Дорога миров (СИ) - Поляков Влад
А спустя год великий магистр Ордена Храма… исчез. Кончено же, был пущен убедительный слух, что он, как и полагается любому человеку, тем паче благочестивому христианину, умер и был с подобающими положению почестями похоронен. Вот только… Где же тогда располагалась его могила, просто обязанная стать для тамплиеров важным местом? Это так и оставалось загадкой для всех исследователей тамплиеров даже в XXI веке моего родного мира, не говоря уже о мире этом, недавно ступившем за порог века XVI.
Зато содержимое шкатулки прямо и однозначно давало ответы на этот вопрос, на одну из загадок тамплиеров времён их становления. Великий Магистр Ордена Храма Гуго де Пейн просто спустился в тайное святилище — оно тогда находилось на землях Палестины — вошёл в центр ритуального построения, основными узлами которого послужили три статуэтки, после чего просто взял и исчез. Сам исчез, но для немногих посвящённых в тайну реликвий Ордена оставил главное — знание о том, что наш мир не просто не единственный, а всего лишь один из множества. И между этими мирами можно перемещаться — как бесплотным духом после гибели материального вместилища, так и во плоти, но последнее, по его словам, было возможным лишь для тех, кто прошёл даже не через несколько, а через десяток-другой миров, причём в каждом из них делал всё новые и новые шаги по совершенствованию себя самого, а также по изменению мира вокруг.
— Вот и настоящие, истинные тайны Ордена Храма, — мечтательно протянула Белль. — Такое берегут, как зеницу ока. За такое и убивают. Много, без сомнений и колебаний.
— Филипп Красивый и Климент V не могли знать о таком, — покачала головой Лукреция. — Если до них что и дошло, то лишь смутные обрывки, основанные на слухах. Отец ещё тогда, когда ты, Чезаре, сказал о возрождении тамплиеров, долго изучал документы из ватиканских архивов. И потом тоже, уже из любопытства, сравнивая минувшее и новое. Ни намёка, ни даже тени его. А знай понтифики о Дороге Миров, хоть отблеск, но появился бы. Смерти боятся почти все, а о том, как большинство понтификов пытались её избежать — вот про это упоминалось и много-много раз, Иногда прямо, иногда теми самыми намёками. Эзопов язык, он многое позволяет.
— Согласна, — а это уже третья из леди, Бьянка. — Только не пойму, почему, если тамплиеры прошлого имели такую реликвию, помогающую им, пали. Или разучились использовать?
— Вот сейчас и узнаем.
Сказав это, я вернулся к листам, исписанным чуть ли не каллиграфическим почерком безымянного тамплиера, продолжая раскрывать тайную часть истории Ордена Храма. А раскрывать было что, даже помимо уже узнанного. Как ни крути, а очередное свидетельство того, что Странники в этом мире появлялись, и число их было явно не самым маленьким. Более того, с высокой вероятностью они прикладывали руки и особенно волю к весьма важным событиям, способным изменить или же, напротив. сохранить типичный ход истории. Ведь если те же хрустальные черепа ацтеков и «карта Пири-Рейсса» ни на что, по имеющимся у меня сведениям, не влияли, то вот копьё Лонгина и основание с последующим приобретением силы Ордена Храма — это совсем другие расклады.
И ведь действительно, сразу после того, как начали работать мистические реликвии, Ордену Храма попёрло не по-детски… даже в сравнении с тем, что удалось достигнуть при собственно его основателе, Гуго де Пейне. Английская королева и очередной король Арагона — вовсе не убогий и одновременно жестокий Рамиро Монах — передают Ордену очередные замки и земли на границе соприкосновения с магометанами. Сразу два понтифика, Иннокентий II и Целестин II, один за другим выпускают две очень важные для тамплиеров буллы, что дают им немало привилегий в сравнении с другими Орденами, а главное, очень большую долю независимости от Рима.
Затем второй Крестовый поход, в котором Орден Храма играет очень значимую роль, равно как и в последующих за ним сражениях. Множатся земли, растёт влияние, усиливается и экономическая мощь Ордена. Ибо что великие магистры, что их близкое окружение понимали, насколько важным компонентом успеха это всё является.
Менялись времена, менялись и великие магистры Ордена. И всё они, естественно, были посвящены в то, что являлось главной тайной тамплиеров и немалой частью их силы. Кто-то воспринимал это с энтузиазмом, кто-то не был слишком рад такому вот мистическому, но явно не христианскому содействию некоей высшей силы, но реликвии использовались, ведь отрицать их эффективность было невозможно. Так продолжалось вплоть до восьмого главы тамплиеров, Одо де Сент-Амана.
Времена, кстати, были сложные. Распри между крестоносцами набирали обороты, в то время как магометан сколачивал в единый и сильно-сильно превосходящий числом ударный кулак султан Саладин. Надо сказать, что Одо являлся выдающимся человеком, который ставил честь и славу своего ордена превыше прочего и уж точно не собирался прогибаться под какие-то там договоры с сарацинами, которые если и признавал, то чисто формально. Тому явные примеры — отказ в выдаче тех своих братьев, которые обвинялись в убийстве сарацинов, пусть даже каких-то значимых. Прямо отказывал даже коронованным особам, пусть порядку ради и отбрёхивался тем, что лишь понтифик в Риме имеет некую власть над членами Ордена. На деле же… По словам автора читаемых нами строк, он и понтифика бы отправил в далёкое путешествие, если бы тот попробовал приказать нечто, что входило бы в явное и чёткое противоречие с интересами собственно Ордена Храма.
Яркие победы, строительство новых крепостей на порубежье, наплевав на какой-то там договор с сарацинами о недопустимости подобного. Одо вообще не признавал такого рода договоров, считая их недостойной европейских государей слабостью. И правильно делал, ведь именно выстроенный вопреки всяческим договорённостям замок Шастеле близ ключевых в плане стратегии Голанских высот долгое время держал осаду, напрочь блокируя орды Саладина, рвущиеся на штурм Иерусалима. Крепость пала, но пали и планы Саладина, войско которого было частью перебито, а частью просто истощено, после чего уползло обратно в свои норы.
Увы, но в то же время, в 1179 год в сражении при Мар-Айюн, Одо де Сент-Аман, прикрывая короля Иерусалима, важного и нужного для продолжения войны с сарацинами, попал в плен. Это оказалось невосполнимой утратой для ордена Храма уже потому, что великий магистр хоть и сделал всё возможное, выполнив поставленную цель даже ценой собственной жизни — напрочь отказавшись, чтобы ради его выкупа Орден поступился чем-то действительно важным — но не позаботился о подходящем преемнике. Верхушка же Ордена, на которую он мог положиться, она немалой частью полегла на полях битв. Оставшихся же просто не хватило, чтобы избрать подобающую замену, а не её жалкое и извращенное подобие. Ведь именно тогда закончился взлёт Ордена и началось сперва незаметное, но падение.
Девятый глава тамплиеров, Арно де Торож, хоть и был довольно искушённым военачальником, но его склонность решать вопросы дипломатическими методами… Мирные переговоры с Саладином — это было бы смешно, если б не было так грустно. Ведь они проводились сразу после того, как войска крестоносцев впервые всерьёз угрожали исламским святыням. Следовало напротив. собрать все силы и додавить врага, но де Торож был лишь бледной тенью своего предшественника. Более того, опасался по настоящему использовать реликвии Ордена, помогающие обострить разум и укрепить волю. Дескать, они есть, вот и пусть себе существуют, а самим пользоваться… Опасения, нерешительность, страх перед возможным «небесным воздаянием».
А затем на смену бледной тени пришло полное ничтожество по имени Жерар де Ридфор. Тот самый, с чьим именем связано не просто поражение в битве при Хаттине, где все тамлиеры были убиты и добиты прямым указанием Саладина, что опасался рыцарей Ордена Храма сильнее всех прочих своих врагов. Не просто поражение — не пустые слова, ведь сам де Ридфор отнюдь не был убит. Это подобие тамплиера оказалось в плену, где со всей доступной мерзостью гнилой своей души продало с потрохами свой собственный Орден. Откровенно трясясь за собственную шкуру, ничтожный глава могущественного Ордена отдал приказ комендантам крепостей, таких как Газа и другие, сдать их без боя войскам Саладина.
