August Fliege - ЕСЛИ СУДЬБА ВЫБИРАЕТ НАС…
Нам бы еще парочка пулеметов не помешала. А то в первой линии, которую сейчас занимает двенадцатая рота, три станкача. Один в первой траншее и два во второй. Еще один 'Максим' в резерве на нашей позиции.
Реалии таковы, что основная тяжесть обстрела перед атакой будет на первой траншее. В это время в ней остаются только наблюдатели и один пулеметный расчет в надежном убежище. Личный состав отходит во вторую траншею, а после переноса противником заградительного огня или сигнала к атаке, все перемещаются обратно в первую.
Соответственно распределяются и главные огневые средства.
В довесок к пулеметам, на участке обороны каждой роты есть несколько позиций для траншейных 47-миллиметровок Гочкиса.
В принципе неплохо, если учитывать ручные пулеметы в каждом взводе и автоматы у офицеров и унтеров.
Но запас карман не тянет!
Кстати о запасе! У хозяйственного меня есть еще и трофейный немецкий МГ-08, на всякий пожарный случай.
'Последний довод короля', так сказать.
От раздумий меня отвлекает голос Матюшкина:
- Спасибочки вам! - с этими словами он возвратил бинокль наблюдателю и повернулся ко мне. - Разрешите идти?
- Иди!
6
Утро добрым не бывает!
И быть не может! Особенно когда оно начинается с ураганного обстрела.
Я и так не спал полночи, слушая стук топоров и матюки саперов и минометчиков. А теперь еще и это.
Грохот стоял неимоверный. Судя по звуку, по нам лупили, кроме давешней батареи шестидюймовок, еще и легкие 105-миллиметровые гаубицы и полевые 77-милиметровки в придачу.
Земля ходила ходуном. Между потолочных досок блиндажа то и дело сыпалась земля.
Круто они за нас взялись!
В мой закуток заглянул Казимирский:
- Подъем, барон!
- Уже, Казимир Казимирович. Такую побудку не проспишь!
- Я - на наблюдательный пункт! А вы идите к телефонистам и будьте наготове!
- Слушаюсь.
Ротный выскочил наружу, а я намотал портянки и стал натягивать сапоги.
В блиндаж ввалился Савка:
- Здравия желаю, вашбродь!
- Где Жигун с Палатовым?
- Туточки, вашбродь в траншее под навесом расположились!
- Савка, хватай все это, - я махнул рукой на полевую амуницию, сложенную в углу. - И за мной!
Кое-как затянув ремни, я схватил чехол с автоматом, подсумок с магазинами и, нахлобучив каску, выбежал наружу. Некогда мне всю эту хренотень на себе развешивать!
Пробежав по ходу сообщения, скатился в блиндаж узла связи. Савка ссыпался по ступенькам следом за мной.
Наш телефонист младший унтер-офицер Токмаков, надсаживаясь, орал в трубку:
- Да! Да! Слушаюсь. Будет исполнено! - увидев меня, он радостно вскочил и сунул трубку мне. - Вас, вашбродь! Командир батальона!
- Алло! Прапорщик фон Аш у аппарата!
- Барон! Роту 'в ружье'! Готовиться к отражению немецкой атаки! - захрипела мембрана голосом капитана Берга.
- Слушаюсь!
- Где командир роты?
- На наблюдательном пункте!
- Хорошо! Будьте у телефона! И храни вас Господь! - в трубке что-то щелкнуло, и комбат отключился.
- Сидим! Ждем! - сообщил я Савке раскладывающему мое барахло на скамейке. - Вестовых ко мне!
Мой ординарец метнулся к выходу и спустя минуту вернулся уже в сопровождении наших 'бегунков'.
- Здеся мы, вашбродь!
- Жигун, давай, мухой, по взводам! Гренадерам 'в ружье'! Готовиться к отражению атаки! Палатов - на наблюдательный пункт к командиру роты. Доложишь, что звонил капитан Берг. Приказал 'в ружье'!
- Слушаюсь!
- Бего-о-ом!
Даже не оглянувшись вслед выскочившему вестовому, я стянул с плеч ремни, расстегнул пояс и стал навешивать на себя всю причитающуюся мне фигню, от лопатки до противогаза.
Если все пойдет не очень хорошо, то наш черед наступит уже скоро…
* * *
Из нашей вечной экономии, помноженной на лень и раздолбайство, телефонная связь на НП резервной позиции отсутствовала. Поэтому сообщались мы с Казимирским исключительно через вестовых.
Первым вернулся Палатов. Ввалившись в блиндаж, он сперва принялся отряхиваться от запорошившей его земли, и только потом, приложив ладонь к каске, доложил.
- Так что, вашбродь, господин поручик велел вам сказать, мол 'От телефона ни ногой'. А ежели прикажут 'Вперед', то, стало быть, по свистку, бросать пункт связи к чертовой матери и вместе со всеми - вперед идтить сам-первый'.
Ну и доклад. Палатов он парень ловкий, да здоровый, но слегка тугодум.
- Вот скажи мне, рядовой, когда я отучу тебя от этого 'так что' и 'стало быть'?
- Не могу знать, вашбродь…
- Сдается мне, что я тоже 'не могу знать'…
- Чего?
- Кру-у-у-гом! На патронный ящик у входа ша-а-агом арш! - ну не садист я, в самом-то деле, человека под обстрел выгонять.
- Есть!
Вот так-то… А что касаемо 'вперед идтить сам-первый': что ж, вперед, так вперед… Я не гордый - могу и сходить, коли надо.
Говорят, что хуже нет, чем ждать и догонять.
По моему скромному мнению, как говориться, ждать начала атаки, находясь при этом под обстрелом артиллерии всех калибров. Да еще вдобавок, догонять эту самую атаку, вероятно под тем же обстрелом - гораздо хуже!
Хотя, если быть до конца объективным, именно по нашей позиции немцы стреляют не в полную силу.
Теоретически, сейчас основной удар артиллерии противника приходится по передовой позиции. После того, как немцы пойдут в атаку они перенесут огонь на промежуток, между первой и резервной позицией, дабы не допустить с нашей стороны подхода подкреплений. И долбанут по самим резервам, для того, чтобы расстроить порядки еще до вступления в бой.
Накаркал…
Жахнуло так, что я чуть не слетел со скамейки, а телефонист еле успел поймать подпрыгнувший телефонный аппарат. С потолка посыпался мусор. Во входной проем сыпануло землей, и в воздухе отчетливо запахло сгоревшей взрывчаткой…
ЕгипеЦкая сила!!!
Это где-то совсем рядом шестидюймовый ухнул. Хорошо, хоть не прямо на голову…
- Спаси и сохрани, Царица небесная! - истово перекрестился Савка, которого взрывом чуть не сбило с ног.
- За нас германец принялся… - буркнул Токмаков, одной рукой придерживая трубку на весу, а другой, отирая запорошенный стол.
- Давай связь с командиром батальона! - гаркнул я немного придя в себя.
- Береза! Береза! Я - рябина девять! Порфирич, давай мне третий батальон! Третий батальон? Лапшин, ты штоль? Начальника зови к трубке! - телефонист протянул мне трубку. - Готово, вашбродь!
- Капитан Берг у аппарата! - ожила мембрана.
- Господин капитан, прапорщик фон Аш! Немцы перенесли огонь на резервные позиции!
- Слышу вас! Понял! Ожидайте приказа!
- Слушаюсь! - я вернул трубку Токмакову.
Интересное кино: 'Ожидайте приказа'!
Еще и Жигун куда-то запропастился. Причем, может быть, и навсегда…
Сквозь грохот разрывов отчетливо послышался треск пулеметов и беглая стрельба из винтовок.
Немцы в атаку пошли!
Чего делать-то?!?
Тут к грохоту немецкой обстрела прибавился зычный голос нашей артиллерии. Судя по звуку, палили из всех стволов: трехдюймовки, полевые гаубицы, минометы… Постановка заградительного огня в действии.
Жалко посмотреть нельзя…
С другой стороны, даже с НП много не увидишь. Там, небось, сплошная стена из пыли и дыма от разрывов стоит.
Главное - чтобы атакующих немцев обработали по полной программе!
7
Канонада постепенно затихала.
Взрывы становились все реже и, наконец, прекратились совсем. Еще с полчаса огонь продолжала вести только наша артиллерия, но и она, в конце концов, смолкла.
На столе у Токмакова затрезвонил телефон:
- Я - рябина девять! Да! Так точно! Вашбродь, извольте к аппарату! Командир батальона!
- Алло! Прапорщик фон Аш у аппарата!
- Отбой, барон! Как только появится Казимирский - срочно ко мне!
- Слушаюсь!
Савка, обрадованный тем, что все закончилось, стащил с голвы каску и с облегчением вытер лоб рукавом:
- Отбились… Дозвольте, вашбродь, я что-нибудь покушать сготовлю?
- Давай!
Вслед за ординарцем я вышел в траншею…
Солнышко светит, легкий ветерок шелестит в траве, неся с собой запах гари и свежевырытой земли…
Сняв каску, задираю голову и смотрю в бледно-голубое июньское небо…
Хорошо жить… Хорошо, что жив…
Минут десять спустя в переходе появился ротный в сопровождении своих связных.
- Как вы себя чувствуете, барон?
- Бодрым, Казимир Казимирович!
- Чудесно! Какие новости?
- Капитан Берг просил вас прибыть к нему со всей возможной срочностью!
- Сейчас иду! А вы, барон, распорядитесь протянуть на наш наблюдательный пункт телефонную связь. И выясните с Лиходеевым наши потери.
- Слушаюсь!
Удивительно! Только что тут ад земной был, а пан Казимирский выглядит так, словно не из-под обстрела, а с 'шумного бала' вернулся: блестящий и слегка неопрятный.
Вернувшись в блиндаж, я велел Токмакову соединить меня с командой связи. Попрепиравшись со мной для порядка, те согласились выделить аппарат для сего благородного дела.
