Глеб Дойников - Возвращение «Варяга»
- Что это за Герострат с молотком? — шепотом поинтересовался у Михаила Ржевский, который был уже повышен в звании, но почему то упорно всеми, кроме рядовых, именовался поручиком.
- Мы заранее с Кондратенко, Макаровым и Стесселем обговорили варианты наших действий, помните они на «Баяне» сразу после прорыва японцев подходили? «Герострат» — мы больше не можем держать Дальний. По этому варианту мы взрывает пирсы, топим на фарватере все баржи, что есть в порту и топим все управление крепостным минным полем, чтобы японцам его не отключить было. А нас снимают миноносцы, всех кто прорвется к порту. А «молот с наковальней», это то что мы попробуем сделать сейчас. Японцы с нашей стороны наступления не ждут. Хоть они и докладывают, что в Дальнем окопалась целая дивизия (Ржевский с готовностью хохотнул, над перехваченным донесением Ноги, в котором гарнизон Дальнего оценивался в дивизию вместо неполного полка, ржали все) это скорее для оправдания собственного топтания. Из Артура попробуют организовать атаки по всему японскому фронту, скорее правда демонстрационные. Мы же, силами двух прибывших плков, должны прорваться к позициям артиллерии. Из — за рельефа местности, количество мест, где можно установить орудия у японцев весьма ограниченно.
После включения маяка Балк приказал «отмигать» флоту «Мины обесточены, добро пожаловать». И не удержавшись, в качестве мести за Кола, добавил «Петрович». Спустя примерно час, разослав по батальонам приказ «готовиться к атаке» Балк наблюдал, как к причалу величественно подходит первый транспорт. Впрочем, как тотчас же выяснилось, наблюдал не только он.
С противоположенного берега бухты Дальнего, занятого японцами, засветили прожектор, который уперся в черный борт выкупленного в Германии лайнера. Через минуту по освещенному кораблю открыли огонь два орудия, установленные рядом с прожектором. Судя по столбам воды, поднявшимся в месте падения снарядов, калибр сюрприза был не менее стодвадцати миллиметров. Японцам, похоже, надоели русские миноносцы, каждую вторую ночь прорывающиеся в Дальний со снабжением и подкреплениями. И они, как намедни и предсказывал Балк, решили устроить им артиллерийскую засаду. Но одно дело расстреливать с трех миль миноносец, которому толком и ответить на такой дистанции нечем. А вот войсковой транспорт, да еще прибывший в составе целой эскадры, это совсем другой коленкор… Если бы японские артиллеристы знали, что прилетит им в ответ на их снаряды, они бы огня не открывали.
Первым ответил сам транспорт, на носу и корме которого были установлены по одному шестидюймовому орудию. Но это были только цветочки. По обнаружившим себя орудиям радостно отстрелялись и канониры других двух транспортников, отрываясь за месяцы учебы без возможности пострелять по настоящему, живому противнику. А добавил огоньку «Варяг», который шел несколько отстав от лайнеров, прикрывая их от возможных атак миноносцев. В отличие от наводчиков с транспортов, его артиллеристы не только были полны энтузиазма, но еще и умели стрелять. На позиции японских пушкарей обрушился град шестидюймовых снарядов. Менее чем через пять минут, на месте батареи была качественно перемешанная каша из земли, металла, мяса и костей. Последнюю точку поставил «Сисой Великий», два двенадцатидюймовых снаряда которого были абсолютно не нужны для подавления японских орудий, но весьма порадовали высаживающуюся русскую пехоту. Из выпущенных японцами девяти снарядов, в транспорт попали два. В ловушку для пескарей случайно заплыла акула…
К спустившимся с маяка Балку с Михаилом, которые с чувством выполненного долга наблюдали за спешной выгрузкой войск, подбежал странно выглядящий генерал, совершенно не по уставу экипированный.
- Генерал — майор Брусилов, имею честь беседовать с Великим князем Михаилом и лейтенантом Балком?
- Так точно, они самые мы и есть, — с трудом задавив зевок ответил ТВКМ, — правда Балк уже капитан второго ранга. А что у вас за тазик для бритья на голове, Алексей Алексеевич? Мне право слово сразу Дон Кихот Ламанчский вспомнился…
- И вы туда же, Михаил Александрович, — Брусилов был явно польщен, что Михаил без подсказки вспомнил его имя отчество, — это защитный противушрапнельный шлем. Если на полигоне при обстреле чучел шрапнелью ничего не напутали, то данные шлемы позволят снизить безвозвратные потери от шрапнели в поле на 20 процентов, а в окопах так вообще чуть ли не вполовину. Что до формы — как мне объяснили, таковые «тазики» проще изготавливать штамповкой. Кстати, посмотрите на обороте шлема, думаю вам будет любопытно.
- «Спаси и сохрани. Производства завода ЕИВК Ольги», — прочитал выбитую на изнанке поданного Брусиловым шлема надпись Михаил, и добавил внезапно потеплевшим голосом, — молодец сестренка, заботится о нас, не забывает. А сколько у вас этого добра?
- На каждого солдата и офицера, и пара тысяч в запасе. Так что извольте послать по паре человек от полуроты, получить на ваших людей тоже. И повязки на лицо не забудьте.
- А вот про повязки для меня новость… — вмешался в разговор Балк, — мы что, попытаемся ввести противника в заблуждение изобразив из себя ковбоев Северо Американских Соединенных Штатов?
- Повязки привез «Петербург», он вышел из Одессы на пару недель позже, и на него загрузили не только эти тряпочки, — Брусилов потеребил висящую вокруг шеи полоску ткани, — там кроме кучи бочек с составом для постановки дымной завесы есть и пару десятков бочек с этим… Хлорпеканом, что — ли? Никогда не был силен в химии…
- Хлорпикрином?? — оживился Балк, — а что, по не ожидающему противнику…
- Вы в курсе что это такое? — пришла очередь удивиться Бручилову, — и как мы можем эту слезную гадость и намордники с пользой применить? С ними еще загрузили все мотоциклетные очки, что удалось найти и купить в России. Всего пару сотен, для защиты глаз офицеров.
- Так… Ветер западный… Черт, ветер вдоль позиций! Что у нас за высотка на правом фланге в полверсте перед линией окопов? Придется первый ударом ее захватить. Алексей Алексеевич, сколько времени надо вашим орлам чтобы с первого транспорта всем слететь?
- Часа полтора, не менее…
- Не пойдет, японцы успеют подготовиться. Итак, товарищ Михаил, нашему бронедивизиону предстоит совершить последнее в истории его существования чудо. Пока вновь прибывшие разгружаются, мы должны во что бы то ни стало взять вон ту высоту, и с нее пустить дымку в глаза японцам. Под его прикрытем наша пехота сможет устроить японцам козью морду с меньшими потерями.
- А почему только бронедивизиону? У нас тут почти полк…
- Да этот полк де факто под вашим командованием уже три недели, как командира у них убило, они и сами себя иначе никак не называют, и даже гимн выучили…
- Какой гимн? — поинтересовался Брусилов.
- Как в атаку пойдем — узнаете. А пока — через пол часа бочки должны быть сгружены, и желательно начать их переноску к той самой высотке. Сразу как ее возьмем, надо дать дым и начинать наступление, теми силами что к тому моменту высадятся. С остальных транспортов пойдут в уже готовый прорыв. Кого вы нам вообще привезли, Адексей Алексеевич?
- На «Петербурге», что сейчас разгружается, три батальон пластунов и тот самый хлорпиркин. На остальных трех судах лейб–гвардейские Измайловский, командир Порецкий Александр Николаевич, и Преображенский, генерал Озеров нас правда покинул в Суэце, здоровье подвело, полки. Но боюсь с полной высадкой будет задержка — «Урал» налетел на мину, затоплено машинное отделение, теперь его буксируют. Так что наверное треть личного состава гвардии сегодня на берег не попадет. Еще есть по дивизиону Крупповских гаубиц, и наших шестидюймовых мортир.
- Если «Урал» мой братик буксирует на «Силаче», то я думаю попадут. Он точно чего — нибудь эдакое выкинет… — задумчиво проговорил Балк, — хотя лично я даже предположить не могу что именно.
В последние пол часа перед началом атаки Балк успел связаться с Рудневым, и организовал на выбранную сопку огневой налет с «Варяга», «Трех Святителей» и «Сисоя». За 10 минут, в довольно небольшой скалистый холм, флотские артиллеристы успели всадили довольно стали, чтобы отправить на дно хорошо забронированный крейсер (типа «Идзумо»). Или плохо бронированный броненосец (типа «Осляби»). Достаточно крупная и совершенно не способная маневрировать сопка, с дистанции менее двадцати кабельтовых, стала для морских артиллеристов отличным полигоном. После трех десятков двенадцати–и сотни шестидюймовых взрывов, на сопке казалось ничего не могло выжить. Да и сама она несколько уменьшилась в размерах. Казалось, что тонны стали и взрывчатки, с каждым новым взрывом, все больше втаптывали некстати оказавшийся на пути русской армии скалистый холм обратно в землю.
Отстрелявшись, «Варяг» выпустил в небо серию красных ракет. По этому сигналу из русских окопов выплеснулись штурмовые группки, понесшиеся вверх по еще дымящемуся склону. Вернее должны были выплеснуться. С переходом в атаку возникла небольшая заминка — солдаты были настолько впечатлены эффективность РУССКОГО же огня, что боялись вылезать из окопов. Кога всего в паре сотен шагов от тебя взрывается снарядик, весом в четыре центнера, очень трудно заставить себя встать, выскочить из уютной ямы окопа, и, самое страшное, побежать ТУДА, где земля только что смешивалась с небом… Даже верный Бурнос, и лихой Ржевский сидели на дне окопа, совершенно не реагируя на команду «Вперед!». Балку, решившему лично руководить как атакой, так и применением «черемухи», пришлось делать то, что сам он всегда считал верхом командирского не профессионализма. С криком, —
