Александр Башибузук - Дракон Золотого Pуна
— Тебе видней. Но, как я понимаю, до следующего прилива мы с места не тронемся?
— Тоже верно господин шаутбенахт. Значится, отчалим только завтра пополудни. Но до вечера в Шербур успеем. Тут делов‑то, всего лишь мыс Аг обогнуть.
— Ну и ладно… — я огляделся по сторонам. Вроде местность безлюдная, значит безопасная и чем‑то даже уютная, на берегу отвесные скалы заросшие ползучей зеленью, ветра почти нет — море вон как бушует, а здесь волнения почти незаметно.
— Господин шаутбенахт… — рядышком возник обер — боцман Андерсен. — Дозвольте молвить…
— Говори.
— Дозвольте потешиться.
— А именно?
— Вот, Иохансен грит, — Андерсен показал на одного и найденышей норвежцев. — В бухте можно конгера уполевать. Дозволите?
— Это что за зверь? — на всякий случай поинтересовался я.
— Дык угорь морской. Здоровенный! С баркас будет…
— Давай.
Пока кок кормил меня обалденно вкусными морскими гребешками под сливочным соусом матросы развили нешуточную деятельность. Вдоль борта укрепили и зажгли с десяток фонарей и расставили охотников с гарпунами. Парочка норвежцев выехала на ялике на середину бухты и принялась шлепать веслами по воде.
А я смакуя винцо купленное в Дьеппе, с интересом наблюдал за происходящим с мостика и честно говоря не очень верил во всю эту затею. Что за конгер? Такое впечатление, что они не угря, а кита гарпунить собрались. Что? Да ну нахрен?!
— Твою мать!!! — я вскочил с кресла при виде здоровенной черной туши вспучившей воды бухты. — Да это же!!! Давай! Давай мать вашу!..
Дальше я бегал и матерился по палубе, а потом, вместе со всеми тащил загарпуненное морское чудовище. Перемазался как черт, сорвал себе глотку, но оно того стоило. Угорь оказался немногим меньше трех метров длиной, да и удовольствие я получил нешуточное. И запас копченого мясца не помешает. Словом, все тридцать три удовольствия…
Потом последовали здоровенные, печеные на углях рыбные стейки и море вина с пивом. Благодать!!! Оторвался однако! Уже далеко за полночь проверил со всей строгостью вахту, засыпая на ходу ополоснулся и завалился спать. Только голова коснулась подушки как под одеяло скользнуло голенькое жаркое тело, а голос Лидки жарко прошептал на ухо.
— Как насчет того, чтобы проверить мой ротик господин? Вы давеча вроде обещались? Мне аж самой интересно, а вдруг не влезет?..
— А что ты напевала?
— Когда? — голова Лидии вынырнула из под одеяла.
— Ну это… что‑то там про тягу простой девушки к благородным?
— А — а–а, это… нет, не помню господин… — Лидка опять нырнула под одеяло и мне стало совсем не до вопросов. А все‑таки правильно я сделал, что не бросил ее. По нраву пришлась. Умненькая, но хитрющая
20
— Утр — ро кр — расит, нежным светом, стены древнего Kremlya‑a‑a‑a!!! А — а–а — а–а!!! — я не выдержал и заорал от избытка чувств и остроты ощущений. — У — у–у — х хорошо!!! Еще ведро!!!
Близнецы поднапряглись и вывернули на меня еще одну бадейку с холодной водой.
— Б — р–р… х — хватит. Вытираться… — я нащупал подогретую толстую льняную простынь поданную Лидкой, вытерся, отбросил ее в сторону и получив вторую, обмотался ей по типу римской тоги. — Теперь завтрак…
Хлебнув в каюте горячего травяного настоя, наконец обратил внимание на своего адмирала. Сей почтенный моряк в великом смятении переминался с ноги на ногу у самого порога.
— Ну, что скажешь адмирал?
— Дык, сели, господин шаутбенахт…
— Это я уже сам вижу. Что с корпусом?
— Вроде ничего, течи нет. Мы только килем увязли. Кто же знал? Но с приливом снимемся, будьте уверены…
Дело вот в чем: падения уровня моря при отливе составило почти с десяток метров. Вода в бухте осталась, для остойчивости судна ее хватило, но шебека плотно увязла килем в иле. Проблема это или нет, я пока не знаю, прилив покажет, но Тиль уже волнуется, формально — это как бы его промашка.
— Надеюсь Тиль, надеюсь. Пока свободен…
Отпустил капитана и задумался. Мы сейчас вроде той беспомощной рыбы, выброшенной на мелководье. Маневра нет, подходи и бери голыми руками. Это я конечно хватил, так просто нас не возьмешь, да и подойти к шебеке можно только на лодках, но все равно неприятно. Хотя, если разобраться, ничего из ряда вон выходящего не случилось, и так предстояло в бухте куковать до обеда.
— Монсьор, а если мы пешим ходом в Шербур наладимся? — предложил Клаус рассматривая карту. — Тут напрямки до города всего лиги четыре. Или пять…
— Давай сюда карту… — я сдвинул в сторону блюдо с поджаренными хлебцами. — Пять говоришь?..
Очень интересно. Пять — не пять, а даже все шесть или семь. Мальчишка пока карту читать совсем не умеет. А это, в пересчете на привычную мне меру длины: километров пятнадцать — семнадцать, если не больше. Мы находимся с северной стороны полуострова Когантен, а Шербур расположен, как раз на самой его крайней, западной точке. Точке… А что? Мысль по своей сути совсем неплохая. В порт на 'Виктории' не войдешь — это крайняя мера идиотизма, примут со всем гостеприимством и на этом путешествие окончится. Конечно, может быть, я излишне усложняю ситуацию, но ставки очень высоки и перебдеть совсем не зазорно. Экая светлая голова у мальчишки. Только вот…
— Ты что со мной собрался?
— Монсьор, — Клаус поклонился. — А как иначе? Мой долг сопровождать своего господина, куда бы ни было.
— Я блистать родством не собираюсь.
— Не имеет значения монсьор. Я крепко усвоил ваши уроки.
— А мы сир? — близнецы сделали образцово строевой шаг вперед. — Наш долг…
— Отставить. Ваше участие не обсуждается! — Я категорично отмел поползновения на участие в вылазке, но заметив на мордочках мальчишек желание отчаянно протестовать, немного подсластил пилюлю. — И не надо кукситься. В Нанте нам предстоит аудиенция ко двору герцогов Бретонских — будете меня сопровождать при полном параде и возможно даже будете представлены. Вот на этой миссии и сосредоточьтесь. Все, разговор закончен…
Лидия скромненько сидела на стульчике в уголке каюты и в разговор благоразумно не вмешивалась. И правильно.
Колебался я недолго. Может и совершаю очередную глупость, но от всего на свете парня не оградишь. Естественный отбор, жизнь сама решит, а одному идти не вполне разумно.
— Завтракаем и собираемся…
Сбор много времени не занял. Я в этот раз примерил на себя личину дворянскую, но представителя самых низов. Мелкопоместного, а то и вовсе безземельного, кабальеро. Таких сейчас, хоть прудом пруди. Сюзерена нет, поместья нет, должности нет, титула нет, а за плечами, всего лишь гонор и весьма сомнительное благородное происхождение. Бродят такие неприкаянные кабальеро по свету, ища применения своему клинку и хозяина побогаче. Гинут безвестными, но бывает и вытаскивают свой счастливый билет. Родом сей кабальеро получается из Ла Манчи, а зовут его дон Кихот Ламанчский и справка, то есть грамота, кое‑как удостоверяющая данное имя, присутствует. Поддельная конечно — Хорст по моему заданию перед путешествием смастрячил. Ну, а Клаус, соответственно слуга мой — баск по имени Санчо Панса. И никто меня не раскроет под данной личиной, ибо бессмертного творения Сервантеса пока нет, впрочем, как и сего великолепного писателя. А если есть, то пребывает он вовсе в младенческом возрасте. Или все‑таки еще не родился? А вот хрен его знает.
Бурые потертые сапоги, неопределенного цвета кожаный колет, местами вытертый до основания берет, одноцветные застиранные шоссы. На поясе длинный узкий меч с простым эфесом и почти сточенный кинжал. На шее скромная серебряная цепь, на запястье четки даренные мне архиепископом в Антверпене. Ну и кошель у пояса с горсточкой серебра. А в подкладке колета зашита парочка золотых дукатов. На всякий случай, хотя это по сути нонсенс — золота у бедняков не бывает — разве что у купчин каких. Поверх одежды накинул когда‑то зеленый длинный шерстяной плащ. Как бы и все. Здравствуй благородный кабальеро дон Кихот Ламанчский. Я шутливо отдал честь своему изображению в зеркале и повернулся на каблуках к Веренвену.
— С приливом снимаетесь с места и становитесь где‑нибудь неподалеку на рейд. На береге оставишь ялик — ждать нас. Расчетное время моего прибытия: завтра к вечеру. Если не прибуду, отсчитывая от сего времени, ждать ровно неделю. Затем, убываешь в Гуттен, в подчинение госпожи Матильды. Она знает, что делать. Да и ты все знаешь. Санчо, ты готов?
— Так точно, монсьор… — отозвался Клаус пробуя пальцем лезвие фальшиона.
— Господин… — ко мне приникла Лидия и обожгла руки поцелуями вперемежку со слезами. — У вас все будет хорошо. Дар мне такой даден — счастье я приношу. Я вижу…
Девчонка не договорив захлебнулась рыданиями. Вроде искренними…
