Сергей Большин - Блог
Вечером в среду Николай, вооруженный доступом в Интернет, дорабатывал свое завещание-инструкцию. Вера только что вернулась из магазина и готовила ужин. Неделю назад Николай не поверил бы, что мирное течение вечера в бытовых мелочах может так наполнить его жизнь содержанием и смыслом. Маленькая деталь отличала этот вечер от тысяч подобных — рядом был любимый человек. Идиллию тишины, сотканной из напевания Веры, звяканья и шипения готовящегося ужина, бормотания телевизора в соседской квартире, разорвал звонок телефона. Николай поморщился. Вера сняла трубку.
После короткого разговора она сообщила:
— Звонил Илья Борисович, мой научный руководитель. Приглашает назавтра в гости. У него два раза в месяц собираются аспиранты и коллеги. Делают доклады, проводят семинары, иногда просто болтают обо всем на свете, но в основном об экономической и социальной ситуации в стране. Такой неформальный клуб интеллектуалов. Илья Борисович мне давно не звонил, а тут узнал о разводе и приглашает отвлечься.
— Небось виды на тебя имеет.
— Да что ты, он же старый, я ему в дочери гожусь. В прошлом году ему пятьдесят отмечали!
— Спасибо тебе, дочка!..
— Ой, не подумала. Знаешь, дело не в его годах. Он внутри всегда был какой-то древний, а у тебя душа молодая, ты вон до сих пор на танцы ходишь!
— А телом, значит, дряхл…
— И тело у тебя вполне свеженькое. Торс прямо каменный… — она провела ноготками по его груди, — пресс…
Позже, за подгоревшим ужином они решили сходить в гости вдвоем, чем Вера сразу же и огорчила Илью Борисовича. Николаю было интересно новыми глазами увидеть, как вызревали идеи, которые так скоро и так легко прикончат Союз нерушимый.
* * *Выход в гости не задался с самого начала — с водителя Володи.
— Николай, — обратился он, — вы ведь не иностранец?
— Не иностранец. А в чем дело?
— Ну… я утром заезжал в парк оформить путевку и отчитаться по выручке, меня вызвали к начальнику первого отдела. Он спрашивает: «Полякевич, ты иностранца возишь?» Я говорю, он не иностранец, наш, во «Внешторге» работает. Он: «Точно во „Внешторге“? Уверен? Документы его видел?» Да нет, говорю, документы не видел, слышал, как он своим знакомым рассказывал. Вы Надям рассказывали… Извините, но вы громко говорили, я услышал. А черненькая Надя еще…
— Неважно, о чем он еще тебя спрашивал? — перебил Николай, ибо Вера настороженно вскинула ушки.
— Больше ни о чем. Пригрозил для порядка, чтобы не забывался, и все. Я все думаю, кто мог стукануть? Может, кто из ребят видел? С другой стороны, ну, видел, и что? Откуда узнали, что вы — постоянный клиент?
— Тебе это чем-то грозит?
— Ничем. Так, может, когда новые машины будут давать, последним в очередь поставят. Хотя со мной у них эти шутки не пройдут, я каждый месяц план по выручке на 130 процентов закрываю и в ремонте почти не стою… Вообще-то у меня постоянные клиенты и раньше были, но первый раз про них спрашивают. Да еще первый отдел! Странно…
— Да, странно, — согласился Николай и задумался. Бывают ли в СССР такие совпадения: то на каждом шагу крысиные усики, то вопросы первого отдела о клиенте-иностранце? Нужно быть осторожнее. Лучше махнуть завтра вечером к родителям, побродить по родным Сумам и вернуться в понедельник к возвращению, чтобы никому не мозолить глаза, чей бы интерес ни вызывала его скромная персона.
— Вера, хочешь, поедем завтра в Сумы к моим родителям? Сядем вечером в поезд, а утром будем там. Вернемся в понедельник.
— Никогда не бывала в Сумах. Хороший город?
— Маленький и уютный.
— Поехали.
Продолжением неприятностей стал нелюбезный прием хозяина вечера. Близость Веры и Николая стала красной тряпкой для Ильи Борисовича, который свой интерес к Вере явно не ограничивал наукой. Среди собравшихся Николай узнал две будущие знаменитости: политика либерального направления с лицом вечно обиженного ребенка и крупного, сначала московского, потом федерального чиновника, уже сейчас очень толстого.
Разговор шел о преимуществах капитализма, о невидимой руке рынка, о возможности частной собственности в СССР, о демократизации советской системы, о невозможности производить в СССР качественные товары… Стандартный набор тем того времени.
Вера с Николаем решили не раскрывать его инкогнито в этой компании.
Хотя дискуссия длилась довольно долго, описать ее суть можно коротко: Николай переругался со всеми ее участниками и покинул собрание задолго до его окончания. Оказалось, что капиталист, переживший жесткие 90-е и победивший в войне за деньги под солнцем, гораздо лояльнее относится и к социализму, и к участию государства в экономике. Что же касается демократии, то его отношение к политическим системам Свободного мира окончательно убедило присутствующих: Николай — опытный провокатор. Особенно негодовали две будущие политические звезды.
Вера не могла принять ни ту, ни другую сторону. В отличие от остальных она знала, что Николай рассуждает, исходя из собственного опыта, но с другой стороны, именно капитализм будет царить в мире после краха СССР — практика доказывает неправоту любимого.
— Либералы, мать их! — кипятился он по дороге домой. — Сколько народу в гроб вогнали, чтобы убедиться: невидимая рука рынка — такая же абстракция, как и ненавидимый ими коммунизм! Скоро по числу трупов коммунистов обгонят, а никак не угомонятся. Начитались умных книжек и теперь знают, как всех сделать счастливыми, а наше «тупое» население мешает им осчастливить себя. Ну чем, скажи, они отличаются от большевиков?! Так же хотят «железной рукой загнать народы к счастью»! Да и что они понимают под счастьем? Это — когда у власти именно они! Вот и вся их демократия.
— Коля, разве они не правы по сути? Социализм умер, ты сам — капиталист. Разве тебе плохо свободно ездить по миру, не ходить на партсобрания?! Вы живете и свободнее, и богаче нас! Разве не это — цель?!
— Вкусно жрать в красивом хлеву и свободно выбирать место, где гадить, не может быть целью для человечества. Проблема в том, что и те, и те, все неправы! Никто не знает, что по-настоящему является правильным. Я тоже не знаю. Именно это я и пытался им втолковать! Марксизм с его целью снятия отчуждения и развития человеческой личности — гораздо ближе к правде. Демократия, форма собственности, способ производства — это инструменты, они сами по себе целью быть не могут! В Советском Союзе положили миллионы жизней для создания «правильных» инструментов, а цель ушла. При капитализме вроде бы инструменты правильные, но цель — массовое потребление и прибыль, для которых нужны не люди, а масса, стадо, скот. Снова люди не являются целью, снова они — средство. Вам сейчас история дает шанс найти другой путь, а эти умники от одних догм открестились и тут же в другие уверовали, вот и весь их поиск истины. В позу становиться гораздо легче, чем приводить аргументы…
* * *Взбудораженный идеологическими спорами и рассказом водителя Николай решил сегодня же отвезти свое назидание Татьяне, благо из гостей вернулись рано. Вера поехала с ним.
— Таня, — спросил Николай, передавая тетрадь, — у вас на работе ксерокс есть?
— Недавно поставили. Со мной на факультете девочка училась, Галя, она на нем работает.
— Как понять — на нем работает? — уточнил Николай.
— Так и понять, — подключилась Вера, — отдельная ставка, специальная комната, система допуска… Это же множительная техника!
— Ну да, я и забыл! Они боятся, что вы начнете антисоветские листовки множить, а вы «Лолиту» Набокова ксерите.
— Ты как узнал? — удивилась Татьяна. — Мне Галя как раз сегодня дала на ночь почитать.
— Я наобум сказал. Власти поверили в собственную пропаганду об усилении классовой борьбы, а народ вместо борьбы хочет хлеба и зрелищ! Смешно. Короче, договорись с ней сделать копию с тетрадки.
— А сколько тут листов?
— Листов сорок.
— Мне проще самой переписать, чем договариваться. Начнет спрашивать, что ей объяснять? А если себе копию снимет, куда эта копия попадет? Как срочно это нужно сделать?
— Сегодня. «Лолиту» я тебе из Сети скачаю, успеешь прочитать. Скопируешь, сделай так: один экземпляр отнеси Петру на работу, положи в стол, а другой пошли по почте мне на БАМ.
— Коля, к чему такая конспирация? Что-то случилось?
— Ничего не случилось, просто осторожность не помешает. Эта тетрадочка стоит миллиарды долларов! Я не шучу — миллиарды! Тань, пожевать чего-нибудь есть, а то мы у Ильи Борисовича некормлеными остались.
— Макароны с жареной колбасой пойдут?
Макароны — прекрасная закуска к остаткам французского коньяка. Когда допили, заметили, что уже почти одиннадцать. Решили остаться на Ордынке. Ответственная Татьяна на кухне — Вася уже лег спать — стала переписывать сочинение Николая, а у влюбленных продолжилось дело молодое.
