Настоящий американец 3 (СИ) - Риддер Аристарх

От такой встречи я чуть не дал по газам, спасло от участи прослыть трусом то, что в последнюю секунду разглядел, что один из них в руках сжимает не автомат, из которого меня вот-вот должны изрешетить, а фотоаппарат.

— Мистер Уилсон?! — услышал я через открытое окно своего «корвета». — Мы из газеты «Нью-Йорк таймс».

— Добрый день, господа, — я непринужденно вылез из автомобиля, не забыв изобразить на лице радушие. С прессой рекомендуется дружить даже сильным мира сего, а я всего лишь простой парень из Апстейта.

— Питер Паркер, — протянул мне руку худощавый мужчина лет сорока. Светлый костюм, шляпа, въедливый взгляд и белозубая улыбка — все это создавало образ респектабельного джентльмена.

— Очень приятно, — соврал я, понимая, что меня навестил тот самый корреспондент, который раскопал, что именно Тейлор Андерсон являлся покупателем сгинувших в океане итальянских автомобилей и даже выразил желание пообщаться с неудачливым бизнесменом. Правда, дальше вынюхивать он не стал. Скорее всего, просто потерял интерес к истории, страховая компания выплатила деньги без суда и скандала не случилось. Но даже сам факт мимолетной заинтересованности Паркера к, казалось бы, рядовому случаю, говорит о его профессиональной чуйке, и это делает его опасным. Совсем скоро имя Андерсона вновь рискует засветиться, правда, уже в Калифорнии, ведь именно на ее территории я решил провернуть пару афер. А услышав знакомое имя, Паркер, наверняка, сделает стойку и начнет разрабатывать мистера Андерсона уже всерьез. Все это стало причиной тому, что я не обрадовался, увидев Питера Паркера на пороге своего дома. Надо поскорее загрузить его информацией о несчастных канадских сиротах, пусть ими занимается, вместо того, чтобы лезть в мои дела.

— Мистер Уилсон, наконец-то наша встреча состоялась! — радостно известил он меня. — Много раз пытался с вами связаться, чтобы договориться об интервью. И письма писал, и обзванивал ваши офисы, но на письма вы не отвечаете, а по телефону мне постоянно отвечали, что вас нет то в штате, то в стране.

— Ну да, я редко бываю в Мидлтауне, — подтвердил я, не понимая, правду он говорит или привирает, журналисты известные выдумщики. Никаких писем от Паркера я не видел и о звонках мне никто не докладывал. Все же надо последовать совету миссис Пэйдж и завести личного помощника. Вот черт, еще и собеседование на носу, будто у меня других дел нет.

— Значит мне повезло, раз я вас сегодня здесь застал! Возможно, уже завтра вы будете совсем в другой части мира, — открыто рассмеялся он.

— Вполне возможно, — согласился с ним я.

— Тогда не будем терять время! Вы ведь не против дать интервью штатному корреспонденту «Нью-Йорк таймс»? — хитро ухмыльнулся он, прекрасно понимая, что только дебил откажется от такого пиара.

— Не откажусь, — оправдал я его ожидания.

— Джек, за мной, — бросил Паркер своему более молодому коллеге — фотографу, после того, как я пригласил его в дом.

Мы зашли в гостиную и журналисты с интересом начали осматриваться.

— Что-нибудь выпьете? — дежурно предложил я.

Оба выбрали кофе, и Марта ушла его варить.

— Чья это работа? — Паркер ожидаемо заинтересовался недавно приобретенной мною картиной.

— Итальянского художника Никодемо Спатари. Как вам?

— Она завораживает! — мы втроем стояли напротив картины и рассматривали изображенную на ней широкими мазками обнаженную девушку.

— Вам нравится современное искусство?

— А почему оно мне должно не нравится? — Паркер заметил мое удивление и озадачился этим.

— Никто в Мидлтауне не оценил эту работу, — пояснил я, наполнив голос печалью.

— Люди, в большинстве своем консервативны, особенно это касается американцев, — с усмешкой отметил он.

— Вы правы. И это нужно менять, — решительно заявил я.

Паркер вопросительно приподнял бровь. Фотограф хмыкнул.

— Я хочу открыть в Мидлтауне музей современного искусства. Разместить в нем работы современных художников и скульпторов и доказать американцам как они заблуждаются в оценке прекрасного. Правда, это только пока в планах, ведь у меня в наличии только два экспоната.

— А второй — это что? — заинтересовались предствители прессы.

— Набросок голубя мира Пабло Пикассо. Купил нынче на аукционе в Лозанне. Хотите посмотреть?

Не отказались, и я смотался к оставленной во дворе машине, а чтобы два раза не ходить, притащил в дом весь багаж.

— И сколько ты за него заплатил? — задал вопрос фотограф. Мы как раз договорились, что будем обращаться друг к другу по имени.

Паркер рассматривал набросок молча.

Ну да, не производит он впечатление, если не знать, что через пару десятка лет Пикассо станет одним из самых дорогих художников мира.

— Не так уж и дорого, — обтекаемо ответил я, чтобы не прослыть еще большим чудаком.

— Ваше кофе, господа, — Марта с подносом вошла в гостиную, и мы смогли сменить тему.

— Фрэнк, каково это быть первым американцем — победителем Ле-Мана?

— Это почетно.

— То есть ты испытываешь гордость? — Паркер принялся раскручивать меня на более объемный ответ. Ему же статью писать надо и должно быть из чего выбирать.

— Безусловно. Гордость за страну, за то, что я американец, — на лице пафос, а сам думаю, как бы кофе не подавиться.

Паркер записывал мои слова в блокнот, довольно скалясь, они ему определенно нравились.

— Ты и дальше будешь участвовать в гонках?

— Питер, я не профессиональный гонщик, я больше инженер. В Ле-Мане я оказался совершенно случайно и повторять сей подвиг пока не готов. Но зато я обещаю подготовить победоносную гоночную команду. Вы сможете ее увидеть уже этой осенью, она будет участвовать в большой гонке на Дайтона.

— Ты так уверен в победе?

— Без уверенности в победе, нет смысла в чем-либо участвовать, — пафос из меня сегодня так и хлестал.

— Отлично сказано! — воскликнул журналист и тут же все это записал. — Ты только что назвал себя инженером, — перешел он к следующему вопросу. — И я знаю, что у тебя есть несколько изобретений: трехточечный ремень, регулируемый подголовник, центральный замок, галогенные фары, антикрылья, — принялся он перечислять, сверяясь со своим списком, — аэромен, сувенир на магните, ключ-кольцо на металлические банки и даже новый сорт пива!

— Ну да, я же потомственный пивовар, — я виновато улыбнулся, словно оправдываясь за последнее изобретение.

— Вот и скажи мне, как потомственного пивовара занесло на инженерный факультет и в автомобилестроение?

Я сделал вид что задумался, поизучал взглядом потолок и, наконец, родил:

— Сколько себя помню, меня всегда тянуло ко всяким железкам, а от автомобилей так я вообще без ума. Мне нравится быть за рулем и копаться под капотом.

— То есть сидеть за рулем тебе все же нравится! — подловил меня Паркер. — А значит у нас есть шанс увидеть тебя внутри гоночного болида?

— Посмотрим, — рассмеялся я.

— Фрэнк, а как ты изобретаешь, как происходит этот творческий процесс?

— В голову приходит идея, ты ее хватаешь, развиваешь, дорабатываешь и воплощаешь в жизнь, — вот собственно и весь процесс, — пожал я плечами, отыгрывая гения.

— Звучит просто, — закивал Паркер — Каждый так сможет, — он рассмеялся, выражая так свое восхищение, а я вновь задумался об Андерсоне и изобретенном им мультимедийном центре. Как бы Паркер не связал этих двух изобретателей. Может зря я заставил «свою кузину» Кортни переоформить патент на фирму?

— Фрэнк, а ты больше кто — изобретатель или бизнесмен? То есть что тебе ближе — придумывать что-то новое или зарабатывать на этом?

— И тот, и другой в одинаковой пропорции. Я же американец, — широко улыбнулся я.

Паркер расхохотался, показал мне большой палец и вновь зачеркал карандашом в своем блокноте.

— Фрэнк, у тебя есть невеста?

Так и знал, что без личных вопросов не обойдемся. И что отвечать? Признаваться, что свободен страшно — вдруг на меня начнется охота в масштабах всей страны. Брр.