Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто! Книга 2.
Скепсис, так и сочащийся из реплики москвича, немного покоробил дроу:
— Судя по возникающим у тебя вопросам, моему рассказу с другим миром ты не очень-то веришь. Давай тогда не будем есть друг другу мозг — что тебя убедит в моей реальности и в достоверности моего рассказа?
На лицо Иванова мигом вернулась маска рубахи парня и вообще своего человека в колхозе:
— Да нет, просто мир необычен… А верю — не верю, чай не в костеле о непорочности девы Марии спорим. А реальность — сидишь же, на солнце не просвечиваешь. — Иванов коротко усмехнулся. — значит, не призрак.
В этот момент шаловливый вечерний ветерок, прорвавшийся на окруженную лесом поляну, притянул за собой густой шлейф наваристого мясного духа — на костре, вокруг которого священнодействовал Сергеич, поспела каша. Потянув носом и, неожиданно даже для себя, буркнув животом, дроу произнес: — Призрак… призрака, конечно, не покажу, но например представление — забег воинов за кашей — спокойно….
Чем хорошо заклятие телекинеза — так тем, что при постоянном уровне магического фона и отсутствии просадок, ну и хорошей концентрации и силе воли мага траектория движения транспортируемого объекта получается идеально выровненной. В полной тишине котелок с благоухающей наваристой кашей снялся с костра и, сделав круг почета вокруг застывшего с ложкой старшины, медленно поплыл в сторону высоких разговаривающих сторон.
Иванов резко крутанул в пальцах портсигар и высказал свое отношение к этому мальчишеству:
— Нехорошо с едой баловать. Да и люди голодные. Пойдемте-ка к костру. И ребята мои чай привезли — поди у Вас и не слыхать о таком? Вот чаю попьем, поговорим. — Москвич встал, отряхнул колени и пошел к костру, держась подчеркнуто прямо. Сзади послышалось шипение дроу, который автоматически попробовал ухватиться за ручку повисшего перед ним котелка.
Зашипев от прострелившей руку боли свежего ожога, Ссешес, подталкивая телекинезом перед собой котелок, двинулся за Ивановым, автоматически наложив на правую ладонь заклинание лечения. Сзади него, подхватив и свернув плащ, двигалась крайне заинтересованная ВаСю, то и дело стреляющая на дроу и на Иванова глазами, в которых полыхало пламя недетского любопытства. Подойдя к костру, дроу осторожно опустил котел на землю и произнес:
— Вроде готово — запах во всяком случае вкусный.
— Командир, ну нельзя же так! — старшина чуть не плакал, но развить свою мысль не смог, так как от кухонного навеса послышалось:
— Товарищ старшина, вода закипела, можно чай заваривать
Хоть тирада старшины и была прервана на взлете, сам тон и выражение лица Сергеича заставили Ссешеса отвлечься от обдумывания перипетий разговора с Ивановым:
— Это я так — в качестве иллюствации к своим словам. Извини Сергеич.
Буркнув под нос нечто вида «Ходють тут всякие, а потом слоны пропадают» Сергеич достал из кармана завернутую в тряпицу ложку и, зачерпнув немного каши, тщательно, с видом заправского повара, распробовал. Кстати — под дружный писк облепивших его дракончиков. Вид причмокивающего Сергеича, с задумчивым видом оценивающего содержимое котелка в окружении гибких чешуйчатых тел был просто нереальный. Вдумчиво кивнув, старшина принялся сноровисто раскладывать кашу по тарелкам. Оторвавшись от священнодействия с чаем, Гена подхватил три тарелки и разместил их на отдельнм «командирском» пеньке, около которого уже стояли Иванов с дроу, и смущенно выглядывающая из-за его плеча ВаСю. Через некоторое время только дружный стук ложек и радостное урчание дракошек нарушали тишину на поляне.
Иванов неспешно подбирал подливку кусочком хлеба, задумчиво глядя на мерно жующего дроу…
Настоящая походная, пахнущая костром каша, медленно и аккуратно поедаемая с помощью нержавеющей ложки с тщательно зацарапанной свастикой. Если бы не небольшое изменение вкусов из-за которого привезенный гостями черный хлеб, да-да та самая советская чернушка, показался в высшей степени странным и несочетающимся с кашей. Поэтому после первого укуса дроу аккуратно отложил хлеб в сторону и принялся наслаждаться вкусом каши. Но все прекрасное имеет свойство рано или поздно заканчиваться — закончилась и каша. И перед Ссешесом, как будто из ниоткуда материализовалась с помощью того же Геннадия алюминиевая кружка с ароматным чаем. Сложный густой запах, будто гантелей ударил в голову дроу. Человеческая часть воспоминаний буквально взвыла от наслаждения и потребовала резко схватить и медленно по глоточку, грея руки об обжигающие бока кружки выпить этот божественный напиток. Но в ту же секунду присущая настоящему дроу паранойя приподняла голову. Пристально приглядевшись к наслаждающимся чаем людям и самое главное к внимательно изучающему Ссешеса Иванову дроу подозрительно потянул носом и елейным голосом спросил:
— Меня тут уже одним человеческим напитком пытались угощать. — Многозначительный взгляд в сторону моментально покрасневшего Сергея, заставил того поперхнуться чаем. — Надеюсь этот напиток безвреден?
— Хороший чай. — Иванов с видимым удовольствием отхлебнул из кружки. — Только вот старшина что-то слабовато заварил. Не для долгого разговора.
Осторожно попытавшись отхлебнуть практически кипящий круто заваренный чай Ссешес получил обожженый язык и раздраженно зашипел оскаливаясь. Отставив кружку в сторону, он подозрительно посмотрел на наслаждающегося вкусом чая Иванова.
— И как под это можно разговаривать? С обожженным языком разговор надолго не затянется. Да и от такой температуры настой полностью потеряет свои полезные свойства — если они вообще есть.
— Горячо? А Вы подуйте на него, подуйте — и мелкими глоточками… А то, если разом выхлебать, и разговора не получится… И сахар берите, не стесняйтесь… — Иванов обмакнул брусочек сахару в чашку, чуть разболтал, откусил и вернул остаток на ложку.
Последовав совету Иванова и одновременно похихикивая про себя, Ссешес с абсолютно серьезным выражением лица сложил губы в трубочку и, аккуратно подув в кружку, сделал первый пробный глоток. После того, как он провалился по пищеводу, организм дроу ощутил, как по органам чувств буквально ударили дубиной — крепчайший черный чай, не имеющий никакого родства с «тем самым слоном, вывалянным в пыли грузинских дорог» имел для эльфийских органов чувств столько оттенков и полутонов, что дроу в первые несколько секунд просто выпал из окружающего мира, прикрыв при этом глаза. Сделав еще один глоток, он без напряжения раскусил кусочек пиленого сахара и, скорчив недовольное выражение на лице, опустил его на стол.
— Напиток великолепный. Только вот зачем портить богатство его вкуса этой белой сладкой гадостью?
— А вы под язык положите. Меду, жаль, нет… Тяжелый день выдался… Я тут у костра покурю маленько, своих проверю, чтоб службу не забывали, а то расслабляться начали. Благодать здесь, тишина… С удочкой бы на зорьке посидеть… — Иванов чуть потянулся, одним глотком допил чай, встал и полез за портсигаром.
— Рыбалка? Скучно… Предлагаю сходить на охоту. Тем более, что я своему воину обещал… Да и не далеко относительно. — Мерно прихлебывая одуряюще пахнущий напиток богов, Глава Дома Риллинтар медленно успокаивался и раскладывал по полочкам забурлившие в его остроухой головушке идеи. (Большая часть которых не привела бы в восторг апологетов гуманизма, а меньшая вызвала бы продолжительные ночные кошмары у простого обывателя.) Впрочем, о чем-то своем задумался не только один Ссешес — Иванов тоже засуетился и задумчиво произнес:
— Ладно, заговорились мы, а мне еще с Москвой на связь выходить… Пойдем мы…
Внимательно посмотрев на Иванова поверх кружки с чаем, Ссешес все же не смог удержаться от мальчишеской выходки, на которую его толкала и врожденная скрытность высокородного дроу и не менее вредная часть человеческой психики, поэтому об установленном Лешим защитном барьере, который все равно не выпустит гостей дальше чем на полкилометра от края поляны, он промолчал, озвучив вслух только и так видимые гостями препятствия:
— На север не идите — топь. А насчет рыбалки — не прав ты Николай сын Антона… — Добавив еле слышно себе под нос: — Смотря какая охота… И на кого…
