Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное
Старик хоть и ногаец, но различия с казахами в принципе не должно быть – баран он и есть баран. На самом деле – это почти искусство, ни капли не похожее на работу мясника с рынка. Большая часть работы выполняется руками, нож лишь изредка пользуется – надрезать, чуть подрубить кость. Для непосвященного городского жителя действо завораживающе.
Управился за двадцать две минуты, и чтобы совсем добить обескураженного спорщика, аккуратно вырезаю толстые жилы из мотолыжек. У степных народов их не принято употреблять в пищу, да и современная медицина придерживается того же мнения – в них какие-то железы внутренней секреции, для человека они точно не полезны. Фокус в том, что это редкая фишка, известная лишь кочевникам, на Кавказе, например, на это внимания не обращают.
– Где ты так научился? – ошеломленный Зейнулла крепко пожал руку. – Удивил багатур. Сильно удивил.
– Папа на Байконуре служил, там в степи научился, потом мне показал.
Представляю, как удивился бы родитель, узнав такую подробность из своей биографии.
Вот только один момент упустил – впечатление, которое произвел на одноклассников. Такое ощущение, что инопланетянина увидели.
С другой стороны, для них же старался.
– Блин, Саня, я тебе поверил, а старик говорит, что лягушки вместо антисептика, чтобы вода не зацвела. Ни о каком охлаждении он ничего не знает, и очень удивился, кому такая глупая мысль могла прийти в голову, – Дима не успокоился и выведал таки истинную историю лягух в колодце.
– Вот ведь старый хрыч, сам же лапшу вешал, правда, в прошлой реинкарнации, что для охлаждения лягужаб набросал внутрь, – естественно, вслух уточнять этого не стал.5
– Димон, ты когда-нибудь слышал о потомках великого предсказателя Нострадамуса?
Птиц наморщил лоб пытаясь вспомнить, кто это такой, но поняв, что вспомнить то, что никогда не знал, будет трудно, уточнил:
– Я о самом великом предсказателе ничего не слышал, тем более о его внуках, – честно и не смущаясь, признался эксперт по самогоноварению из томатов. – Предсказатели – это шарлатаны, религиозные охмурители и продавцы опия для народа.
Эка завернул, может же, когда захочет.
– Не скажи. Вот наш аксакал – настоящий шаман и видит будущее, причем со сто процентной гарантией.
Скептически осмотрев степного шамана ещё раз, оценив революционные галифе и не первой свежести модный пиджак с карманами, вынужден был признать:
– Этот может! И что он предсказывает?
– У него дар предвиденья. Он ежедневно угадывает, какой барашек сегодня утонет в креолине! И ведь, никогда не ошибается, за что его ценят и любят в бухгалтерии колхоза. Да и сам посуди, если барашек сегодня все равно погибнет, уйдя на дно, то зачем же его пачкать в ядовитой жиже? Ведь его потом кушать придется, а это не дело. Поэтому его режут чистеньким, и он получается гораздо вкуснее.
– Надо же, какая огромная польза от такого странного дара, – весело согласился товарищ.
На горизонте появилось облако пыли в сопровождении монгольского воина верхом на коне. По мере приближения образ воина немного потускнел и трансформировался в обычного чабана, восседающего на тощей кобыле. Из вооружения у чабана оказалась нагайка с длинной рукояткой, в местной транскрипции – камча.
Неожиданно появилась мысль, как улучшить отношения с Зейнуллой, а заодно поправить свое финансовое положение. Только делать надо все быстро, пока шеф не проболтался о постигшем его несчастье – проигрыше в споре.
– Чего тебе надо? Может, ты шурпа варить хочешь? – как и ожидалось, встретил меня начальник кошары не очень приветливо.
Отказавшись от сомнительной чести ещё кашеварить вместо его «ханумы», перешел к делу. По мере изложения моего плана настроение чабана резко улучшилось, глаза задорно засверкали. Потирая руки в предвкушении, Зейнулла азартно принялся подсчитывать будущую прибыль и варианты её увеличения.
– Можно не только с чабанами спорить, но и заготовителей пощипать! Они люди денежные и азартные, – про то, что они ещё и вооруженные, скромно умолчал.
Идея нагреть охотников пришлась степному авантюристу по душе, а чтобы окончательно убедить его в неизбежности победы, пообещал разделать барана на спор меньше, чем за 20 минут. Как говорится, знаешь весь алфавит, скажи только первые три буквы. В прошлой жизни такой фокус у меня получался за 15 минут, но делаем скидку на отсутствие навыков и должной ловкости у молодого тела и набрасываем с запасом.
Главная сложность заключается в том, что аферу можно провернуть только один раз, поэтому надо собрать как можно больше спорщиков, чтобы куш соответствовал нашим запросам. Впрочем, есть в запасе ещё одна попытка – обыграть в споре охотников на сайгаков. Это местная разновидность парнокопытных, практически полностью исчезнувшая к началу двадцатого века, благодаря этим самым заготовителям. Достаточно сказать, что элистинский мясокомбинат три десятилетия только на этом «сырье» и работал – с говядиной в полупустыне, как мы понимаем, напряженка. Поэтому совесть меня нисколько не мучает, наоборот, пощипать зарвавшихся браконьеров – что может быть более справедливым? В сезон каждый такой «охотник» зарабатывает по 25 тысяч рублей чистыми, при этом способ отстрела – самый, что ни на есть варварский и эффективный. Ночью сайгак сам выходит на свет прожектора, даже гоняться за ним не надо. Бей и сразу в кузов. За одну ночь до двух десятков антилоп запросто.
Зейнулла обещал подумать, как все организовать, ориентировочно же, мероприятие запланировал на эту пятницу.
Вторую отару сделали даже быстрее, чем первую – они и меньше размерами и навык у ребят появился, после чего настало время обеда. И опять сказалось отсутствие стульев – сидеть по-турецки на ковре не очень удобно. Моим одноклассникам пришлось ещё хуже с непривычки, но устроились кое-как и приступили к трапезе.
Разносолов не предлагали, и ассортимент не как в столовой – всего два блюда, точнее одно в разных вариантах. Зато качество обалденное, аж пальчики оближешь!
Шурпа – это баранина, сваренная в предельно малом количестве воды, обычно в огромном казане. Главное, чтобы мясо было молодым, мягким и свежим, а хозяйка умела его готовить.
В огромных расписных пиалах наваристый бульон, больше похожий на горячий хаш (холодец), к нему полагается луковица, незатейливо разрезанная на четыре части и крупная баскунчакская соль, которой посыпают мясо. Сама баранина подается отдельно на плоских тарелках и такое ощущение, что тает даже не во рту, а по дороге к нему, испаряясь в пути. Вкус неземной, и полное отсутствие специфического привкуса. Особенно хороши ребрышки, варенную же барашкину голову хозяин зажал, а может просто не хотел шокировать городских «урусов. Никак ложек и вилок! Бульон надо отхлебывать из пиалы, а мясо берут руками, вытирая их о собаку. Шутка, собак давно уже к столу не пускают, поэтому руки сами собой вытираются о лаваш. Впрочем, и лаваш здесь называется по-другому. Вроде бы «чурек», но не поручусь – давно это было, да и столько их этих названий, что уже все перепуталось в памяти. Тут у каждого народа или этноса свои обычаи и названия. Калакай – к примеру, праздничный хлеб, чуть сладковатый. Ногаи его катают по земле, пуская с горки – обряд такой есть, на какую сторону упадет – урожаю быть или наоборот.
Поскольку третьей отары на сегодня никто не планировал, то работы на сегодня больше нет и можно отправляться домой. Три часа дня – довольно рано, обычно не раньше пяти возвращаемся. К слову, никакой КЗОТ и послабления для школьников здесь не работают – все по взрослому, поэтому и платят хорошо.
На обратном пути пересел в кабину, наладить контакт с водителем, прощупать на предмет возможного сотрудничества. Разговорились, точнее без перерыва болтал Николай, так он представился в переводе на русский, поскольку его родное казахское имя выговорить без ошибки можно только после тренировки. Я же лишь слушал, поддакивал, задавал наводящие вопросы – и выяснил, что товарищ водитель категорически за подзаработать любыми доступными способами, за исключением тех, которые все же описаны в УК РСФСР. Впрочем любители халявы во все времена одинаковые.
Поскольку Коля оказался невольным свидетелем скоростной разделки барана, то пришлось его посвятить в подробности нашего плана – иначе завтра, а может, и сегодня вечером, весь колхоз будет знать подробности невиданного аттракциона. Идея поучаствовать в тотализаторе пришлась ему полностью по душе, ведь результат заранее известен – лично наблюдал. С Зейнуллой на этот счет он пообещал легко договориться – в чем ни секунды не сомневался, учитывая, что заднюю баранью ножку приватизировал с молчаливого согласия хозяина, ни сколько не смущаясь. Похоже, дела у них общие имеются, взаимовыгодные, те, что не сильно отражаются в бухгалтерском балансе колхоза. Будь мне реально пятнадцать лет – такое поведение наверняка бы это возмутило до глубины души, но старого прожженного циника лишь ностальгически умиляет эта вездесущая традиция делать ноги всему, что плохо лежит, стоит или бегает.
