Главная роль 2 (СИ) - Смолин Павел
Музыка смолкла, «Маугли» поклонился, и из-за кулис раздался громоподобный мужской голос:
— Так человек победил зверя.
От души поаплодировав, я обернулся к успевшему вернуться Остапу и велел пригласить семейный дуэт на то же утро — позавтракаем большой компанией.
Епископ недоволен — он же со своим дьяком придет, на правах начальника, а тут каких-то актеришек терпеть придется. Ничем не могу помочь, батюшка, прояви христианское человеколюбие. Сидящий слева губернатор завтра наконец-то от меня отлипнет: прошедшие дни он неотступно следовал за мной и изрядно надоел. В искусствах — как минимум в пении, он, как выяснилось, не разбирается, иначе не допустил бы княгиню Белову на сцену.
Далее выступили детские хоры — гимназистов, из реального училища, из ремесленного училища и из женской гимназии. Уровень крепкой школьной самодеятельности, и этого более чем достаточно — требовать от ребят невозможного глупо. Обернувшись к Остапу в третий раз, я велел ему отдать команду на вручение молодежи подарков — наборы карандашей, тетрадки, чернильницы и коробки с конфетами.
Дождавшись, пока вышедший на сцену конферансье объявит конец представления, я дал ему объявить меня полным титулом…
— Его Императорское Высочество, Государь, Наследник, Цесаревич и Великий Князь Георгий Александрович Романов.
…и вышел на сцену. Улыбнувшись почтенной публике, я выдал отточенный актерский монолог — монолог старца из неизданных по соображениям цензуры «Братьев Карамазовых» о важности любви к Богу и покаянии. Ну не Чацково с Гамлетом же мне изображать — не тот образ.
— … Любовь такое бесценное сокровище, что на нее весь мир купить можешь, и не только свои, но и чужие грехи еще выкупишь. Ступай и не бойся.
Поклонившись, с минуту послушал овации и поднял руку, воззвав к тишине. Похвалив концертную программу, признался к большой и светлой любви к городу Красноярску и его жителям и под аплодисменты покинул сцену. По пути в губернаторский дом Леонид Константинович хвалил мои актерские таланты — а то я сам не знал! — и немного занервничал, когда я назвал произведение-первоисточник. Принял на свой счет в качестве сигнала — цесаревичу с цензурой не по пути. Чиновникам нервничать полезно — у них от этого честность и служебное рвение обостряются, так что пускай.
Выпив чаю с теплой ватрушкой, я отправился спать, чтобы встретить ясное утреннее солнышко бодрым и жизнерадостным. Вчерашний дождь закончился еще до темноты, и дорога успела подсохнуть, а значит планов менять не придется.
Просто так отшивать губернатора грубо — он же ко мне со всею душою, поэтому я придумал хитрый план. Пока слуги приводили меня в надлежащий вид, я спросил Андреича:
— О чем с Кирилом вчера шептался?
— Вы, Георгий Александрович, сами говорили, что деньгам просто так в банке лежать не след, — ответил орудующий бритвой старик. — Вот, в дело пустил — и свои, и этих, — обвел рукой лакеев.
Последствия пересмотра тарифной сетки — положив Остапу большое жалование, я вовремя спохватился узнать размеры довольствия остальных слуг и был вынужден поднять жалование Андреича до пяти тысяч, четырех — гардеробщика, трех с половиною — рейткнехта, и трех — лакеям. Обидно же, когда «пятнадцать лет верою и правдою», а невесть откуда взявшегося Остапа ценят больше.
Андреич после моего повышения чувствует себя ОЧЕНЬ важным человеком. Вполне заслуженно — таким он и является. Народ моего камердинера сильно уважает — у него же доступ к телу есть, что приравнивается к без пяти минут всевластию. Нажалуется мне на кого-нибудь, и прощай карьера. Для меня, однако, эта эволюция выглядит забавно: порою кажется, что задранным вверх подбородком старик начнет цепляться за притолоки.
Когда я вдел ноги в сапоги, за окном послышался шум — прибыл купец второй гильдии Ефим Герасимович Гарин с помощниками. Все на велосипедах — сегодня у нас велопрогулка! Ефим Герасимович владеет велосипедной лавкой, и с радостью согласился предоставить транспорт — это же какая реклама! Велосипед, на который я снизойду водрузить Августейший зад, после моего отъезда продадут на благотворительном аукционе.
Дождавшись Остапа с Кирилом — составят мне компанию — Встретившись в коридоре с как бы случайно оказавшимся здесь Леонидом Константиновичем, я с улыбкой кивнул на окошко:
— Доброе утро! Прекрасная погода для велопрогулки! — и, не дав губернатору шанса каким-то образом примазаться, изобразил легкую грусть. — К сожалению, народу не следует видеть губернатора верхом на велосипеде — это создаст легкомысленное впечатление и подорвет дисциплину.
— Вы совершенно правы, Ваше Высочество! — поклонился Леонид Константинович.
— Не прощаюсь с вами, — махнул я рукой и выбрался на крылечко.
Губернаторский дом окружен небольшим черемуховым садом и отделен от улицы кованным забором с пиками. Слева, на перекрестке, стоит будка с будочником — присматривает за порядком, но, по моему мнению, лучше бы его поставили там, где он нужнее — ну кому в голову придет пытаться ограбить губернатора? Во флигеле живет нормальная охрана из казаков, они же, пополам с моими, патрулируют сад. Остатки моего конвоя расселены по всему городу, большая часть — напротив, в двухэтажном бревенчатом тереме полицмейстера. Там же разместился подполковник Курпатов, который, пока я веселюсь и пытаюсь подстегнуть развитие города, проводит инспекции и беседует с кем положено.
Поздоровавшись с купцом, дождался пока через ворота на улицу выедет четверка верховых казаков — с велосипеда по террористам стрелять неудобно — и мы совершили короткую поездку через переулок и два квартала до дома княгини Беловой, который я назначил местом сбора для приглашенных на велопрогулку членов благотворительного, «драматического» и прочих обществ — по паре человек от каждого. Приглашались тайно переданными записками, что позволило не превращать прогулку в столпотворение — рано или поздно на непривычную суету на улицах обратят внимание все, но догонять никто не решится — не звали же.
Налегая на педали, я думал о том, что в мои времена велосипеды были совершеннее — дело не только в тяжелой «тяге», а в весе и подшипниках. Это «открытие» немного испортило настроение — куда не ткни, нужны улучшения. При внешней схожести и наличии многих благополучно доживших до будущего вещей, мне придется долго и упорно работать, чтобы сократить отставание не от Великих держав, но от России моих времен — эта планка гораздо выше, и, раз у предков получилось несмотря на чудовищно жестокий век и многие потери, значит должно получиться и у меня!
Изобретать велосипед буквально не придется — тут даже «скорости» переключаются! — но можно разработать новые сплавы и более энергосберегающую компоновку механизмов, так что, в каком-то смысле, «переизобрести» велосипед все же придется — не лично, подданные сами все сделают, этот рынок будет только расти!
Об особенностях рынка, судя по печальным лицам, думали и припаркованные у деревянного опрятного двухэтажного особняка княгини извозчики — личные и наемные. «Ежели все на велосипедах ездить начнут, мы ж по миру пойдем!».
Дамы и господа встретили меня во дворе — княгиня Белова, несмотря на возраст и спорную физическую форму, твердо вознамерилась прокатиться с нами, а потому, как и остальные представительницы прекрасного пола, нарядилась в костюм для верховой езды — в платьях на велосипеде дамам было бы неудобно.
Интересно, покажи я аборигенам среднестатистическую «летнюю» девушку из моего времени, как быстро ее бы принудили отправиться в монастырь на покаяние?
Поговорив с довольным таким необычным досугом народом, мы с купцом рассадили их по велосипедам — пригнавшие транспорт подручные отправились домой пешком под тоскливым взглядом извозчиков — и первый в истории Красноярска велопробег начался. Ехали мы медленно, чтобы иметь возможность беседовать и из сочувствия к тем, кто на велосипеде ездит плохо — таковых оказалось большинство, но падений в дорожную пыль удалось избежать. Обочины центральных улицы Красноярска были оснащены дощатыми тротуарами, и до гостиницы «Эрмитаж» мы добрались с комфортом, распугивая городских котов, голубей и воробьев с воронами. Одобрительно покачав усами на столбы с электрическими проводами — когда я проезжал здесь в первый день, их не было, значит хозяин гостиницы слышал, как я рассуждаю о важности электрификации и хвалю за нее хозяина «России». Тоже захотел!
