь пока в Рим сходить? — спросил Виттерих у Валерия. — У меня там дела кое-какие есть. Да и тебе невредно с тамошней знатью парой слов переброситься.

— А осада как же? — на всякий случай уточнил Валерий.

— Я Бруно оставлю за старшего, — пояснил Виттерих. — Он вояка опытный. Лет двадцать воюет. Да и в городе пара тысяч сидит от силы. Он их оттуда живыми нипочем не выпустит.

— Тогда поехали, — кивнул Валерий. — Туда пять дней пути, если не сильно спешить. Виа Фламиниа — вот она. Мы по ней прямо в Рим и придем.

Папа Иоанн IV был сыном схоластика (1) из Далмации, а потому правитель тамошних земель вызвал у него самое живое любопытство.

Первый из всех иерархов христианской церкви считался таковым лишь по нелепому недоразумению. Полуграмотный солдат, кровавый тиран и пьяница, худший император Византии, Флавий Фока сотворил несколько коллизий мирового значения. Мало того что он казнил своего предшественника Маврикия, что привело, в конце концов, к господству ислама и арабов, он совершил поступок не менее глобальный. Он передал первосвященство епископам Рима, и это породило в будущем катаклизмы такого масштаба, что он и осознать бы этого не смог, даже если бы случайно протрезвел. Он просто хотел удружить своему хорошему другу Бонифацию III, и назначил его вселенским патриархом. На этом достижения Фоки не закончились. Он стал первым из длинной череды римских императоров, кто носил бороду. И с тех пор они все ее носили, до самого падения Константинополя, передав эту моду даже в такую далекую землю, как Русь.

Вот так простой сотник, который добился власти благодаря луженой глотке и отчаянному вранью, породил явление, которое позже станет католической, то есть вселенской церковью. Но пока эта церковь была еще очень слаба. Слаба настолько, что епископов Рима утверждал экзарх Равенны своей властью, не спрашивая на то мнения далекого Константинополя. Папы правили едва ли только в окрестностях Вечного города, а их первенство признавали далеко не все. Епископы Аквилеи и Градо объявили патриархами самих себя, и наплевали на проклятия из Рима с воистину философским равнодушием. Папы писали письма, разъясняли тонкости исчисления пасхалий и посылали своих проповедников, но светской властью за пределами стен Аврелиана не обладали. А вот сегодня папу Иоанна ждал сюрприз. Он сможет явить свою власть. И он явит ее так, что волны от этого события разойдутся по всему миру, достигнув ненавистного Константинополя. Да-да! Папа Иоанн тоже не принял Эктезис. Он почитал монофелитство ересью, и противостояние епископов Рима и патриархов только набирало обороты.

— Волей господа всевышнего герцог Далмации Виттерих помазан священным миром и принимает королевскую власть! Помолимся за его величество, и за достославное королевство его!

Ноги Валерия гудели и готовы были превратиться в камень, ведь он провел в часовне святого Венанция уже полдня. Он отстоял литургию, а потом любовался чином помазания на царство, который папа провел в церкви, которую сам и построил. Разглядывать тут было особенно нечего, кроме самого папы Иоанна, выложенного из мелких камушков в виде мозаики. Но и это зрелище вскоре Валерию наскучило, и он с облегчением выдохнул, когда, наконец, Виттерих с золотым венцом на голове подошел к нему.

— Ты знаешь, — шепнул он патрицию на ухо. — Я что-то я ничего не чувствую.

— А чего ты почувствовать хочешь? — так же тихо спросил Валерий.

— Ну как? — недоуменно посмотрел на него Виттерих. — Я теперь целый король и все такое. Что-то необычное обязательно чувствовать должен. — Он усмехнулся. — Вот жена моя удивится! Она же теперь целая королева! Она ключниц по щекам бить будет, а они ей: «Простите, ваше величество! Нипочем больше вашу соль воровать не станем, раз такое дело!».

Валерий хмыкнул, представив себе это зрелище, но ничего особенного в нем не нашел. Королевы и герцогини не гнушались ключи от кладовых на поясе носить, и самолично за своим добром приглядывать. Людишкам, что вокруг крутятся, доверять нельзя. Людишки — дрянь, вмиг облапошат, только дай им слабину. А у него сегодня намечена встреча. Дальние родственники Аниции, истинные владыки Рима, позвали его на обед. Они захотят прощупать его и понять, чего же ждать им в дальнейшем. Что же, он не разочарует великого князя. Он должен всколыхнуть это болото, и он его всколыхнет.

Старинный дворец рода Анициев занимал целый квартал на Целии. Точнее, это был не дворец, а вилла прямо посреди города. Севернее ее стоял Колизей, южнее — Великий цирк. Слишком много здесь теперь свободного места. Слишком много руин, которые можно расчистить, и построить себе жилье из их камня. Старинные изыски с портиками, мраморными колоннами и украшенными резьбой фронтонами остались в далеком прошлом. Сейчас дом любого патриция был прежде всего крепостью. Серый камень, прямоугольные формы и небольшие окна в виде арки. А то и вовсе глухая стена, защищающая обитателей дома от опасностей внешнего мира. Так строили уже лет двести, и так будут строить еще тысячу лет. Еще умели класть мозаику, но изваять статую уже никто не мог. Никто не был готов платить за эту работу. Статуй в Италии еще было полно. И они сотнями ехали в Константинополь и далекую Братиславу. Но если владыка Словении за римские древности платил серебром, то солдаты императора вели себя хуже варваров. Те хотя бы не выламывали из полов мраморные плиты. Даже после вандалов остались в целости медные кровли храмов, а вот люди равеннских экзархов сняли и их.

— Мой дорогой племянник! — патриций Петр раскинул руки и растянул губы в фальшивой улыбке. Небольшие глазки на одутловатом лице смотрели с настороженностью и опаской. Он не знал, что ждать от дальнего родственника, проявившего настолько неожиданную прыть. И да, никаким дядей Валерию патриций не приходился. Слишком ничтожна была эта разорившаяся патрицианская семья, слишком бедна. Их родство можно описать фразой «седьмая вода на киселе». В таком свойстве находились абсолютно все знатные фамилии Рима.

— Мой уважаемый дядя! — Валерий принял правила игры. Ведь, в конце концов, протекция именно этого человека дала ему работу в суде. — Я очень рад тебя видеть!